read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Разумеется. Эван поглядел на голую стену, ощущая темноту и без- молвие дома, словно инородный костный мозг в своих костях. Этот сон, ко- торый он сегодня видел, очень отличается от тех, что были раньше. Сдви- гающиеся контуры, бесформенные вещи, затаившиеся в темном водовороте: что это было? Что это означало? Означало ли это что-нибудь вообще? Как и другие, он тоже видел сны, состоящие из бессмысленных фрагментов, иногда комедийных, иногда пугающих. Сны, как сказала Кэй, навеянные слишком большим количеством горчицы или острым соусом, или тем, что запомнилось из полуночных телевизионных киношек. Но по своему опыту Эван научился их различать. Если они рисовали в его воображении кинокартины, которые от- печатывались в памяти, то в этом была цель. Чертовски серьезная цель. И он научился запоминать те образы, которые они позволяли ему видеть. Эти видения раньше уже несколько раз спасали их жизни. Конечно, он знал, что Кэй поворачивалась к этому спиной; она рассматривала эти случаи как сов- падения, потому что не могла их понять и боялась их. Он не говорил ей об этом до того, как они поженились, потому что все еще пытался противосто- ять этому, понять, почему отягощен странным полупросветлением-полунес- частьем. Голос его матери говорил ему: "Это дар". Более жесткий голос отца утверждал: "Это проклятие". Да, это и то, и другое.
Он решил, что ему нужен стакан холодной воды, поэтому поднялся с кровати, включил свет в ванной, отделанной голубым кафелем, и набрал во- ды из-под крана в пластиковую чашечку. В зеркале ванной его лицо выгля- дело словно одержимое теми вещами, которые жили внутри него: под серова- то-зелеными глазами темные круги; на лбу и вокруг рта углубились линии; на висках поблескивали преждевременные пятнышки седины. На его левой ще- ке, прямо над скулой, выделялся небольшой искривленный шрам, другой шрам был над левой бровью. Однажды он пренебрег своим сном, в джунглях, в аду однодневной битвы за выживание. В этом сне ему показали алое небо, на- полненное пламенеющими осами. Утром была атака снарядами из мортир. Он находился на открытом воздухе, и шрапнель пронзила его левый бок, один кусок вонзился опасно близко к сердцу. Запомнить это было трудно: это была путаница из шумов, лиц, запахов крови и вопящих людей. Как удалось врачу, молодому человеку по имени Доуэс, спасти его от смерти, он так и не понял. Он помнил, смутно, вращающиеся лопасти вертолета и кричащих людей. Затем была темнота. Пока ослепительный белый свет не упал на его лицо в полевом госпитале. Он услышал стоны, и, неделями позже, осознал, что это, должно быть, был он сам. Сейчас, стоя перед зеркалом, он пони- мал, что тонкие линии шрамом через его грудь и ребра выглядят, словно дорожная карта. До войны он спал с Кэй обнаженным. Теперь нет, хотя Кэй сказала, что не имеет ничего против, и он знал, что это на самом деле так, но этот участок изрезанного тела оживлял в его сознании образы, словно пламенеющие капли крови.
Четыре года назад, когда он все еще находился внутри кокона хо- лодного ужаса из колючей проволоки, в который заключила его война, он попытался отрастить бороду. Он хотел спрятаться: ему больше не особенно нравился Эван Рейд; он не знал этого человека и он не узнал бы его, если бы встретил на улицах Ла-Грейнджа. Во время войны он убивал людей снача- ла с болезненным ужасом и отвращением, позже - с чувством пустоты, как будто он был сам М-16, горячий и дымящийся. И в конце, после того, что было сделано с ним во вьетконговском лагере для военнопленных, он даже обнаружил, что охотится за ними, и каждый его нерв и импульс вибрирует инстинктом убийцы. Ожесточенные люди с прищуренными глазами, не выносив- шие, когда люди стоят сзади них, говорили, что если ты приобрел инстинкт убийцы, ты никогда не потеряешь его. Он молился Богу, чтобы суметь сде- лать это; и, может быть, именно поэтому решил игнорировать свой сон и остаться недвижимым в своем окопе, когда услышал, как завывают разрывные снаряды. Потому что пора было остановиться. Или быть остановленным.
Борода исчезла через неделю после того, как он отпустил ее, по- тому что волосы вокруг шрама на челюсти росли неровно. Это клеймо напо- минало о его прошлом.
Он выпил воду, налил еще полстакана и тоже выпил. Через край стекла в зеркале он столкнулся с отражением своих глаз. Затем выключил свет и прошел в спальню, где спящее тело Кэй лежало неподвижно между простынями. Когда он пересекал комнату, на него упал луч лунного света.
Внезапно вдалеке залаяла собака. Возможно, подумал Эван, это на заднем дворе в дальнем конце Мак-Клейн-террас.
Он помедлил, подошел к окну, откинул шторы в сторону одной рукой и заглянул через стекло. Усеянные листьями ветки вяза разорвали жемчуж- ное свечение луны на зазубренные осколки льда. Собака снова начала ла- ять. Что-то промелькнуло мимо окна, проблеск призрачного фантома, исчез- нувшего в удалении улицы. Эван выгнул шею, но не будучи способным разг- лядеть что-либо из-за деревьев, получил на долю секунды ощущение чего-то черного. И огромного. На минуту его плоть сжалась, а волосы на шее сзади встали дыбом. Он слушал бешеный стук своего сердца и напрягался, чтобы разглядеть это в ночи, его органы чувств выискивали самое малейшее дви- жение.
Но не было ничего.
Если вообще что-либо было.
