существо, в нем не раскрывается бесконечность, и смерть принадлежит к его
структуре. Сартр и Симон де Бовуар готовы видеть в смерти положительные
достоинства. Мне представляется эта современная направленность поражением
духа, упадочностью, смерто-божничеством. Бесспорно, достоинство человека в
бесстрашии перед смертью, в свободном принятии смерти в этом мире, но для
окончательной победы над смертью, для борьбы против торжества смерти. Все
религии боролись против смерти. Христианство же есть религия воскресения по
преимуществу. Современному направлению, признавшему торжество смерти
последним словом жизни, нужно противопоставить очень русские мысли
Н.Федорова, великого борца против смерти, признававшего не только
воскресение, но и активное воскрешение. Экзистенциалисты выше марксистов,
потому что для них все-таки существует проблема смерти, которая не
существует для марксистов. Для марксистов погружение в коллектив и
активность в нем уничтожает самый вопрос о смерти. Но при всей жалкости
этого решения у них все-таки нет обоготворения смерти. Если нет воскресения
всех живших к вечной жизни, нет бессмертия, то мир абсурден и бессмыслен.
Экзистенциалисты сегодняшнего дня видят эту абсурдность и бессмысленность
мира. Сартр хочет найти выход в признании свободы человека, которая не
определяется его свободой. Человек есть низменное существо, но через свободу
он может создать себя иным, может создать лучший мир. Это должно было бы
заставить Сартра признать идеальное, духовное начало в человеке. Без этого
признания экзистенциалисты должны впасть в материализм, хотя бы и
рафинированный. Можно было бы сопоставить мысли Сартра, Камю и др. с
трагическим гуманизмом Герцена, для которого мир был случаен и бессмыслен,
но человек был свободным существом и мог создать лучший мир. Но у Герцена,
как потом у Ницше, было религиозное мучение, которого не видно у
экзистенциалистов новейшей формации. Более глубокая истина заключается в
том, что мир не бессмыслен и абсурден, но находится в бессмысленном
состоянии. Этот мир, мир, являющийся нам, есть мир падший, в нем торжествует
абсурдная и бессмысленная смерть. Иной мир, мир мысли и свободы,
раскрывается лишь в духовном опыте, который отрицают современные
экзистенциалисты. Нужно видеть абсурдность и бессмысленность мира, в котором
мы живем, и вместе с тем верить в дух, с которым связана свобода, и в смысл,
который победит бессмыслицу и преобразит мир. Это будет торжеством царства
Духа над царством Кесаря, торжеством Истины не только над ложью, но и над
частичными, дробными истинами, претендующими на руководящее значение.
Истина, есть Бог, и познание Истины есть вхождение в божественную жизнь.
Подмена единой, цельной, освобождающей Истины маленькими частными истинами,
претендующими на универсальное значение, ведет к идолопоклонству и рабству.
На этой почве возникает сиентизм, который совсем не есть наука. Все
частичные истины означают приобщенность, хотя бы и не осознанную, к единой,
верховной Истине. Познание Истины не может быть только человеческим
познанием, но не может быть и только божественным познанием, как, напр., в
монистическом идеализме Гегеля, оно может быть только богочеловеческим
познанием. Познание Истины есть творческая активность человека, который
несет в себе образ и подобие Божие, т.е. заключает в себе и божественный
элемент. Этот божественный элемент есть Божье Другое. Познание Истины, к
которому стремится философия, невозможно через отвлеченный разум,
оперирующий понятиями, оно возможно только через духовно целостный разум,
через дух и духовный опыт. Западно-европейская мысль бьется в противоречиях
рационализма и иррационализма, которые одинаково являются результатами
рассечения духовной целостности. В этом бьется и экзистенциальная философия.
