десятой части саванны, они видели лишь бушующие волны трав. Кругом была
ровная, однообразная степь. Заходящее солнце таяло в сумрачных облаках.
Глядя на бесчисленные отсветы облаков, Нао думал о маленьком пламени,
которое он должен завоевать. Казалось, достаточно было подняться на холмы,
протянуть сосновую ветку, чтобы зажечь ее от потухающего на западе костра.
другим появлялись маленькие, сверкающие камешки звезд. Повеяло дыханием
ночи.
ограждающему людей от моря мрака, теперь острее почувствовал свою слабость и
беспомощность. Каждое мгновение мог появиться серый медведь или леопард,
тигр или лев, хотя они и редко проникали в глубь саванны; стадо зубров могло
растоптать слабое человеческое тело; многочисленность придавала волкам силу
крупных хищников, голод вооружал их храбростью.
запах жареной пищи. Нао первым стал на стражу. Он всем своим существом
вдыхал ночь. Он воспринимал ее тончайшие, неуловимые оттенки. Его зрение
улавливало свечение предметов, их бледные формы, перемещение теней. Его слух
различал шелест ветерка, треск растений, полет насекомых и хищных птиц, шаги
и ползание животных. Он издали узнавал визг шакала, смех гиены, вой волков,
крик орла; в его ноздри проникало дыхание влюбленного цветка, приятный запах
трав, вонь хищников, приторный запах пресмыкающихся. Его кожа воспринимала
тысячи впечатлений, получаемых от холода и тепла, от сырости и сухости, от
малейшей перемены ветра. Его жизнь сливалась с жизнью природы.
жизнь покупалась только силой, хитростью, неутомимой борьбой. В каждом кусте
Нао подстерегала опасность: зубы, которые могли его перегрызть, когти,
которые могли его разорвать. Огненные глаза хищника грозили ему из мрака
ночи.
мимо него. Прошли гиены; их пасти были страшнее львиных, но гиены избегали
нападать на живых людей, они искали мертвечины; остановилась стая волков, но
волки не тронули людей, так как не были очень голодны и, предпочитая более
легкую добычу, двинулись по следам антилоп; появились похожие на волков
собаки, долго выли вокруг кургана. Иногда одна или две из них подкрадывались
совсем близко к становищу людей, но страх перед двуногими удерживал их от
нападения.
пожирая отбросы, принимая участие в охоте. Старый Гун подружился с двумя
собаками, он кормил их внутренностями и костями животных. Обе они погибли в
схватке с кабаном. Приручить других не удалось, так как Фаум, ставши вождем,
приказал убивать всех собак. Нао нравилась дружба с собаками, она делала
человека более сильным и уверенным. Но здесь, в саванне, он считал встречу с
ними опасной, - собак была целая стая, а людей всего трое.
дышали. Нао забеспокоился. Он взял камень и бросил в самую дерзкую из стаи.
льва! - крикнул он. Камень попал собаке в голову. Испуганная ударом и звуком
человеческого голоса, собака скрылась в темноте. Остальные собрались в кучу.
Казалось, они о чем-то совещались. Нао снова бросил в них камнем.
Посмейте только подойти, я выпущу вам кишки!
новых противников заставило собак отступить.
опасностей; число их увеличивалось по мере приближения к лесу. Хотя лес и
находился еще в нескольких днях ходьбы, но уже стали появляться его первые
предвестники: островки деревьев, крупные хищники. Уламры уже встретили тигра
и большую пантеру. Ночи становились все опаснее. Уламрам приходилось с
вечера искать себе убежище; они укрывались в расщелинах скал, среди
кустарников, ночевать на деревьях они не решались. На восьмой и девятый день
их стала мучить жажда. Ни ручейка, ни болотца, кругом выжженная пустыня;
иссохшие пресмыкающиеся светились среди камней; насекомые наполняли воздух
беспокойным трепетанием, они летали, вычерчивая медные, нефритовые,
перламутровые спирали, они впивались в кожу воинов и кололи их своими
острыми хоботками.
вод; уламры увидели стадо зубров, направляющееся к югу. Тогда Нао сказал
своим товарищам:
тела. Это были ловкие юноши, но им не хватало решимости, в них нужно было
воспитать мужество, веру в себя, выносливость. Зато они были покорны,
склонны к радости, легко забывали страдания. Предоставленные самим себе, они
легко приходили в замешательство перед любой опасностью, поэтому они
предпочитали не разъединяться. Нао ощущал в них продолжение своей
собственной силы. Их руки были проворны, ноги гибки, глаза зорки, слух
остер. Они были верными слугами и легко покорялись мужеству и воле вождя. За
десять дней пути они крепко привязались к Нао. Он был для них представителем
рода, воплощением силы, защитником и покровителем. И когда Нао шел впереди
них, опьяненный утром, радуясь своему сильному телу, они всем существом
тянулись к нему, как дерево тянется к свету.
собственных глазах и вселяло в него уверенность в победе.
Закатное солнце, большое и желтое, освещало стадо зубров, похожее издали на
мутный поток воды.
подсказывал ему инстинкт, об этом свидетельствовали пробиравшиеся следом за
зубрами многочисленные животные. Подобно Нао, его спутники учуяли в воздухе
прохладную влажность.
Воины ускорили шаг.
Уламры быстро достигли вершины холма. Другие животные тоже спешили, им тоже
хотелось быть первыми у водопоя. Торопливо бежали легкие сайги, муфлоны,
джигетаи, наперерез им несся табун лошадей. Многие из них уже перевалили
через холм. Нао опередил зубров: можно будет пить не торопясь. Когда люди
достигли перевала, зубры были еще у его подножия. Нам и Гав еще больше
ускорили шаг; жажда их усиливалась; они перевалили через холм и увидели
воду. Она была матерью, творцом, более благотворным и менее жестоким, чем
огонь. Их глазам открылось озеро, вытянутое у подножия скал, перерезанное
островками, справа питавшееся потоками реки, слева падавшее в бездну. К нему
можно было пройти тремя путями: по реке, тем перевалом, что миновали уламры,
и еще другим, между скал. В остальных местах озеро было окружено
базальтовыми стенами.
солнца. У водопоя уже теснились сухопарые сайги, маленькие коренастые
лошадки, дикие ослы с тонкими копытами, муфлоны с бородатыми мордами,
несколько козочек, хрупких, как осенние листья; отдельно от них стоял старый
олень, на лбу которого росло как будто целое дерево. Но из них один только
кабан утолял свою жажду, не торопясь, без страха, остальные животные пили,
навострив уши, готовые каждую секунду пуститься в бегство. "Слабые должны
жить в постоянном страхе" - так гласил закон первобытной жизни.
вызвало замешательство. Через мгновенье - лошади, олени, дикие козы, муфлоны
уже бежали на запад под ливнем алых лучей. Один только кабан остался на
месте; он стоял, вращая своими кровавыми маленькими глазами в шелковистых
ресницах. Появилась стая крупных волков, на высоких ногах, с большою пастью,
с близко посаженными желтыми глазами. Уламры схватились за рогатины и
дротики. Кабан оскалил свои искривленные клыки и неистово заревел. Волки
своими острыми глазами и тонкими ноздрями измерили силу врага и, сочтя его
опасным, бросились в погоню за убегавшими животными.
Надвигались сумерки; солнце опускалось за скалы, продолжать путь было уже
поздно. Где же искать ночлега?
трое прислушались, затем легли на землю.
из красного порфира с довольно широким выступом, по которому легко мог
пройти крупный зверь, протекала река. Уламры взобрались на гору. Во мраке
каменной бездны бурлила вода; над пропастью горизонтально вытянулись
деревья, сломанные обвалами или собственной тяжестью, иные из них
поднимались из глубины ущелья, очень тонкие и высокие. Вся энергия их ушла
на то, чтобы дотянуть пучок листьев к бледному свету; обросшие мохом,
обвитые лианами, изъеденные грибками, они выказывали ненарушимое
долготерпенье побежденных.
Уламры сначала долго и пристально ее разглядывали. Затем Нао, пригнув голову
к земле, расширив ноздри, вошел в нее, опередив своих товарищей. В пещере
валялись скелеты с кусками кожи, рога, челюсти. Очевидно, хозяин пещеры был
сильный и грозный охотник. Нао старался уловить его запах.
новолуния, как она опустела.
местах, где водились тигры, львы, зубры, даже мамонты, но серый медведь
попадался редко. Нао встречал его во время своих дальних странствий, он знал
Березин Федор
Маркеев Олег
Доценко Виктор
Пехов Алексей
Бажанов Олег
Посняков Андрей