противоположности. О сущности же говорится как о способной принимать
противоположности потому, что она сама их принимает: она принимает болезнь
и здоровье, бледность и смуглость; поскольку она сама принимает каждую из
таких противоположностей, о ней говорится как о способной принимать их. Вот
почему особенность сущности - это то, что, будучи тождественной и одной по
числу, она способна принимать противоположности в силу собственной
перемены. Итак, о сущности пусть будет достаточно сказанного.
состоит из частей, имеющих определенное положение по отношению друг к
другу, а другое - из частей, но имеющих такого положения. Раздельны,
например, число и слово, непрерывны - линия, поверхность, тело, а кроме
того, время и место. В самом деле, у частей числа нет никакой общей
границы, где соприкасались бы его части; так, например, если пять есть
часть десяти, то пять и пять не соприкасаются ни на какой общей границе, а
стоят раздельно; также и три и семь не соприкасаются ни на какой общей
границе. И вообще у числа нельзя указать общую границу его частей; они
всегда стоят раздельно, поэтому число принадлежит к раздельным количествам.
И таким же образом и слово принадлежит к раздельным количествам. Что слово
есть количество, это ясно: ведь оно измеряется коротким и долгим слогом. А
имею я в виду слово, произносимое голосом: ведь его части не соприкасаются
ни на какой общей границе, ибо нет такой общей границы, где соприкасались
бы слоги, каждый из них стоит раздельно сам по себе.
части, - точку, а у поверхности - линию: ведь части плоскости соприкасаются
на некоторой общей границе. Таким же образом и у тела можно указать общую
границу - линию или поверхность, где соприкасаются части тела.
соприкасается с прошедшим временем и с будущим. В свою очередь и место
принадлежит к непрерывным количествам: ведь части тела, которые
соприкасаются на некоторой общей границе, занимают определенное место;
стало быть, и части места, которые занимает каждая из частей тела,
соприкасаются на той же границе, где соприкасаются и части тела. Поэтому и
место, можно сказать, непрерывное количество: ведь его части соприкасаются
па одной общей границе.
отношению друг к другу, а другие - из частей, не имеющих такого положения;
ведь каждая из них расположена где-то и можно было бы различить и указать,
где каждая находится на плоскости и с какой частью из остальных она
соприкасается. Точно так же имеют определенное положение и части плоскости:
можно точно так же указать, где находится каждая из этих частей и какие
части соприкасаются друг с другом. И равным образом - части тела и части
места. У числа же нельзя было бы показать, каким образом его части имеют
определенное положение по отношению друг к другу или где они находятся, а
также какие части соприкасаются друг с другом. Нельзя это показать и у
частей времени: ведь ни одна часть времени не неподвижна; а как может то,
что не неподвижно, иметь определенное положение? Скорее можно было бы
сказать, что время имеет некоторый порядок в том смысле, что одна часть
времени существует раньше, а другая - позже. Точно так же обстоит дело и с
числом - в том смысле, что один указывают при счете раньше, чем два, а два
- раньше, чем три; и именно в этом смысле у числа имеется, пожалуй,
некоторый порядок, а положение [для него] вовсе нельзя указать. И точно так
же произнесенное слово: ни одна часть его не неподвижна, а каждая уже
сказана, и се уже нельзя ухватить; поэтому у частей слова нет положения,
раз ни одна из них не неподвижна. Итак, одни количества состоят из частей,
имеющих определенное положение, другие - из частей, не имеющих положения.
все остальное называется так привходящим образом; в самом деле, имея в виду
те, которые были указаны, мы называем количествами и остальное; так, белое
называется большим, потому что поверхность большая, и действие -
продолжительным, потому что оно совершается долгое время, и точно так же
движение - значительным: каждое из них называется количеством не само по
себе. Так, если кто-то указывает, сколь продолжительно действие, он
определит его временем, указывая, что это действие длится год или что-то в
этом роде; равным образом, указывая, что белое есть некоторое количество,
он определит его через поверхность: как велика поверхность, такое же по
величине, скажешь ты, и белое. Так что только указанное ранее называется
количеством в собственном смысле и само по себе; из всего же остального
ничто не называется так само по себе, а если и называется, то привходящим
образом.
