ждать.
можете подождать в машине.
двинулся против ветра к тому месту, где, дыша на ладони и притопывая
ногами, стоял Сэм Стентон. Пройдя несколько шагов, он повернулся с
выражением заинтересованности на лице.
может... как это случается.
в сторону поворота, который делала проселочная дорога возле сосновой
рощи. В развевающемся по ветру пальто она прошла мимо дуба и
остановилась на обочине дороги. Продрогший до мозга костей Захария
вернулся в автомобиль.
полуприкрытые глаза, Рамона представила гонимые ветром низкие
облака, пролетающие прямо над раскачивающимися верхушками
деревьев. Казалось, что весь мир находится в темном буйном движении,
и она сконцентрировалась на том, чтобы укорениться на его поверхности
подобно камышу, который под порывами ветра гнется, но не ломается.
Позади себя она чувствовала дуб "Палач", старое зло которого
пульсировало, как больное сердце. Его нужно было спилить, пень
выкорчевать, как больной зуб, а оставшуюся яму засыпать солью. Над ее
головой ветви дуба шевелились словно щупальца гигантского кальмара.
Сухие листья кружась подымались с земли и летели ей в лицо.
женщина не двигается, он смущенно посмотрел на Захарию и произнес: -
Я думаю, что не нужен.
который может спасти от холода, а еще от мыслей о том, что движется
по этой дороге во тьме ночи.
Невдалеке выросла тень. Это был старый "Паккард", за рулем которого
сидел старик-негр. Он притормозил, чтобы взглянуть на стоящую под
дубом "Палач" женщину, а затем набрал скорость и укатил прочь.
Рамона снова расслабилась. Она решила ждать до последнего, пока
жизнь внутри нее не возопит о тепле. Ребенок должен вырасти стойким,
подумала она, и надо начинать привыкать к тяжелым условиям.
ошиблись, привезя ее сюда, Сэм. Все это было ошибкой.
быть, она испугала это.
головой. В его темно-коричневых глазах медленно стало проступать
отчаяние. - Может быть, это были просто россказни... может быть... а
может быть она действительно может что-то. Может быть, если она
верит, то может, тогда...
тех пор, как они привезли сюда эту женщину, ладони Захарии были
холодными и влажными на ощупь. Он согласился обратиться к ней за
помощью после того, как услышал рассказы про нее, но теперь он был
по-настоящему испуган. В том, что она делала, казалось, не было ничего
от Бога - если она действительно делала то, что ей приписывали - и
Захария чувствовал себя замешанным в грехе.
домой.
Температура упала еще ниже, а в их лица ударяли частые капли дождя.
порывы ветра. А затем остановился как вкопанный, поскольку ему
показалось, что прямо за поворотом, за стеной сосен, он увидел
мерцание, похожее на голубые огоньки на дороге. Он глядел на них, не в
силах сдвинуться с места.
"Палач".
священника Стентон. Сам Захария видел только мерцающие голубые
полосы и поэтому крикнул:
мычание, а затем был почти сбит с ног очередным порывом ветра,
несущегося со скоростью курьерского поезда.
пламенем. Он беззвучно скользил по направлению к ней, и когда он
оказался достаточно близко, она увидела, что стеклоочистители
грузовика работали во всю, а за ними виднелись два лица: мужское и
женское. На голове у женщины была шляпка, а ее круглое, как яблоко,
лицо лучилось в предвкушении танцев. Вдруг морщинистое коричневое
лицо мужчины исказилось внезапной болью, а руки, отпустив рулевое
колесо, обхватили голову. Голубые фары неслись прямо на Рамону,
стоящую посреди дороги.
тихо проговорила:
шин в тот момент, когда грузовик заскользил и начал съезжать с дороги,
набирая скорость перед встречей с "Палачом". Женщина в шляпке
отчаянно пыталась дотянуться до руля. Мужчина рядом с ней корчился,
беззвучно крича.
десяти футах от нее. - Нет боли. Только мир и покой. Будьте свободны.
Будьте свободны. Будьте...
она услышала полный ужаса крик Стентона и почувствовала
ужасающую боль в голове, на самом деле, видимо, в голове Джо
Ролингза. Рамона чувствовала растерянность и ужас женщины. Она
крепко сжала челюсти, не давая вырваться крику агонии. В этот момент
объятый голубым пламенем грузовик на полной скорости врезался в нее.
Впоследствии они ни разу не говорили друг с другом на эту тему. Когда
этот грузовик ударил женщину, то, казалось, что он сдулся как
воздушный шарик и превратился в голубой туман, который начал
всасываться в тело Рамоны как вода в губку. Стентон видел детали -
грузовик, лица пассажиров, - в то время как Захария только чувствовал
присутствие, видел вихрь голубого тумана и ощущал странный запах
горящей резины. Оба они видели, как пошатнулась Рамона Крикмор в
тот момент, когда голубой туман окружил ее, и схватилась за голову,
будто та вот-вот должна взорваться.
черный и огромный, у которого отняли любимую игрушку. Однако
горящий синим пламенем грузовик, продолжал стоять перед глазами
Сэма Стентона, и доживи он до ста лет, все равно ему никогда не забыть
картины исчезновения грузовика в теле этой женщины-колдуньи.
землю. Долго-долго двое мужчин не решались сдвинуться с места.
Захария слышал свой голос, шепчущий Двадцать третий псалом. Спустя
некоторое время он заставил свои ноги кое-как двигаться. Рамона тихо
застонала и перевалилась на спину, держась руками за живот.
ним. Лицо женщины приобрело серый оттенок, а из нижней
прокушенной губы сочилась кровь. Она обхватила свой живот, глядя на
мужчин изумленными и испуганными глазами.
она же вот-вот родит!
1. ГОТОРН
1
черноволосый десятилетний мальчик неожиданно глянул в окно. Он
осознал, что мягкое приглушенное пение ветра прекратилось и лес
заполнила глубокая тишина. Он увидел голые ветви, качающиеся на
фоне серого ломтика неба, и по его телу пробежал трепет возбуждения.
Он отложил - с удовлетворением - свой карандаш, тетрадь и книгу, а
затем поднялся с пола, где он лежал. Что-то не так, он знал, что-то
изменилось. Он подошел к окну и вытянулся, чтобы лучше видеть.
числа, сложения, вычитания копошились у него в голове, звеня, стуча и
мешая сосредоточиться. Но затем его глаза широко раскрылись, потому
что он увидел первые белые хлопья, летящие с неба.
Семенова Мария
Херберт Фрэнк
Марко Джон
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Распопов Дмитрий