Тени? Он быстро взглянул на небо. Облако, быстро набежавшее на луну? Возможно, ноЄ если не это, то что? По всей Мак-Клейн дома были темны, ничто не двигалось, ни одного окна не светилось, ничего, ничего, ничегоЄ Ему стало ужасно холодно, он внезапно задрожал и отошел от окна, отпустив шторы, чтобы они упали на место. Он скользнул под простыни, и Кэй зашептала, прижимаясь к нему ближе. В течение долгого времени он чувствовал свой пульс во всем теле, бренчащий словно расстроенная гита- ра. Что это было? - спросил он себя на границе сна. Что было там, на ос- вещенных ночным светом улицах Вифаниина Греха?
И почему он был так уверен, что ни за что на свете не вышел бы наружу, чтобы посмотреть?
Падая в черный кратер сна, он услышал, как собака залаяла снова.
Снова. И снова. 6. Маленькие страхи
Птичьи трели наполнили утренний воздух на Мак-Клейн-террас, и пальцы лучей солнечного света задвигались в лесу за окнами кухни Кэй, когда она начала готовить завтрак. Лори еще не проснулась, но это было нормально, потому что лишь начиная со следующей недели ей предстояло вставать около семи тридцати, чтобы отправляться в воспитательный центр, пока Кэй будет ездить в младший колледж Джорджа Росса, что в нескольких милях к северу от Эбенсбурга. Эван принимал наверху душ, и когда Кэй ставила воду, чтобы сварить кофе, она услышала, что шум воды прекратил- ся.
Когда она доставала чашки из буфета, ее руки неожиданно задрожа- ли, и она уронила одну из них - белую с темно-синим ободком - на покры- тый линолеумом пол. Кэй обозвала себя глупой ослицей и убрала осколки разбитой чашки в корзину для мусора.
Но правда была в том, что внутри нее как бы начала сворачиваться пружина.
Она вспомнила внутренности карманных часов, которые ей однажды показал ее дедушка Эмори: крохотные детальки пощелкивают и поворачивают- ся; главная пружина сворачивается все туже и туже, пока он заводит ее своей отмеченной возрастом рукой. "Она не сломается, деда?" - спрашивала она его.- "И тогда она уже больше не будет хорошей"? Но он только улы- бался и заводил ее так туго, как только было можно, и затем он позволял ей держать ее и смотреть, как вертятся детальки, пощелкивая в ритме, ко- торый казался ей механическим безумием. "Может быть сейчас,"- подумала она,- "та главная пружина, которая контролировала ее нервы и сердечный пульс, и даже работу ее мозга, заводилась невидимой рукой? Невидимым де- душкой? Заводилась, заводилась и заводилась до тех пор, пока она могла почувствовать, как грохающие болевые удары колотятся в ее висках". Она открыла буфет, нашла в нем пузырек "Буфферина", который положила туда накануне, приняла две таблетки и запила их стаканом воды. Ей немного по- легчало. Но при этой головной боли от перенапряжения, болезненной и про- должительной, очень часто "Буфферин" не помогал. Она пожала плечами, чтобы ослабить тугую ленту на спине сзади. Вода на плите начала кипеть. Для нее свисток чайника прозвучал как вскрик. Она дотянулась до чайника и приподняла его с горящей конфорки. В этот момент она сконцентрирова- лась, чтобы избавиться от терзающего страха, который, казалось, затаился вокруг нее. Его нагнетали призрачные твари, которые, возможно, пересту- пили через деревянные стены. Твари, которые последовали за ними из Ла-Грейнджа и сейчас сидели, наблюдая за ней, улыбаясь и хихикая, на верхушке буфета. В битве нервов они всегда побеждали.
В следующие несколько минут она услышала, как Эван спускается вниз по лестнице. Он вошел в комнату, одетый в бледно-голубую рубашку с коротким рукавом и серые брюки, и поцеловал ее в щеку, пока она поджари- вала бекон. От него пахло мылом, его волосы были все еще влажными.- Доб- рое утро,- сказал он.
- Доброе утро.- Она мысленно провела по кухне рукой, и все эти маленькие страхи забились обратно в норы и трещины, чтобы там выжидать. Она улыбнулась и возвратила ему поцелуй.- Завтрак почти готов.
- Великолепно,- сказал он и поглядел из окна на лес с перемежаю- щимися тенями и солнечным светом.- Будет хороший день. Лори еще не вста- ла?
- Нет,- ответила Кэй.- Пока у нее нет повода вставать рано.
Эван кивнул. Он поглядел на небо, ожидая увидеть торчащие фаб- ричные трубы и красноватую дымку промышленного дыма, но на чистом голу- бом небосводе были только далекие облака. Как много вечеров, подумал он, ему случалось стоять у единственного кухонного окна в доме в Ла-Грейндже и видеть это пятно крови на небе. Эти убогие комнаты с низким потолком напоминали клетку, только перекладины были из дерева, а не из бамбука. И в том мрачном кирпичном доме далеко за автостоянкой компании "Джентль- мен", только теперь у Джентльмена было имя, и это имя было Харлин. Соз- нание Эвана отбросило все это прочь, и он позволил солнечному свету, от- ражающемуся от деревьев, обогреть свое лицо, но, удаляясь от этих мыс- лей, вспомнил свой кошмар, связанный с дорожным указателем деревни Вифа- ниин Грех и сумрачной прозрачной тенью, возникающей из пылевого облака. Что-то резко напряглось у основания его позвоночника. Что могло быть этой тварью из сна? - недоумевал он? - Что за злобная, искаженная тварь тянется к нему? Только Тень знает это,- сказал он себе. Но даже она мо- жет ошибаться.
- Вот и готово,- сказала Кэй, расставляя тарелки с завтраком на маленьком круглом столике кухни.
