женой.
стеклом - программки танцев. На стенах развесила вставленные в рамочку
фотографии своих друзей из Монтерея, положила на тумбочку возле кровати
альбом и запертый на замочек дневник. В дневнике от любопытных глаз
таились никому не интересные отчеты о танцульках, вечеринках, о
небольших увлечениях Мэй и рецепты приготовления конфет. Она купила и
повесила у себя в комнате бледно - розовые тюлевые занавески с воланами
из разноцветного кретона. На кровати, на атласном покрывале разбросала
пять будуарных подушек, на них пристроила длинноногую французскую куклу
с наклеенными светлыми волосами и с тряпичной сигаретой, свисавшей с
вялых губ. Мэй казалось, что эта кукла утверждает широту ее взглядов, ее
терпимость к тому, чего она в душе не одобряла. Она любила заводить
подружек "с прошлым", потому что, разговаривая с ними, освобождалась от
сожаления о своей собственной полнейшей непорочности. Ей было
девятнадцать; больше всего она думала о замужестве. Отправляясь куда -
нибудь с молодыми людьми, она не без волнения говорила им об идеалах.
Что такое идеалы, она представляла себе смутно, но они каким - то
образом помогали ей регулировать страстность поцелуев на пути с
танцплощадки домой.
школу и был полон скептицизма. В обществе родителей он обычно бывал
замкнут и угрюм. Он прекрасно понимал, что поделиться с ними своим
житейским опытом и взглядами невозможно - они ничего не поймут.
Родители принадлежали к поколению, не имеющему ни малейшего понятия о
том, что такое грех, равно как и о том, что такое героизм. Родители
едва ли возликуют, узнав, что он твердо решил сперва перебеситься, а
затем посвятить жизнь науке. Под наукой Джимми подразумевал радио,
археологию и аэропланы. Он представлял себе, как в Перу на раскопках он
извлекает из земли золотые сосуды. Мечтал замкнуться где - нибудь в
подвале и после многих лет страдания и насмешен выйти оттуда с
аэропланом новой конструкции, развивающим неслыханную скорость.
тотчас превратилась в свалку всяких механизмов. Был там и детекторный
приемник с наушниками, и индуктор с действующим телеграфным ключом, и
медный телескоп, и куча прочих изделий, разобранных на части. И у
Джимми был свой тайник - дубовый сундучок с тяжелым висячим замком. В
нем находились полбанки пистонов с динамитом, старый револьвер, пачка
сигарет "Меларино", три безделушки, известные под названием "Веселые
вдовушки", бутылочка персикового бренди, нож в форме кинжала для
разрезания бумаги, четыре связки писем от четырех разных девиц,
шестнадцать карандашей губной помады, стибренных у партнерш по танцам,
коробочка с сувенирами - засушенные цветы, носовые платки и пуговицы, и
драгоценнейший из всех - подвязка с черными кружевами. Джимми забыл уже,
как он утащил эту подвязку. То, что он помнил, было куда существенней.
Он всегда запирал дверь, перед тем как раскрыть сундучок.
сильно его обогнали. Но приехав в Райские Пастбища, он обнаружил, что
превзошел здесь всех своей порочною статью. И он стал считать себя
утихомирившимся повесой, но утихомирившимся не настолько, чтобы вновь
нечаянно не оступиться. Эта житейская искушенность придавала ему особый
шик в глазах местных девушек, делала его жизнь наполненной. Джимми
обладал довольно приятной наружностью: стройный, хорошо сложенный, с
темными волосами и глазами.
серьезный семилетний ребенок с припухшим и отечным из-за аденоидов
лицом. Родители знали, что у него аденоиды, иногда даже говорили, что их
надо удалить; Мэнни до смерти боялся "удаления", и заметив это, мать
всегда грозила ему операцией, если мальчик плохо себя вел. Кончилось это
тем, что при первом же упоминании об аденоидах Мэнни от ужаса принимался
истерически рыдать. Мистер и миссис Мэнро считали его очень умным, чуть
ли не гением. Обычно он играл сам с собой, или часами сидел, уставившись
в пространство, "мечтал", как говорила мать. Родители несколько лет не
догадывались, что Мэнни ненормальный, что аденоиды затормозили его
умственное развитие. Мэнни был хорошим мальчиком, послушным; припугнув,
его легко было заставить делать что угодно, но если родители перегибали
палку, у него начиналась истерика, он выходил из себя и даже утрачивал
чувство самосохранения. Тогда он принимался биться лбом об пол и
разбивал его до крови - так сильно, что кровь заливала глаза.
