места, которые я только что оставил, ¬ область, где царит жара.
мной, другой воздух охватывает меня. Стало гораздо прохладнее ¬ температура
напоминает нашу весну. Но я так недавно оставил за собою полосу тропического
зноя, что зябну и плотнее закутываюсь в плащ.
впечатления. Земля возделана, все кругом имеет культурный вид. Ведь как раз
на этих горных плато, в этой области умеренного климата и развилась
мексиканская цивилизация. Здесь находятся крупные города с богатыми церквами
и монастырями; здесь живет большинство населения. Ранчо сооружают тут из
необыкновенных кирпичей (адобе), и часто они окружаются живой изгородью
колоннообразных кактусов. Попадаются целые деревни из таких хижин,
населенные темнокожими потомками древних ацтеков.
Копьевидные листья маиса, разрастающегося здесь с исключительной пышностью,
сухо шелестят под ветром. Пшеница, стручковый перец и испанские бобы
покрывают огромные пространства. Глаз с удовольствием останавливается на
розах, поднимающихся по стенам и обвивающих входы.
яблоки; бок о бок с тропическими cucurbitaccae произрастают злаки стран
умеренного пояса.
Опять перемена! Передо мной широкое, ровное зеленое пространство, со всех
сторон ограниченное подножиями гор. Это ¬ альпийский луг, по которому
верховые вакеро пасут бесчисленные стада.
одна перемена! Я вижу песчаную пустыню, по которой, подобно гигантским
призракам, движутся высокие темные столбы смерчей. А заглянув в следующее
валле, я наталкиваюсь на ровные голубые воды озер. Берега их покрыты осокой
и окружены зелеными саваннами и обширными болотами, на которых растет камыш
и тростник.
вулканов. Ни травинки, ни кустика не растет на нем, никакой жизни нет в этой
пустыне...
любопытная.
tierra fria ¬ холодным землям Мексики.
горного леса. Огромные стволы окружают меня, заслоняя горизонт. Где я? Уж,
конечно, не в тропиках, ибо лес этот ¬ северный. Я узнаю узловатые ветви и
дольчатые листья дубов, серебристые сучья рябины, сосновые шишки и иглы.
Холодный ветер, шелестящий палым листом, прохватывает меня дрожью и совсем
по-зимнему завывает в верхушках деревьев. Но ведь я нахожусь в области
тропиков, и то самое солнце, которое сейчас так холодно освещает меня сквозь
просветы дубовой листвы, всего несколько часов назад опаляло меня,
прорываясь сквозь огромные пальмы!..
конопля и выносливые злаки холодной полосы. Ранчо здешних земледельцев ¬ это
бревенчатые избы с далеко выступающими тесовыми кровлями. Я миную дымящиеся
ямы карбонеро, угольщиков, и встречаюсь с арриеро, погонщиком мулов; он
ведет вниз караван, или атахо, груженный льдом с высоких горных ледников.
Внизу, в больших городах, этим льдом будут замораживать вино.
сосны. Ветер все холоднее и холоднее. Вокруг меня ¬ зима.
лишаи, облепляющие голые скалы. Кажется, что я попал за полярный круг. Вот и
граница вечных снегов.
крутым откосам и скользким обрывам, нависающим над головокружительными
пропастями, я лезу и лезу все выше. Колени мои дрожат, дыхание прерывается,
пальцы окоченели. Ага! Я достиг цели. Я поднялся на самую вершину...
километров над уровнем моря. Повернувшись лицом к востоку, я гляжу вниз.
Полоса снега, полоса мхов и голых скал, темный пояс сосен, более светлая
листва дубов, ячменные поля, шелестящий маис, заросли юкки и акаций,
тропический пальмовый лес, песчаный берег, самое море с его лазурными
волнами ¬ все это я охватываю одним взглядом. Глядя с вершин Орисавы на
берега Мексиканского залива, я сразу вижу все климатические пояса, какие
только существуют в природе. Я смотрю с полюса на экватор!..