Эван уселся за стол, и Кэй присоединилась к нему. В течение нес- кольких минут они ели молча; на вязе во дворе затарахтела сизая сойка, а затем взмыла в небо. Через некоторое время Эван кашлянул и, оторвав свой взгляд от тарелки, посмотрел на Кэй. Он поймал ее взгляд и задержал его.
- Я хотел бы рассказать тебе, что за сон я видел прошлой ночьюЄ
Она покачала головой.
- Пожалуйста, я не хочу это слышатьЄ
- Кэй,- тихо сказал он.- Я хочу поговорить об этом. Я хочу вы- вести это на чистую воду, чтобы ясно увидеть и попытаться понять.- Он положил свою вилку и тихо сидел с минуту.- Я знаю, что мои сны пугают тебя. Я знаю, что они причиняют тебе беспокойство. Но они еще сильнее пугают меня, намного сильнее, потому что я должен с ними жить. Во имя Господа, я не желаю этого; я хотел бы повернуться к ним спиной или убе- жать от них, или что-то в этом роде, но не могу. Все, чего я прошу, это то, чтобы ты помогла мне понять происходящее.
- Я не хочу об этом слышать,- твердо заявила Кэй.- Нет смысла в том, чтобы ты обсуждал со мной свои сны, потому что я отказываюсь видеть их так, как ты их видишь. Эван, ради Христа, ты замучаешь себя ими! - Она слегка перегнулась через стол по направлению к нему, игнорируя то затравленное умоляющее выражение в его глазах, которое она так часто ви- дела.- А ты настаиваешь и пытаешься мучить ими также Лори и меня! Каждый видит сны, но не каждый верит, что их сны будут каким-то образом влиять на судьбу. Когда начинаешь в них верить,- она осторожно подыскивала пра- вильные слова,- сам поступаешь так, чтобы они сбывались!
Эван допил свой кофе и поставил чашечку обратно на блюдце, глядя на ободок с крошечной выемкой.- Я не вижу сновидений так, как любой нор- мальный человек,- сказал он.- Тебе пора уже это понять. Я сплю месяцами и не вижу снов, и когда они наконец приходят, ониЄ очень странные. И ре- альные. Ужасные и пугающие; отличающиеся от обычных снов. И они всегда пытаются мне что-то сказать.
- Эван! - резко сказала Кэй, резче, чем хотела. Уязвленный Эван поглядел на нее и заморгал, и она уронила свою вилку на стол.- Мне все равно, что ты говоришь или думаешь,- сказала она ему, отчаянно стараясь сохранить контроль над собой. Ее виски пульсировали. Ох, нет, сказала она себе. Будь все проклято, начинаются эти головные боли! - Это не ви- дения будущего. Нет таких вещей, как видения будущего.- Она удержала его взгляд, не позволяя ему посмотреть в сторону.- Ты заставляешь эти вещи сбываться своими собственными действиями, разве ты не видишь этого? Раз- ве ты не можешь понять, что это ты? - Горечь подступила к ее горлу, она имела вкус смеси соленой воды, желчи и крови.- Или ты слишком слеп, что- бы видеть это?
Он продолжал смотреть на нее, на его лице закоченела та маска, которая была на нем, когда она ударила его. В заднем дворе продолжала щебетать малиновка.
Кэй поднялась и отнесла свою тарелку в раковину. Говорить с ним об этом было бесполезно; из всех крошечных ежедневных шипов, которые ко- лоли их семейную жизнь, это был самый большой и самый острый. Он проли- вал кровь и слезы. И самым ужасным было то, подумала Кэй, что это была безнадежная ситуация: Эван никогда не перестанет рассматривать свои сны как окно в какой-то другой мир, а она никогда не согласится с его другим миром и с его зачастую нелепыми предчувствиями. Те вещи, которые сбыва- лись с прошлом, сбывались только благодаря ему, а не чему-то сверхъес- тественному. Не благодаря Року или Злу, а только благодаря Эвану Рейду. И простая правда существа дела для нее самая болезненная: он позволил, чтобы эти сны придавали форму его собственной жизни, и еще хуже, их сов- местной жизни. Цыгане из среднего класса, сказала она себе, почти с юмо- ром. Несем с собой хрустальный шар. Живем в страхе, ожидая, когда сны расскажут Эвану, что в жилом доме будет пожар: однажды утром он оставил электронагреватель, обтрепанный провод заискрился, но повреждений было не много. Опять его вина. Жить в страхе перед Эдди Харлином - не думай об этом! И столько много было еще похожих ситуаций!
И сейчас это началось снова, рассуждала она. Только один день провели в местечке, где всех нас ждут хорошие перспективы, и это уже на- чалось. И почему? Да потому что он боится. Не так ли сказал психолог из администрации Ветеранов доктор Геллерт несколько лет назад? "У Эвана проблема с доверием людям,- сказал ей доктор в одну из этих ужасных сес- сий.- Внутри Эвана, миссис Рейд, очень много стрессовых явлений, это ре- зультат войны, его ощущения, что он лично несет ответственность за мно- гое из того, что случилось. Это сложная проблема. Своими корнями она уходит в прошлое, к его взаимоотношениям с родителями, и, особенно, с его старшим братом Эриком".
Эван закончил свой кофе и положил тарелки в раковину.
- Ладно,- сказал он.- Я знаю, что они беспокоят тебя. Я знаю, что они пугают тебя. Поэтому больше мы не будем говорить о них.- Он ожи- дал ее ответа, и наконец она повернулась к нему.
- Да, они пугают меня,- сказала Кэй.- И ты пугаешь меня, когда так сильно в них веришь. Я сожалею, что расстроилась, Эван, я сожалею, что не понимаю, ноЄ нам обоим нужно оставить все эти неприятные вещи по- зади.- Она остановилась на секунду, наблюдая за его глазами.- Хорошо?
- Да,- сказал Эван, кивнув.- Хорошо.
Кэй потянулась, взяла его за руку и подвела к окну.- Посмотри сюда,- сказала она.- Целый лес, чтобы бродить там по утрам. И это ясное голубое небо. Ты когда-нибудь представлял себе, на что похожи облака, когда был ребенком? Вон то, большое, чем тебе кажется?
Эван посмотрел на небо.
- Я не знаю,- сказал он.- А ты что думаешь?
- Лицо,- сказала Кэй.- Кто-то улыбается. Видишь глаза и рот?
Эвану это облако напоминало стрелка из лука, но он ничего не сказал.
- Я хотела бы знать, на что похож дождь, если глядеть из этих окон? Или снег?
Эван улыбнулся и обнял ее.
- Сомневаюсь, что мы очень много снега увидим этим летом.
- Он, должно быть, совершенно белый,- сказала Кэй.- А ветви гус- то увешаны сосульками. И весна, и осень,- все это будет совершенно раз- лично.- Она повернулась к нему и заглянула в глаза; он оттолкнул от себя выражение этой затравленной темноты, по меньшей мере ненадолго, и за это она была благодарна. Она обвила его руками:
- Все будет хорошо,- сказала она.- Как раз так, как мы мечтали. Я получила место преподавателя, ты будешь писать. Лори встретит новых друзей и будет иметь настоящий дом; для нее сейчас это очень важно.
- Да, я знаю это,- продолжая обнимать ее, Эван посмотрел на лес. Он будет красив под покровом снега. И затем весной, когда первые зеленые почки появляются на тысячах оголенных коричневых ветвей и в поле зрения не будет ничего, кроме свежей зелени и медленного и уверенного роста но- вых побегов. И осенью, когда будет становиться холоднее день ото дня, деревья станут похожи на пламя. Листья, опаленные золотым, красным и желтым, медленно начнут превращаться в коричневые, закручиваться и опа- дать на землю. За этими окнами Природа будет постоянно менять свои цве- та, словно красивая женщина со многими платьями. Эвану доставило удо- вольствие, что впереди можно было ожидать столько красоты, поскольку в последние несколько лет ее было болезненно немного.
Из входного холла послушалось неожиданное: бинг-бонг. Эван сооб- разил, что это дверной звонок.
- Я посмотрю, кто это,- сказала Кэй; она быстро стряхнула руку своего мужа, отвернулась от окон кухни и прошла через кабинет и соедини- тельный коридор в прихожую. Через вставленные в дверь панели из матового стекла была видна чья-то голова с другой стороны. Она открыла дверь.
Это была женщина, возможно лет около сорока, в канареечно-желтом костюме для тенниса. С ее шеи свисал медальон с инициалами "Дж. Д." Тело у нее было загорелое, но удивительно бесформенное; она выглядела так, словно все время жила на улице. Взгляд ее был спокоен и устойчив, а лицо - с квадратными челюстями, довольно-таки привлекательное. Она держала корзинку с помидорами.
- Миссис Рейд? - спросила она.
- Да, это я.
- Я так рада вас видеть. Мое имя Джанет Демарджон.- Женщина слегка наклонила голову.- Ваша ближайшая соседка.
- Да, да,- сказала Кэй.- Конечно. Пожалуйста, входите, входите.- Она отступила, и женщина вошла в прихожую. Аромат свежескошенной травы ворвался в открытую дверь, напомнив Кэй о просторных роскошно-зеленых пастбищах.
- Я вижу, вы все перевезли,- сказала миссис Демарджон, посмотрев в сторону жилой комнаты.- Как очаровательно!
- Не совсем все,- сказала ей Кэй.- Еще нужно купить кое-какую мебель.
- Ну, что ж, все отлично подходит.- Женщина опять улыбнулась и предложила Кэй корзинку.- Из моего сада. Я думала, что, может быть, вам захочется этим утром немного свежих помидоров.
- О, как они чудесны,- сказала Кэй, взяв корзинку. Они были действительны чудесны: большие, красные, без единого пятнышка. Миссис Демарджон прошла мимо нее в жилую комнату и осмотрелась.- Это просто мое хобби,- сказала она.- У каждого должно быть свое хобби, а ухаживать за садом - это мое хобби.
Кэй знаком пригласила ее присесть, и она села в кресло около ок- на.- Здесь так красиво и прохладно,- сказала миссис Демарджон,- обмахи- вая свое лицо, словно веером, рукой с крашенными красными ногтями.- Мой воздушный кондиционер сломался первого июня, а отсюда очень трудно выз- вать из Молла служащего "Сирса".
- Могу ли я вам что-нибудь предложить? Чашечку кофе?
- Немного охлажденного чая, если можно. С большим количеством льда.
Эван, услышав голоса, прошел через холл в гостиную. Кэй предста- вила их и показала ему помидоры. Эван взял протянутую руку женщины и по- жал ее: она показалась ему такой же твердой и сухой, как мужская. Ее глаза были очень привлекательны, хотя и светло-коричневого цвета с зеле- новатой паутинкой прожилок. Темно-коричневые волосы были зачесаны назад. В них просматривались проблески более светлых волос. Кэй понесла помидо- ры на кухню, оставив их вдвоем.
- Мистер Рейд, откуда приехали вы и ваша жена? - спросила его миссис Демарджон, когда он устроился на софе.
- Мы жили в Ла-Грейндже - это небольшой фабричный городок около Бетлема.
Миссис Демарджон кивнула.
- Я слышала о нем. Вы были связаны с фабрикой?
- Некоторым образом. Я был писателем и редактором в "Айрон Мэн", журнале фабрики по связям с общественностью. В основном я сочинял заго- ловки.
- Писателем,- она приподняла свои брови.- Что ж, не думаю, что у нас в деревне когда-либо раньше жил писатель. У вас есть публикации?
- Немного. В апреле в журнале "Фикшн" был напечатан мой рассказ, а до этого - очерк о водителях грузовиков в издании "Си-Би". Были и дру- гие рассказы, статьи и очерки, все в небольших издания. Вот так.
- Интересно. По крайней мере, вы увидели деньги в результате всех ваших усилий; уверена, что это немного больше, чем может сказать большинство. Вы работаете здесь, в деревне, или в Джонстауне?
Эван покачал головой.
- Я ищу. Мы оставили Ла-Грейндж из-за некоторыхЄ гм, затрудне- ний. И Кэй собирается преподавать в колледже Джорджа Росса во время лет- ней сессии.
- О? Преподавать что?
- Начальную алгебру,- сказала Кэй, внося в комнату стакан чая для миссис Демарджон. Женщина с благодарностью отпила из него. - Строго говоря, курс в период летней сессии, но я надеюсь на курс основ матема- тики осенью.- Она села рядом с Эваном.
- Это звучит намного выше моего понимания,- сказала миссис Де- марджон.- Каждый, кто может с этим справиться, получает мое немедленное уважение. Я видела, как вы въезжали вчера; не было ли с вами маленькой девочки?
- Наша дочь Лори,- сказала Кэй.- Думаю, что она все еще спит.
- Как плохо. Мне бы хотелось как-нибудь увидеть ее. Она показа- лась мне таким милым очаровательным ребенком. Сколько ей лет?
- Только что исполнилось шесть - в мае,- сказала Кэй.
- Шесть.- Женщина улыбнулась, посмотрела на Кэй, потом на Эва- на.- Прекрасный возраст. Тогда она будет посещать первый класс в Дугласе в сентябре? Это чудесная школа.
- Миссис Демарджон,- начал Эван, слегка наклонившись вперед.
- Джанет, пожалуйста.
- Ладно, Джанет. Я заметил, что прошлой ночью улица была очень темной. Все ли дома на Мак-Клейн-террас заселены?
- Да. Но большинство людей на Мак-Клейн относятся к тому типу, которые рано ложатся и рано встают. Немного степенные. Понимаете, что я имею в виду? Также я думаю, что в этом месяце Райсы уехали в отпуск; каждое лето они уезжают в лес Аллегени, чтобы раскинуть там туристичес- кий лагерь.
- А насчет дома прямо через дорогу от нас? - спросил ее Эван.- Я не видел никаких огней в нем прошлой ночью.
- Да? Ну, я предполагаю, что мистер Китинг может быть в отпуске. Кстати сказать, я не видела в течение нескольких дней его машину. Он вдовец, но я думаю, что у него есть родственники в Нью-Йорке, и он может их навещать. Очень симпатичный человек; уверена, что он вам понравится.- Она улыбнулась и отпила немного чаю.- О, как прохладно! Конечно, в Вифа- ниином Грехе июнь - не жаркий месяц. Это в августе приходится глядеть в оба. Это месяц-убийца; все увядает. И сухо. Господи, какая сушь! - Она перевела взгляд на Кэй.- Итак. Много ли жителей деревни вы уже встрети- ли?
- Вы первый сосед, которого мы встретили,- сказала Кэй.- Конеч- но, мы знаем миссис Джайлз, но это все.
- Требуется время. Я знаю. Не стоит беспокоиться. Здесь друже- любные люди.- Она повернулась к Эвану.- По меньшей мере, большинство из них; некоторые - те, которые живут в больших домах около Круга - предпо- читают уединение. Их семьи жили в деревне в течение нескольких поколе- ний, и, Господи Иисусе, семейный уют они ценят больше, чем "Дочери Аме- риканской Революции"!
Кэй улыбнулась. Эта женщина помогла ей расслабиться, и она была рада, что та пришла их поприветствовать. В конце концов, это было знаком того, что их принимают в деревне, пусть даже только одни соседи. Хорошее отношение - это всегда хорошее чувство.
- Круг очень красив,- говорил Эван.- Кто-то прикладывает большие усилия, ухаживая за цветами, чтобы они красиво выглядели.
- Это делает Комитет по благоустройству, в который входят мистер и миссис Холланд, миссис Омариан, мистер и миссис Бреккер, мистер Кварльс. Еще кое-кто. Они по очереди сажают, поливают, выпалывают сорня- ки и все такое. Они хотели в прошлом году включить меня в состав Комите- та, но мне пришлось отказаться от этого. Мой собственный сад достаточно сильно привязывает меня к земле.
- Думаю, что да,- сказал Эван.- Я все думал, чей тот большой дом - там, на Каулингтон. Его крыша видна из палисадника.
Миссис Демарджон замолчала на мгновение.
- Большой дом? Посмотрим. О, да! Это музей.
- Музей?
Она кивнула.
- Построенный историческим обществом.
- Какого рода вещи там хранятся? - спросила Кэй.
Миссис Демарджон криво улыбнулась.- Старье, дорогая. Просто старье. Эти леди из общества думают, что старье и пыль делают историю. Даже и не тратьте свое время на поход туда, потому что обычно музей прочно закрыт на замок. Вы играете в теннис, миссис Рейд?
- Пожалуйста, зовите меня Кэй. О, да, я немного играла, но с тех пор прошло некоторое время.
- Великолепно. В этом месте появился еще один игрок в теннис. По крайней мере, для нас это приятная новость. Я член теннисного клуба "Ди- намо", и мы играем каждый вторник утром в десять на корте прямо внизу за холмом. Нас пятеро: Линда Паулсон, Энн Грентхем, Ли Хант, Джин Кварльс и я. Может быть, и вы хотите сыграть в какой-нибудь вторник?
- Может быть,- сказала Кэй.- Это зависит от моих уроков.