силой, неизменно его побеждавшей. Он ввязывался во многие предприятия и
везде терпел поражения, не по своей вине - его преследовали неудачи,
каждая из которых сама по себе была чистой случайностью. Но когда Берт
рассматривал эти случайности вкупе, они ему представлялись кознями
коварной, недоброй судьбы, не допускавшей его успеха. Он устал сражаться
с безымянным нечто, ставившим преграды на всех его путях. Берту было
всего только пятьдесят пять лет, но он устал; он был убежден, что над
ним тяготеет проклятие.
хорошо, в карман потекли денежки. Он уже совсем уверенно почувствовал
себя, но тут вдруг магистраль перевели на другую улицу, он прогорел,
остался на мели. Через год или чуть позже он продал гараж и открыл
бакалейную лавку. Ему снова повезло. Он расплатился с долгами, даже
открыл счет в банке. Но тут местные бакалейщики объединились против
него, сбили цену и принудили его отказаться от дела. Берт был ранимый
человек. Такие штуки приключались с ним по меньшей мере десять раз.
Именно тогда, когда успех казался прочным, его настигала беда. Он
перестал верить в себя. Когда началось война, он уже почти совсем пал
духом. Берт знал, что можно делать деньги на войне, но, битый столько
раз, он просто трусил.
заключить свой первый контракт с действующей армией на поставку бобов.
В первый год предприятие дало пятьдесят тысяч долларов дохода, во второй
- двести тысяч. На третий год он закупил урожай бобов с нескольких тысяч
акров земли еще до того, как они были засеяны. В договорах он
гарантировал выплату десяти центов за каждый фунт бобов. Он рассчитывал
продать их по восемнадцать центов фунт. Война окончилась в ноябре, и он
продал весь урожай по четыре цента за фунт. Денег у него осталось
несколько меньше, чем в тот день, когда он к делу приступал.
его - часто он подолгу не выходил из дома. Работая в саду, он
раздумывал о своей горькой участи. В течение этих смутных лет в нем
росла постепенно тоска по земле. Единственную возможность обойти свою
проклятую судьбу он видел теперь в том, чтобы стать фермером. Он решил,
что где - нибудь на маленькой ферме обретет, наконец, покой.
имущества в Монтерее. Берт осмотрел ферму, понял, как привести ее в
человеческий вид, и купил. Сперва его семья была против переезда, но
когда он вычистил двор, провел в дом электричество и телефон, обставил
его получше, все они прямо влюбились в свою новую ферму. Впрочем, для
миссис Мэнро всякая перемена была к лучшему - лишь бы Берт перестал,
наконец, уныло шляться по двору.
победил судьбу. Теперь он твердо знал, что сбросил с себя проклятие. За
один - единственный месяц у него расправились плечи, просветлело лицо.
Он увлеченно занялся новым делом, зачитывался книгами по сельскому
хозяйству, нанял батрака и сам работал от зари до зари. Каждый новый
день его чем - нибудь удивлял. В каждом проросшем зерне он видел
обещание свободы. Он был счастлив, вернулась уверенность в себе, а
вместе с нею и желание обрести здесь друзей.
такт. К вселению семьи Мэнро жители Райских Пастбищ отнеслись с
некоторой неприязнью. На ферме Бэттлов ведь нечисто. Так считали все,
даже те, кто сам же над этим смеялся. А тут вдруг появился человек,
который показал им - проклятия не существует. Более того, он изменил сам
дух этих мест - проклятая ферма стала вполне безобидной и даже
процветающей. А люди между тем уже привыкли думать, что над фермой
Бэттлов тяготеет проклятие, и в глубине души не одобряли перемен.
примечательный. Через три месяца он уже был здесь своим - порядочный
человек, да и сосед хороший. Он брал у соседей взаймы инвентарь и сам
частенько им одалживал какую - нибудь нужную по хозяйству мелочь. Спустя
шесть месяцев его выбрали в попечительский совет школы. Именно это -
ощущение счастья, освобождения от злых демонов собственной души и
влекло к нему людей. К тому же он был человек добрый, ему нравилось
помогать друзьям, и, что еще важнее, он и сам охотно принимал их
помощь.
кредо. Им понравилась его искренность. Случилось это вскоре после того,
как Мэнро перебрался в долину. Т. Б. Аллен задал ему свой обычный
вопрос:
вещи! Вы привидений еще не встречали у себя?
сказал он. - А я выбросил из дома затхлость, гниль и тьму - это за них
цеплялись призраки.
земли во всех Пастбищах не найти, конечно, если содержать ее в порядке.
Самойлова Елена
Якубенко Николай
Володихин Дмитрий
Афанасьев Роман
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия