змеи, да и голубиной кротостью тоже, он все же был в достаточной мере
наделен здравым смыслом и нравственным чутьем неиспорченного человека,
которого еще не угостили сомнительным яблоком познания. Он был неграмотен.
Но если читать он не умел, зато хорошо пел и, подобно неграмотному соловью,
нередко сам слагал свои песни.
случае, немногим больше, чем у сенбернаров, насколько мы можем о них судить.
"берег", то есть как ту часть земного шара, которую благое провидение
предназначило для танцевальных заведений, портовых девок и кабаков - всего
того, чем полон сказочный "Матросский рай", - а потому сохранял первозданную
простоту и был чужд нравственных экивоков, иной раз вполне тождественных тем
искусственным построениям, что носят названия добропорядочности и
благопристойности. Но беспорочны ли моряки, любители бродить по "Матросскому
раю"? Отнюдь нет, однако у них так называемые пороки гораздо реже, чем у
обитателей суши, порождаются нравственной низостью, и в злачные места их
влечет не столько порочность, сколько избыток жизненных сил после долгих
месяцев воздержания - просто и прямо, в полном согласии с естественными
законами. По природным наклонностям, которые доставшийся ему удел лишь
усугубил. Билли во многих отношениях был прекраснодушным дикарем, каким,
скажем, мог быть Адам до того, как сладкоречивый змий вкрался к нему в
доверие.
догмат о грехопадении (догмат, ныне почти забытый): если кому-то, кто внешне
приобщен цивилизации, бывают присущи некие первобытные и неразжиженные
добродетели, при ближайшем рассмотрении почти всегда оказывается, что они не
только не порождены обычаем или принятой моралью, но скорее противоречат им,
точно перенесенные в наш век из того времени, когда не было еще ни града
Каинова, ни городского человека. Для тех, чей вкус не испорчен, натура,
наделенная этими качествами, обладает, подобно лесным ягодам, природным
благоуханием, тогда как в человеке полностью цивилизованном тот же
взыскательный вкус различит какую-то примесь, точно в крепленом вине. И к
любому бездомному наследнику этих первозданных качеств, подобно Каспару
Гаузеру, неприкаянно блуждающему по улицам какой-нибудь шумной столицы,
подойдет восклицание, которое без малого две тысячи лет назад исторг у поэта
добрый поселянин, забредший в императорский Рим:
лучшего, он, подобно красавице в одном из рассказов Готорна, обладал неким
недостатком - правда, не видимым, как у нее, а недостатком речи, причем
проявлялось это лишь при определенных обстоятельствах. Среди буйства стихии,
в часы гибельной опасности трудно было бы сыскать другого столь бравого
матроса, но под воздействием внезапного и сильного душевного волнения его
голос, обычно на редкость мелодичный, как бы рождаемый внутренней гармонией,
пресекался, он начинал говорить невнятно, заикался, а то и вовсе умолкал.
Тут Билли являл собой разительное подтверждение того, что архитолкователь,
коварный эдемовский завистник, все еще имеет касательство к каждому
человеческому грузу, прибывающему на нашу планету. И всякий раз ему так или
иначе удается сопроводить этот груз своей визитной карточкой, словно для
того, чтобы напомнить нам: "Без меня тут дело не обошлось!"
только не представлен здесь как обычный герой романа, но что и история, в
которой он играет главную роль, - отнюдь не романтический вымысел.
направлялся в Средиземное море, где должен был присоединиться к
действовавшему там флоту, что в скором времени и произошло. После этого он
плавал вместе с другими кораблями эскадры, а порой, ввиду его отличных
ходовых качеств и за отсутствием фрегатов, его посылали с особыми
поручениями - в разведку или же для выполнения какой-либо более длительной
миссии. Но все это не имеет прямого отношения к нашей истории, ибо она
ограничивается внутренней жизнью только одного корабля и судьбой одного
матроса.
беспорядки в Спитхеде, за которыми в мае последовало второе и гораздо более
серьезное восстание на линейных кораблях в Норе, получившее название
Великого Мятежа. И следует признать, что эпитет "великий" не содержит ни
малейшего преувеличения - событие это представляло для Англии несравненно
большую опасность, чем все декреты и манифесты французской Директории или
чем все ее победоносные армии, вербовавшие сторонников самым фактом своего
существования.
