пью, но мое пьянство делало эти проблемы неразрешимыми. Она долго
собиралась от меня уйти, и за неделю до того, как пришел рассказ Торпа,
она привела свое намерение в исполнение".
пил слишком много. И к тому же у меня был - я думаю, сейчас это принято
называть кризисом в середине жизненного пути. В то время я просто
чувствовал, что моя профессиональная жизнь так же угнетает меня, как и
личная. Я боролся - или, по крайней мере, пытался бороться со все
возрастающим чувством, что редактирование массовой литературы, которую
будут читать нервничающие пациенты зубного врача, домохозяйки во время
ланча и заскучавший студент колледжа, это не вполне достойное занятие. Я,
и не только я один, боролся с мыслью о том, что через шесть, или десять,
или четырнадцать месяцев вообще никакого "Логана" не будет существовать".
оказался пройдя свою жизнь до половины, попал очень хороший рассказ очень
хорошего писателя, забавный, энергичный взгляд на механизм сумасшествия.
Словно сквозь тучи прорвался луч солнечного света. Я знаю, это звучит
довольно странно применительно к истории, главный герой которой в конце
концов убивает свою жену и дочку, но если вы спросите у редактора, в чем
заключается наивысшее наслаждение, он ответит вам, что оно - в том
моменте, когда к вам на стол, как роскошный рождественский подарок,
неожиданно ложится великий рассказ или роман. Помните рассказ Ширли
Джэксон "Лотерея"? Он заканчивается на самой трагической ноте, которую
только можно себе представить. Помните, как они выводят эту милую женщину
и забивают ее камнями до смерти. И сын, и дочь ее участвуют в этом
убийстве, убийстве во имя Христа. Но это был великий рассказ... и я готов
держать пари, что тот редактор "Нью-Йоркера", который первым прочитал его,
возвращался в тот день домой насвистывая.
радостным событием в моей жизни. Единственным светлым пятном. И как я
понял из разговора с его женой в тот день, мое письмо по поводу скорого
напечатания его рассказа было единственным светлым пятном в его жизни в то
время. Отношения редактора и автора всегда являются чем-то вроде взаимного
паразити-рования, но в случае со мной и Рэгом это паразитирование зашло
слишком далеко".
за рисунок. Сначала. Я сказал ей, что нацарапал этот рисунок, понятия не
имея о его значении, и извинился за свою возможную, но неизвестную мне
вину".
больше и больше, и ни с кем не могла это обсудить. Ее родители умерли, а
все друзья остались в Нью-Йорке. Рэг никого не впускал в дом. Это
налоговая служба, - говорил он, - или ФБР, или ЦРУ. Через некоторое время
после приезда в Омаху к двери дома подошла девочка, продающая печенье. Рэг
завопил на нее, велел ей убираться, сказал, что знает, зачем она сюда
пришла... Она указала ему на то, что девочке только десять лет. Рэг
ответил ей, что у налоговых инспекторов нет ни совести, ни сердца. И кроме
того, - добавил он, может быть, это не девочка, а андроид. Андроиды не
подчиняются законам о детском труде. Он вполне может себе представить, как
шпионы засылают к нему андроида с кристаллами радия, чтобы выяснить, не
скрывает ли он от них какие-нибудь секреты... и чтобы нашпиговать его
раковыми лучами".
я был первым человеком, от которого она получила его. Я выслушал историю
об андроиде, выяснил все о кормлении форнитов и об уходе за ними, о
форнусе, о том, как Рэг отказывается пользоваться телефоном. Она
разговаривала со мной из телефона-автомата, расположенного в пяти
кварталах от дома в аптеке. Она сказала мне, что боится, что на самом деле
Рэг опасается не налоговой службы, не ФБР и не ЦРУ. Ей казалось, что в
действительности он боится Их, некоей расплывчатой, анонимной группы,
которая ненавидит его, ни перед чем не остановится, чтобы достать его,
знает о его форните и стремится убить его. Если форнита убьют, то не будет
больше романов, не будет больше рассказов, ничего больше не будет.
Понимаете? Вот в чем сущность безумия. Они стремятся достать его. Ни ФБР,
ни ЦРУ, просто Они. Идеальная параноидальная идея. Они хотят убить его
форнита". "Боже мой, и что же вы сказали ей?" - спросил агент.