- Конечно,- женщина допила свой чай и поставила пустой стакан на столик рядом с собой. Ледяные кубики звякнули. Она поднялась, то же са- мое сделали и Кэй с Эваном.- Мне, пожалуй, пора идти,- сказала миссис Демарджон, направляясь к входной двери. Остановившись, чтобы посмотреть назад, она спросила:
- Вы играете в бридж?
- Боюсь, что нет,- сказал Эван.
- А как насчет канасты? Покера? Ну, не важно. Я хочу, чтобы вы вдвоем навестили меня в пятницу вечером. Вы можете это сделать?
Кэй посмотрела на Эвана, тот кивнул.
- Да,- сказала она.- Конечно.
- Великолепно.- Она поглядела на свои наручные часы, и ее лицо приняло возбужденное выражение.- Ой! Я опаздываю! Ли ждет меня в Весте- бери. Кэй, я зайду к вам попозже на неделе, и договоримся насчет пятни- цы, хорошо? - Она открыла входную дверь и вышла на лестницу.- Ну, что ж, приятного вам дня. Надеюсь, что вам понравятся помидоры.- Она махнула рукой, последний раз им улыбнулась, и затем прошла по дорожке до тротуа- ра. Кэй мгновение понаблюдала за ней, а затем закрыла дверь.
Она обняла Эвана.
- Очень милая дама. Я возьму чего-нибудь с собой туда в пятницу. Как насчет картофельного салата?
Он кивнул.
- Решено.
На лестнице послышался шум, и вниз спустилась Лори, все еще в своей зеленой пижаме, протирая от сна глаза.
- Привет, дорогая,- сказала Кэй.- Хочешь позавтракать?
Она зевнула.
- Только вкусненького.
- Завтрак вкусный. Как насчет банановых кусочков сверху? - Кэй взяла девочку за руку и двинулась по направлению к кабинету.
- Миссис Демарджон ничего не сказала о своем муже,- сказал Эван, и Кэй насмешливо посмотрела на него.
- Ее муж? Что ты хотел о нем услышать?
Он пожал плечами.
- Ничего, в общем-то. Я вчера видел его на крыльце, а миссис Джайлз рассказала мне, что несколько лет назад с ним произошел несчаст- ный случай: он попал в аварию. Он парализован и привязан к креслу-катал- ке.
- Миссис Демарджон, вероятно, очень переживает за его состоя- ние,- сказала Кэй.- Что это был за несчастный случай.
- Столкновение машин.
- Боже,- мягко сказала Кэй.- Это ужасно.- Короткие колеблющиеся образы разорванного металла, белых светящихся фар, израненных нервов и мускулов нахлынули на нее. Это же могло случиться однажды с нами. Но тут она услышала свой внутренний голос: "Прекрати это!"
- Уверена, что мы увидим его в пятницу.- Она потянула Лори за руку.- Пойдем, дорогая, позавтракаем.- Они скрылись в кабинете, и в те- чение нескольких мгновений Эван оставался в коридоре, окруженный тенью и осколками солнечного света. Спустя некоторое время он осознал, что раз- минает суставы пальцев, и вспомнил, как много времени назад делал то же самое, когда ждал в бамбуковой клетке, когда они придут за ним и заста- вят его кричать. Он пожал плечами, почти бессознательно, будто стряхивая с себя неудобное пальто и старую, сморщившуюся от возраста кожу. Затем прошел в гостиную, встал у окна, откинул в сторону занавеску и выглянул в окно на соседний дом Демарджонов.
- Эван? - Кэй звала его из кухни.- Ты где?
Он не ответил, оцепенело думая, что она пытается не выпускать его из поля зрения, как и Лори. Подъезд к дому Демарджонов был с другой стороны, и в следующее мгновение он увидел их машину, белую "Хонду", по- вернувшую в направлении Круга. В машине был только один человек.
И пока Эван смотрел, ему показалось, что он видит тень, движущу- юся в одном из окон, выходящих в сторону его дома. Передвигающуюся мед- ленно и с усилием. В кресле-каталке.
- Эван? - позвала Кэй, в ее голосе едва скрывалась нотка беспо- койства.
- Я в гостиной,- сказал он. И она умолкла.
Эван услышал, как Лори что-то спрашивает о том, сколько детей будет в дневном воспитательном центре. Кэй ответила, что не знает, но уверена, что они все будут хорошие.
Тень исчезла из окна. Эван отвернулся.
Снаружи в палисаднике среди раскачивающихся веток вяза начала петь птица. Трель пронеслась по Мак-Клейн-террас и затем провалилась в тишину. 7. Закон в Вифаниином Грехе
В полдень Орен Вайсингер свернул на своей бело-синей патрульной машине марки "Олдсмобиль" с Фредония-стрит на автостоянку у "Макдональ- дса". Из-под краешка своей шляпы он видел, что некоторые люди перестали есть, чтобы посмотреть на него. Убедившись что стеклянный плафон на кры- ше машины не вращается и не вспыхивает синим светом, они вернулись к своим обедам. Это чувство власти сделало счастливым Орена Вайсингера, напомнив ему, что он - важная персона. Возможно, самая важная персона в деревне. Он медленно объехал вокруг ресторана, разглядывая машины, при- паркованные в специальные желтые загончики. Номера в основном были мест- ные. Здесь стояла также красная спортивная машина, которую он не узнал; кто-то выехал на прогулку; вероятно, какой-нибудь молодой парень из Спэнглера или Бэрнсборо пытается подцепить девочек. Он припарковал свою машину и несколько минут наблюдал за этой красной штучкой. Через некото- рое время мальчишка-подросток и девушка, оба в синих джинсах, она - в блузке с хомутиком, он - в белой рубашке с коротким рукавом, вышли из ресторана и сели в машину. Мальчишка заметил Вайсингера и кивнул ему, а Вайсингер приставил палец к полям своей шляпы. Спортивная машина медлен- но выехала с автостоянки, но у Вайсингера было смутное чувство, что мальчишка выберется на магистраль 219 и покатит словно дьявол, которому воткнули вилы в задницу.
