окон на серые хлопья снега, летящие в загустевшей тьме, словно пытаясь
разглядеть где-то там, вдалеке, жалкую кучку людей, обреченно дрейфующих
к гибели в скованных морозом просторах полярных льдов. - По-моему, он
знает обо всем этом гораздо больше меня.
фабрики погоды, которые фактически формируют климат по всей планете.
Ученым уже довольно хорошо известно, что происходит в Антарктике, а вот
об Арктике они не знают почти ничего. Поэтому выбирают подходящую
льдину, завозят туда домики, начиненные всякими разными приборами и
специалистами, и пускают это все плыть вокруг полюса месяцев на шесть, а
то и больше. Ваша страна уже два или три раза оборудовала такие станции.
Русские имели их больше нас, если мне не изменяет память, главным
образом, в Восточно-Сибирском море. - А как эти станции устраивают, док?
- полюбопытствовал Ролингс.
лед достаточно прочен, чтобы оборудовать аэродром. Сначала вылетают на
разведку, обычно из Пойнт-Бэрроу на Аляске, подыскивают вблизи полюса
подходящую льдину. Даже когда лед крепко смерзся и лежит сплошняком,
эксперты научились определять, какие его куски останутся достаточными по
размерам, когда наступит оттепель и появятся трещины. Потом по воздуху
перебрасывают домики, оборудование, запасы и людей и постепенно там
обустраиваются.
просто-напросто пробивается сквозь подтаявший лед, сваливает все в кучу
на льдине и полным ходом убирается прочь, пока не начались сильные
морозы. Вот таким же способом и мы забросили дрейфующую станцию "Зебра",
нашу первую и пока единственную станцию. Русские одолжили нам "Ленин" -
кстати, все страны охотно сотрудничают в метеорологических
исследованиях, это всем приносит пользу - ну, и на нем мы доставили все,
что нужно, далеко к северу от Земли Франца-Иосифа. Местоположение
"Зебры" уже сильно изменилось: на полярные льды влияет вращение Земли, и
они медленно двигаются к западу. Сейчас станция находится примерно в
четырехстах милях к северу от Шпицбергена.
испытующе взглянул на меня. - А вы с туземного флота, что ли, док?
произнес Ролингс. - Уж мы учим его, учим, как вести себя в порядочном
обществе, но пока без особого успеха. Ничего не попишешь, он ведь
родился в Бронксе.
Забринский. - Я имел в виду Королевский военно-морской флот... Так вы
оттуда, док?
головой.
там холодина зверская?
со стетоскопом. Так я, во всяком случае, слышал от тех, кто выжил после
его лечения. Знахарь хоть куда!
- Да-да, именно так я и хотел выразиться, - язвительно уточнил Ролингс..
- Знаете, в последнее время слишком редко приходится общаться с
интеллигентными людьми вроде меня, вот и проскакивают иногда оговорки.
Но ясно одно: что касается медицины, наш "Дельфин" набит под завязку.
наверняка пострадали от пожара или обморожения, у них может развиться
гангрена. А я как раз специалист в этих делах.
вот интересно, как становятся специалистами в этих вопросах?
за окнами столовой.
вмешался он. - Так что прокурорам я бы посоветовал заткнуться.
в отношениях офицера с подчиненными, эта атмосфера товарищества и
терпимости в сочетании с грубоватыми шуточками и подковырками - с ними я
уже встречался, правда, очень редко. Например, в славных экипажах
фронтовых бомбардировщиков Королевских военно-воздушных сил. Подобные
отношения складываются обычно в тесно связанной не только работой, но и
бытом, группе высококвалифицированных специалистов, которые могут
выполнять поставленные перед ними задачи только совместными усилиями.
Такая фамильярность говорит вовсе не об отсутствии дисциплины, а как раз
наоборот - о высочайшем уровне самодисциплины, о том, что каждый член
такой группы ценит своего товарища не только как аса в своем деле, но и
просто как человека. Несомненно, в этих содружествах существуют особые,
неписаные правила поведения. Вот и здесь, на первый взгляд, Ролингс и
Забринский вели себя с лейтенантом Хансеном развязно, малопочтительно, и
тем не менее явственно ощущалась невидимая граница, которую ни один из
них не переступал ни на шаг, Хансен же в свою очередь, даже одергивая
подчиненных, ловко избегал командирских замашек, хотя периодически и не
давал забыть, кто здесь является начальником. Ролингс и Забринский
отстали от меня с вопросами и сцепились между собой, горячо обсуждая
недостатки Шотландии вообще и Холи-Лох в частности как базы подводных
лодок. В это время за окнами столовой проехал джип, под светом его фар
закружился белый хоровод снежинок. Ролингс запнулся на полуслове и
вскочил на ноги, потом задумчиво опустился на сиденье.
заметил Хансен.
Адмирал Гарви - командующий Военно-морскими силами США в НАТО. Ну,
доложу я вам, дело становится все увлекательнее. Хотел бы я знать, что
он здесь делает.
Ролингс. - И адмиралу самое время пропустить первый за день стаканчик до
первого удара...
прервал его Хансен.
последующие несколько минут наш разговор стал пустым и бессмысленным:
видимо, Хансен и его подчиненные доискивались про себя, с какой стати
прилетел адмирал Гарви, а затем дверь столовой отворилась, и вместе с
холодным ветром и снегом на пороге возник матрос в темно-синем бушлате.
Он направился прямо к нашему столику.
доктора Карпентера к нему в каюту.
тьма была хоть глаз выколи, а северный ветер прохватывал до костей.
Хансен направился было к ближайшему трапу, но тут же остановился,
увидев, как несколько матросов и портовых рабочих, чьи фигуры казались
призрачными, расплывчатыми в бесконечном мельтешении слабо освещенного
снега, осторожно вталкивают подвешенную торпеду в носовой люк.
Повернувшись, он последовал к кормовому трапу. Мы спустились вниз, и
здесь Хансен предупредил:
подстерегавшей мои неверный шаг, помогла мне действовать безошибочно. Мы
поднырнули под брезентовый тент, прикрывающий кормовой люк, и по крутой
металлической лесенке спустились вниз, в двигательный отсек, это было,
сверкающее безукоризненной чистотой помещение, битком набитое
выкрашенной в серый цвет аппаратурой и ярко освещенное не отбрасывающими
тени флуоресцентными лампами.
лишнее. Если же нет допуска - тоже лишнее. Все равно вы не сможете, а
точнее - вам не с кем будет поболтать о том, что вы здесь увидите, по
крайней мере, несколько ближайших лет, пока вы будете разглядывать
окружающий мир из-за тюремной решетки.
мы беззвучно зашагали по черному каучуковому покрытию палубы, минуя
торчащие на пути огромные механизмы, которые я бы определил как
турбогенераторы для выработки электроэнергии. Новое нагромождение
приборов, дверь, за нею очень узкий проход длиною футов тридцать. Когда
мы шли по нему, я почувствовал сильную дрожь под ногами. Где-то там,
должно быть, размещался ядерный реактор "Дельфина". Наверняка он был
именно здесь, прямо под нами. Я обратил внимание на круглые люки,
расположенные на палубе вдоль всего прохода, скорее всего, они закрывали
окна с защитными свинцовыми стеклами, служащие для осмотра и контроля и
обеспечивающие максимально возможный доступ к ядерному оборудованию.
Русанов Владислав
Свержин Владимир
Суворов Виктор
Орлов Алекс
Василенко Иван
Орловский Гай Юлий