вернувшись с ланча, сопровождавшегося пятью мартини, говорил с этой
испуганной женщиной, забившейся в аптечную телефонную будку в Омахе, и
пытался объяснить ей, что все в порядке, что не стоит беспокоиться о том,
что ее муж верит в существование кристаллов радия в телефонных трубках и в
банду незнакомцев, подсылающих к нему шпиона - андроида, и не надо
обращать внимание на то, что ее муж настолько отделил свой дар от своего
сознания, что верит в существование какого-то эльфа в своей пишущей
машинке". "Не думаю, что мне удалось ее убедить". "Она просила меня - нет,
умоляла меня, чтобы я поработал с Рэгом над его рассказом и чтобы его
напечатали. Она не произнесла этого, но я понял: для нее "Блуждающая пуля"
была последним мостиком, который соединял ее мужа с тем, что мы насмешливо
называем реальностью".
"Потакать ему во всем", - сказала она. Именно так и сказала - потакать ему
во всем. А затем она повесила трубку".
напечатанных через один интервал. Первый абзац был о рассказе. Он писал,
что второй вариант продвигается хорошо. Он был уверен, что ему удастся
сократить около семисот слов из исходных десяти тысяч пятисот".
наблюдения и вопросы... дюжины вопросов".
видел?"
но в ином смысле... мне кажется, да. Вы ведь знаете, что астрономам было
известно о существовании Плутона задолго до того, как были сконструированы
достаточно мощные телескопы, чтобы увидеть его. Они узнали о нем, изучая
орбиту Нептуна. Также и Рэг изучал форнитов. Обратил ли я внимание, что
они любят есть по вечерам? - спрашивал он меня. Он давал им еду в течение
целого дня, но заметил, что исчезает она чаще всего после восьми вечера".
"Галлюцинация?" - спросил писатель. "Нет", - сказал редактор. "Просто его
жена выгребала еду из пишущей машинки, когда Рэг выходил на вечернюю
прогулку. А он выходил на прогулку каждый вечер в девять часов".
разместил свое массивное тело в шезлонге. "Она же сама питала фантазии
этого бедняги".
расстроена", - сказал редактор спокойно. Он посмотрел на жену писателя.
"Вам, я уверен, это должно быть понятно, Мэг".
рассердилась не из-за того, что вы подыграли его фантазиям. Она боялась,
что вы можете разрушить их".
же причине. Если бы еда не исчезала бы из машинки, Рэг пришел бы к
логическому выводу, основанному на абсолютно алогичной предпосылке. А
именно, что его форнит умер или покинул его. А значит, не будет и форнуса.
А значит, он не сможет больше писать. А значит..."
продолжил.
заметил, что не может писать на следующее утро после шумных вечеринок, они
ненавидят телевизор, они ненавидят электричество. Они ненавидят радий. Рэг
продал телевизор за двадцать долларов и выбросил электронные часы с
радиевым циферблатом, - так он писал мне. Затем вопросы. Как я узнал о
форнитах? Живет ли у меня форнит дома? Если да, то что я думаю по поводу
того и этого? Я думаю, можно не уточнять. Если вы когда-нибудь покупали
породистую собаку и можете вспомнить те вопросы, которые вы задавали по
поводу кормления и ухода за ней, то вы знаете почти все те вопросы,
которые задал мне Рэг. Один небрежный рисунок под моей подписью открыл
ящик Пандоры". "Что вы ему ответили?" - спросил агент. Редактор медленно
произнес: "Вот когда началось настоящее бедствие. И для него, и для меня.
Джейн просила потакать ему во всем, я так и поступал. К несчастью, я даже
переусердствовал. Я писал ему ответ дома и был очень пьян. Квартира
казалась мне такой пустой. Воздух был спертым, пахло застоявшимся
сигаретным дымом. Вещи пришли в полный упадок после ухода Сандры.
Покрывало на кровати сбилось. Раковина была полна грязной посуды, и все в
таком же роде. Человек средних лет, неспособный поддерживать свой дом в
порядке".
бумаги. И я подумал: мне нужен форнит. В действительности, мне нужна
дюжина форнитов, чтобы усыпать весь этот одинокий дом форну-сом. В тот
момент я был достаточно пьян, чтобы позавидовать иллюзии Рэга Торпа".
мой удивительно напоминает его по всем свойствам. Бодрствует ночью.
Ненавидит громкий шум, но, по-моему, любит Баха и Брамса... Лучше всего
мне работалось вечерами под их музыку, - писал я. Я обнаружил, что мой
форнит отдает безусловное предпочтение болонской копченой колбасе...
пробовал ли Рэг давать ее своему форниту? Я просто оставлял кусочки на
своем рабочем месте, и к утру они почти всегда исчезали. Если, конечно,
предыдущим вечером я не был в шумном месте. Я написал, что рад узнать о
радие, хотя у меня и не было наручных часов со светящимися цифрами. Я
написал ему, что форнит со мной с колледжа. Я так увлекся своим
Мацумото Сэйте
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Прозоров Александр
Беляев Александр
Ибсен Генрик