Орену Вайсингеру было сорок шесть лет. У него было лицо, огру- бевшее от ветра, раскосые линии окружали глаза, такие темно-коричневые, почти черные. Морщинки, трещины и углубления в коже выглядели словно вы- сохшие русла рек. Седые коротко остриженные баки, спускавшиеся из-под шляпы, выглядели так, словно были густо посыпаны солью и перцем. Его скрюченный нос казался еще более скрюченным из-за большой костяной шишки на переносице. Три года назад во время драки в "Крике Петуха" ему угоди- ли туда бутылкой из-под пива. Он казался бдительным, осторожным и опас- ным, недоверчивым к незнакомцам и яростно защищающим Вифаниин Грех. По- тому что в этом заключалась его работа, как шерифа. На обеих морщинистых руках ногти были обкусаны до мяса.
Вайсингер растянулся на сиденье, полностью заполнив водительское место своим телом ростом в шесть футов и три дюйма. При этом его витие- вато украшенная поясная пряжка задевала рулевое колесо. В половине шес- того утра в маленьком кирпичном домике на Диэр-Кросс-Лэйн он съел омлет с ветчиной и во время утренних объездов сжевал "Фиг Ньютонз", "Крекер Джек" и выпил пару пинт молока. Свертки и коробки лежали сзади на полу. Он вылез из машины, прошел через автостоянку в ресторан. Он знал девушек за прилавком, поскольку был человеком твердых привычек. Это были милые маленькие ученицы высшей школы, две из Барнсборо и третья, самая милень- кая, по имени Ким, из Эльморы. Ким уже подготовила для него второй завт- рак: три гамбургера, жареная картошка стружкой и большая порция кока-ко- лы. Она улыбнулась и спросила, как он поживает. Он солгал, сказав ей, что всего час назад приехал на полной скорости c Каулингтон. Он взял свой заказ, кивнул в знак благодарности, сказал несколько слов людям за столиками, а затем пошел обратно к машине. Он включил радио и, слушая переговоры дорожной полиции, стал поглощать свой завтрак. Один из поли- цейских спрашивал о регистрации на грузовичок-пикап. Коды передавались туда и обратно: статичные различные голоса при одной передаче, вой сире- ны, который ни с чем не спутаешь. Он обнаружил, что бесцельно щупает слой жира в средней части своей руки толщиной не более чем велосипедная шина. Тем не менее это его беспокоило, хотя сквозь жир он еще мог прощу- пать крепкий мускул. Когда-то мускулы и сухожилия выступали по всему его телу словно струны пианино, и когда он двигался, мог поклясться, что они вибрировали. Сейчас он не получал достаточной физической нагрузки. Рань- ше он мог делать свои обходы пешком, но в последние несколько лет дерев- ня начала расширятся, и он посчитал более практичным брать патрульную машину. Выехав на шоссе, он думал о дорожной полиции, об этих мужчинах с крепкими мускулами в своих машинах обтекаемой формы из метала и стекла. Они носили зеленые или окрашенные серым солнцезащитные о обы солнечные блики от асфальта не слепили глаза, и эти фуражки а-ля Смоки Бир, которые придавали им впечатляющие профили. Он бы хотел быть патрульным, и много лет назад зарегистрировался в списках, но ничего не вышло. Это из-за его склада ума, сказали ему, его рефлексы также были слишком замедленными. Миленькая вещь для бюрократа, чтобы сказать ее че- ловеку, который был штатным полузащитником футбольной команды сборной штата в Слэттери-Хай в Коунмау, его родном городе, что примерно в семи милях к северо-востоку от Джонстауна. Замедленные рефлексы. Вердикт. И этот вердикт насчет склада ума тожеЄ Когда склад ума вообще принимался в расчет? Они поставили его в такое глупое положение, потому что он был из провинции и не жил в Джонстауне, как остальные. Он не понравился им, по- тому что его фотография и рассказ о бывшей звезде футбола, собирающейся присоединиться к государственной транспортной программе, был опубликован в "Коунмау Крайер". За это его и высмеяли. Ублюдки. Вся чертова програм- ма не стоила выеденного яйца. У него никого не было в Коунмау, все его друзья либо умерли, либо переехали, все отметины его отрочества сметены прогрессом и бетоном.
Он жадно сжевал свой последний гамбургер и, закончив кока-колу, смял стаканчик своей огромной ручищей. Итак что? У этих ублюдков откры- тая дорога, и они могут разбивать на ней свои колымаги, ему наплевать. Через несколько минут он услышал, как патрульные говорят о красном "Ягу- аре", задержанном на 219 магистрали. Это, должно быть, спортивная маши- на, которую он только что видел, кивнул он и улыбнулся сам себе. По крайней мере, его инстинкты были еще остры. Он повернул ключ в зажига- нии, и двигатель взревел. Выезжая с автостоянки у "Макдональдса", он ду- мал о мягком светлом оттенке оголенных рук Ким. Какая у нее фамилия? Грейнджер. Симпатичная девушка. Вероятно, у нее множество парней. Все футболисты.