количествах, то ясно, что нет ничего противоположного им, например длине в
два или в три локтя, или той или иной поверхности, или чему-то подобному:
ведь им ничто не противоположно, разве только если сказать, что "многое"
противоположно "малочисленному" или "большое" - "малому". Однако все это не
количество, а скорее соотнесенное. В самом деле, ни одна вещь не называется
большой или малой сама по себе, а лишь поскольку ее соотносят с другим,
как, например, [какую-то] гору называют малой, а просяное зерно - большим,
поскольку последнее больше других зерен, а первая меньше других гор.
называлась большой или малой сама по себе, то гора никогда не называлась бы
малой, а просяное зерно - большим. Точно так же мы говорим, что в селении
много людей, а в Афинах мало, хотя здесь их во много раз больше, чем там, и
что в доме много людей, а на представлении мало, хотя их здесь гораздо
больше. Далее, длина в два или в три локтя и все тому подобное означает
количество, между тем "большое" или "малое" означает не количество, а
скорее соотнесенное. В самом деле, большое и малое рассматриваются в
отношении к другому; поэтому очевидно, что то и другое принадлежит к
соотнесенному.
случае нет ничего противоположного им; в самом деле, как можно назвать
что-то противоположным тому, что может быть взято не само по себе, а [лишь]
в соотнесении с другим? Далее, если "большое" и "малое" будут
противоположностями, то окажется, что одно и то же допускает в одно и то же
время противоположности и что вещи противоположны сами себе: ведь иногда
бывает, что одно и то же в одно и то же время и велико и мало, ибо по
сравнению с одним оно мало, а по сравнению с другим оно же велико, поэтому
одно и то же бывает в одно и то же время и большим и малым, так что оно
допускает в одно и то же время противоположности. Но, надо полагать, ничто
не допускает в одно и то же время противоположностей, "а как мы это видим в
отношении сущности: она, надо полагать, способна принимать
противоположности, но во всяком случае ничто не бывает в одно и то же время
больным и здоровым, как не бывает вместо белым и черным; и среди всего
остального нет ничего, что допускало бы в одно и то же время
противоположности. Иначе получается, что вещи противоположны сами себе. В
самом деле, если большое противоположно малому, а одно и то же в одно и то
же время велико и мало, то оно, можно сказать, противоположно само себе. Но
быть противоположным самому себе - это нечто несообразное. Значит,
"большое" не противоположно "малому" и "многое" - "малочисленному". Так что
если даже причислять их не к соотнесенному, а к количеству, то все нее они
не будут иметь ничего противоположного.
места. В самом деле, "верх" считают противоположным "низу", называя место у
средины "низом", так как расстояние от средины Вселенной до со пределов
самое большое. По видимому, и определение остальных противоположностей
заимствуется от этих: как противоположные друг другу определяют те вощи из
одного и того же рода, которые больше всего отдалены друг от друга.
степень, например длина в два локтя: в самом деле, одно имеет длину в два
локтя не в большей степени, чем другое. Равным образом и число; одна
тройка, например, ничуть не в большей мере тройка, чем другая, и одна
пятерка ничуть не в большей мере пятерка, чем другая. И один промежуток
времени не называется временем в большей мере, чем другой. И вообще ни об
одном из перечисленных видов количества не говорится, что оно есть
количество в большей или меньшей мере. Стало быть, и количество, [так же
как сущность], но допускает большей и меньшей степени.
неравном; в самом деле, о каждом из указанных количеств говорится как о
равном и неравном; так, говорят, что одно тело равно или неравно [другому]
и что один промежуток времени равен или неравен [другому]. Точно так же и о
каждом из остальных указанных количеств можно говорить как о равном и
неравном.
как о равном или неравном. Так, об одном расположении вовсе не говорят, что
оно равно пли неравно [другому], а скорее, что оно сходно [с другим], и о
чем-то одном белом не говорят, что оно равно или неравно [другому белому],
а говорят, что оно одинаково [или неодинаково] бело. Таким образом, главная
особенность количества - это то, что о нем говорится как о равном и
неравном.
связи с другим или находясь в каком-то ином отношении к другому; так, о