пожарных для Лондона, когда в нем вот-вот должен был бы заняться гигантский
пожар. В момент тяжелейшего кризиса, когда Соединенное Королевство вполне
могло бы предвосхитить прославленный сигнал, который несколько лет спустя
был отрепетован по всей боевой линии перед решающим морским сражением, и
объявить, чего ждет сейчас Англия от каждого англичанина, вот в такой-то
момент на мачтах трехпалубных семидесятичетырехпушечных кораблей, стоявших
на ее собственном рейде, тысячи матросов флота, который был правой рукой
державы, в те годы чуть ли не единственной из государств Старого Света
обладавшей подобием свободы, под громовое "ура" подняли британский флаг без
эмблем союза и без креста, превратив таким образом флаг прочного закона и
оберегаемой им свободы во вражеский алый метеор необузданного и безудержного
восстания. Обоснованное недовольство, вызванное притеснениями и некоторыми
жестокими порядками во флоте, заполыхало безрассудным пожаром, точно
подожженное раскаленными углями, которые летели через Ла-Манш из объятой
пламенем Франции.
служили английскому правительству немалым подспорьем), написанные по поводу
событий в Европе и воспевавшие среди прочего верноподданнический патриотизм
британского матроса:
величественной морской истории лишь вскользь. Так, один из них (Д. П. Р.
Джеймс) откровенно признается, что был бы рад вовсе обойти его молчанием,
если бы "беспристрастность не воспрещала брезгливости". И тем не менее он
вместо обстоятельного рассказа ограничивается короткой ссылкой, почти совсем
не приводя подробностей. И вообще, отыскать эти подробности в библиотеках -
дело далеко не простое. Подобно некоторым другим катаклизмам, которые во все
века выпадали на долю государств повсюду, не исключая и Америки, Великий
Мятеж был событием такого рода, что национальная гордость вкупе с
политическими соображениями требовала затушевать его на страницах истории,
запрятать подальше от любопытных взоров. Оставить эти события вовсе без
упоминания нельзя, но существует особый деликатный способ исторического их
истолкования. Разумный человек не станет направо и налево кричать о семейном
несчастье или позоре, а потому и нациям в сходных обстоятельствах можно
извинить такую сдержанность.
уступок в отношении наиболее вопиющих злоупотреблений первое восстание - в
Спитхеде - было не без труда подавлено и на время наступило затишье,
непредвиденная новая и гораздо более мощная вспышка в Hope, ознаменованная
на последующих переговорах требованиями, которые власти сочли не только
неприемлемыми, но и неслыханно дерзкими, показывает (если для этого
недостаточно одного красного флага), какой дух обуял матросов. И все-таки
мятеж был окончательно сокрушен. Но, возможно, объяснялось это лишь
неколебимой верностью морской пехоты и добровольным возвращением к присяге
многих влиятельных членов восставших экипажей. В определенном смысле мятеж в
Hope можно уподобить вторжению заразной лихорадки в организм по сути
здоровый, который затем полностью с ней справляется.
всего два года спустя, движимые то ли патриотизмом, то ли природной
воинственностью, то ли и тем и другим вместе, помогли Нельсону стяжать
победный венок на Ниле, а затем и величайший из военных венков при
Трафальгаре. Для мятежников эти битвы, и в особенности Трафальгар, послужили
полным отпущением грехов, и к тому же благородно заслуженным. Ибо величие
морским битвам придает лишь беззаветный героизм. Эти битвы, и в особенности
Трафальгар, не знают себе равных в анналах истории.
очень трудно устоять перед соблазном и не свернуть на заманчивую боковую
тропку. Гений Нельсона властно манит меня, и я, отступая от правил, все-таки
сойду на такую тропку. И буду рад, если читатель составит мне компанию. Мы
хотя бы доставим себе то удовольствие, которое, как утверждают злые языки,
кроется в самой возможности согрешить: ведь уклонение от темы - немалый
литературный грех.
принципах ведения войны на море изменения, вполне сопоставимые с той
революцией, которую произвело в ведении любой войны появление в Европе
китайского пороха. Первое европейское огнестрельное оружие, весьма
Контровский Владимир
Свержин Владимир
Конюшевский Владислав
Андреев Николай
Шилова Юлия
Куликов Роман