бьется так сильно, что я слышу его удары. Чувство собственного ничтожества
подавляет меня, я чувствую себя крохотным, почти невидимым атомом на груди
огромного мира.
страшная тишина ¬ величественная тишина природы...
Я трепещу, заслышав ее голос. Это ¬ голос самой земли...
берег Мексиканского залива, то перед вашими глазами, как на карте,
развернулись бы места наших приключений.
промежутков, разделяющих эпизоды богатой событиями жизни, то есть, попросту
говоря, бездельничал. Богатой событиями жизни ¬ сказал я только что. Да, за
десять лет я не прожил на одном месте и десяти недель. Я исколесил
американский материк с крайнего севера до крайнего юга, пересек его от
океана до океана. Нога моя попирала вершины Анд и взбиралась на Кордильеры
Сьерра-Мадре. Я спускался на пароходе по Миссисипи и поднимался на веслах по
Ориноко. Я охотился за буйволами с индейцами племени пауни в степях Платтэ и
за страусами в пампасах Ла-Платы. Сегодня я дрожал от холода в эскимосской
юрте, а через месяц нежился в гамаке под тонкой, как паутина, листвою пальмы
коросо.
вяленым мясом, а у индейцев племени москито угощали меня жареной
обезьяниной. Немало испытал я в своей жизни, но благоразумнее от этого не
стал. Жажда приключений, очевидно, не знала границ. В то время я только что
выпутался из небольшой переделки с команчами западнее Техаса, но ничуть не
собирался осесть на месте.
между этой страной и Соединенными Штатами только-только начиналась. Моя
шпага ¬ прекрасный толедский клинок, снятый при Сан-Хасинто с испанского
офицера, ¬ бесславно ржавела, висела над камином. Тут же в мрачном молчании
целились друг в друга мои пистолеты ¬ новомодные револьверы системы Кольта.
Воинственный пыл одолел меня, и, схватившись не за шпагу, а за перо, я
написал заявление в военное министерство, прося назначить меня в действующую
армию. Затем, собравшись с терпением, стал ждать ответа.
целые списки новоиспеченных офицеров, но моего имени в них не было. Новый
Орлеан ¬ самый патриотический из всех американских городов ¬ был переполнен
золотыми эполетами, а я вынужден был праздно смотреть на них и завидовать.
Каждый день с театра военных действий приходили новые сообщения, пестревшие
именами отличившихся в боях; пароходы пачками привозили оттуда
свежеиспеченных героев: тот был без ноги, этот без руки, у того была пробита
пулей щека и, быть может, не хватало во рту дюжины зубов, но все были
увенчаны лаврами...
совершенно замучили меня, и свободное время давило.
послушать Кальве?..
¬ сделано, и я пошел в театр; но воинственные звуки оперы не только не
утушили моего боевого жара, но еще больше разогрели его, так что по дороге
домой я ни на минуту не переставал ругать президента, военного министра и
вообще всю власть ¬ законодательную, судебную и исполнительную.
сделал для этого правительства? Мои политические связи... Кроме того,
правительство обязано мне...
Треме. Последовало несколько восклицаний на французском языке. Затем
послышался шум свалки, раздался пистолетный выстрел, и я снова услышал
первый голос:
мне возможность разглядеть человека, защищавшегося посреди мостовой от
четырех противников. Человек этот был гигантского роста и размахивал
каким-то блестящим оружием, которое я принял за охотничий нож. Враги
напирали на беднягу со всех сторон с палками и кинжалами. В стороне, на
тротуаре, метался, призывая на помощь, неизвестный мальчик...
уговорить дерущихся. Я бросился к ним, выставив вперед свою трость. Но тут
один из нападавших хватил меня по пальцам ножом. Было очевидно, что он
намерен продолжать в том же духе, и я сразу потерял миролюбие. Не сводя глаз
с человека, который ударил меня, я вытащил из кармана револьвер (иначе