Он ехал, переводя взгляд с одной стороны дороги на другую; прое- хал вдоль Круга, кивнув двум знакомым, махавшим с тротуара, и повернул к своей конторе. Тени деревьев, холодные и темные, задвигались над его ма- шиной, поглотив ее. По радио все еще звучали голоса патрульных. О, их голоса звучали очень близко, но он знал, что на самом деле они за много миль отсюда, занятые своими проблемами. Как просто было бы ворваться в одну из этих передач, завопить в это радио, озадачить и отвлечь их от их ежедневных поездок, дико выкрикнуть: "Это Орен Вайсингер из Вифаниина Греха; нам нужны несколько машин и кое-какая помощь, потому чтоЄ"
Нет. Нет, он не мог сделать этого.
На его радио не было микрофона.
Пока он слушал, голоса, казалось, удалились. До него долетели последние приглушенные фразы. Голоса из другого мира, проявляющиеся и исчезающие в густой пелене статического электричества. На Каулинг- тон-стрит огромная тень нависла над патрульной машиной, и Вайсингер по- чувствовал короткую оторопь в ее присутствии. Он чуть-чуть надавил на акселератор. Поворачивая направо на следующем перекрестке, он быстро взглянул в зеркало заднего обзора и мельком увидел трехэтажный каменный дом, который затем скрылся за густыми зелеными деревьями. Ему не хоте- лось проезжать там, хотя это было частью его работы. Это напомнило ему о доме Флетчеров на окраине Коунмау; тот дом был поменьше, но он все еще оставался в его памяти спустя десять долгих лет, словно затаившись в глубине души.
В то время он водил патрульную машину в Коунмау. У него было два заместителя из местных людей, работавших неполный день. И холодным фев- ральским утром он отправился в тот дом на холме. Его вызвала туда миссис Кахейн, учительница в Слэттери, которой показалось, что там не все в по- рядке. Тим и Рей, мальчики Сайруса Флетчера, отсутствовали в течение трех дней, и никто не отвечал ни на звонки по телефону, ни на стук в дверь. Он попробовал входную дверь и обнаружил, что она заперта; все ок- на были закрыты и зашторены, и он не мог в них заглянуть. Но задняя дверь от его прикосновения широко распахнулась. Войдя в дом, он почувс- твовал запах чего-то резкого и сладковатого, напоминающего запах мертвых псов, расплющенных автомобилями, с раздробленными черепами, которых ему приходилось убирать с автострады. Однако в доме было холодно, и это не был запах гнилого мяса или крови. Это был багровый запах Смерти. На кух- не все было в полном порядке: холодный кофе в двух белых чашках на ку- хонном столе; тарелки, расставленные на свои места - для мальчиков, жены Флетчера Доры и самого Сайруса; на тарелках ветчина и яйца, подернутые зеленью. Он позвал Сайруса и Дору, но никто не ответил, тогда он взоб- рался по лестнице с дубовыми перилами на второй этаж, где располагались спальни. Где-то в доме затикали часы, он помнил это все очень отчетливо, даже сейчас, спустя долгое время. Кто-то должен быть здесь, подумал он; кто-то должен был завести эти часы.
Он нашел мальчиков в кроватях, под простынями и одеялами. У них больше не было лиц, они были срезаны. Один из них - Тим? - лежал с широ- ко раскрытым ртом, и Вайсингер увидел, что его белеющие зубы покрыты местами толстым слоем засохшей крови. Глотки у них были тоже перерезаны.
В другой спальне, побольше, было еще хуже. Дора, в домашнем платье, в котором каждое утро она готовила завтрак для семьи, лежала на полу в луже крови. Ее голова была почти отделена от тела, и одна нога лежала в углу, словно отброшенная прогулочная трость. Именно тогда ему и стало плохо, и он усиленно старался добраться до ванной, чтобы не выбле- вать все свои внутренности на ковер.
Но в ванной лежал Сайрус. Его отдельные части были разбросаны по полу, а Сайрус Флетчер был большим сильным мужчиной, который рубил дрова и подвозил их в город для своих покупателей. Сейчас, казалось, от него осталось очень мало: клочки плоти и мускулов, и зазубренных осколков костей. Остатки потрясенного ужасом лица, расплющенного ударом тяжелого предмета. Много позже, когда Вайсингер перестал трястись и блевать, он обнаружил пометки на стенах ванной. Зарубки. Словно от ударов топора. Такие же зарубки были в комнате, где лежала Дора. Когда он бежал к своей машине, чтобы позвать на помощь, тиканье часов, которые не заводились уже в течение трех дней, неожиданно прекратилось.
С тех пор для него и начался настоящий ужас, наполняющий кружево огромной паутины времени. Ему не нравилось проезжать мимо того каменного дома на Каулингтон, потому что он был полон мертвых вещей, мертвых ре- ликвий, которые он не понимал. Вещей из странного древнего прошлого. Его машина была закрыта тенями, и ему было холодно, хотя солнце ярко светило над нависающими деревьями, и пели птицы, и ветер шелестел сквозь листья, словно шепча что-то на древнем языке, которого не мог понять ни один че- ловек.
Приблизившись к маленькому кирпичному зданию, которое было кон- торой шерифа, Вайсингер инстинктивно положил ногу на тормоза. Перед его офисом стоял потрепанный старый "Форд", нелепо покрашенный, с пятнами ржавчины. Задний борт был опущен, и в кузове сидел молодой человек, бол- тая ногами. Вайсингер въехал на место для парковки с надписью "ТОЛЬКО ДЛЯ МАШИНЫ ШЕРИФА". Слегка прищурившись, он посмотрел на человека. Он его никогда раньше не видел, и это его неожиданно заинтересовало. Как обычно, не торопясь, он выбрался из машины, притворяясь, что проверяет радио и содержимое отделения для перчаток, и лишь после этого высунул наружу ноги и встал; он закрыл дверь и запер ее, затем внимательно пос- мотрел на молодого человека.
- Добрый день,- сказал человек с легким акцентом, неизвестным Вайсингеру.



Страницы: 1 2 [ 3 ] 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.