Это особенно обнаруживается у Ясперса. Приходят к тому, что философское
познание должно быть экзистенциально, но оно невозможно, потому что
познающий разум не может познавать существования, которое никогда не может
быть объектом. Но познание существования вне объективации возможно через
Дух, возможно духовное познание, которое на вершинах всегда существовало,
оно было еще в древней Индии. Духовное познание есть богочеловеческое
познание, познание не разумом и не чувством, а целостным Духом. Отрицание
богочеловеческого познания Истины ведет к подмене Истины пользой, интересом,
волей к могуществу. Познание Истины есть преображение, просветление мира, а
не отвлеченное познание, в нем теория и практика совпадают. В человеке есть
активное, творческое начало, с которым связано познание. Это активное начало
есть духовное начало. Познание заключает в себе элемент теургический. И
потому человек может уготовлять царство Духа, а не только царство Кесаря.
Когда в прошлом философы говорили о врожденных идеях, то, благодаря
статическому характеру их мышления, они плохо выражали истину об активном
духе в человеке и человеческом познании. Без допущения этой активности духа
в человеке ничего нельзя понять в человеке, нельзя даже допустить его
возможности. Поразительно, что человек не настолько раздавлен дурной
бесконечностью мира, чтобы лишиться возможности познания Истины. Не только
рассудок, но и разум не мог бы открыть возможность познания истины, это
делает исключительно дух. По гречески nouz есть не только разум, но и дух.
Дух не находится в противоположении рационального и иррационального.
Настоящая экзистенциальная философия есть философия духа.
мира нуменального и мира феноменального, который восходит к Платону. Эта
тенденция отнюдь не нова, она свойственна феноменализму, эмпиризму,
позитивизму, имманентному монизму, материализму, свойственна Ницше и
современным экзистенциалистам и мн. др. Сейчас это принимает более
утонченные формы. Думаю, что тут мы имеем основное противоположение двух
типов философии - довольствующейся данным миром и трансцендирующей его. Но
что может означать дуализм двух миров и как согласовать с ним научное
познание? Прежде всего нужно совершенно отстранить онтологический дуализм и
всякое употребление статического понятия субстанции. Это совсем не есть
дуализм духа и материи, духа и тела, который мы находим в школьных
спиритуалистических направлениях. Вопрос ставится о двух состояниях мира,
которые соответствуют двум разным структурам и направлениям сознания, прежде
всего дуализма свободы и необходимости, внутренней соединенности и
разъединенности и вражды, смысла и бессмыслицы. Мы живем в мире
необходимости, разъединенности и вражды, абсурда и бессмыслицы. Но мир не
исчерпывается этим состоянием, которое есть состояние падшести, возможно
другое состояние мира, и оно требует иного сознания. Да и нет основания
утверждать, что существует только один мир. Важнее же всего сознать, что дух
совсем не есть реальность, сопоставимая с другими реальностями, напр. с
реальностью материи; дух есть реальность совсем в другом смысле, он есть
свобода, а не бытие, качественное изменение мировой данности, творческая
энергия, преображающая мир. Еще нужно сказать, что нет духа без Бога как
первоисточника. Духовный опыт человека, на котором только и может быть
основана метафизика, есть единственное доказательство существования Бога.
Мир необходимости, отчуждения, абсурдности, конечности, вражды - есть мир
суженного сознания, выброшенного на поверхность, для которого закрыта
бесконечность. Существуют еще другие планы мировой жизни, которые могут
раскрыться лишь измененному сознанию. В этом правы оккультисты. Мир, единый
мир Божий, многопланен. Но как согласовать с этим возможность научного
познания? Это нисколько не затрудняет науки в точном смысле слова и не
создает никакого конфликта. Наука познает реальный мир в том состоянии, в
котором он находится, и она не виновна в падшести мира. Наука ищет истины, и
в ней отражается Логос. Но она имеет определенные границы, и есть вопросы,
которые она не может не только решать, но и ставить. Конфликт создается
ложными притязаниями науки на верховенство над человеческой жизнью, на
способность авторитетно разрешать вопросы религии, философии, морали, на
способность давать директивы для творчества духовной культуры. Это
действительно создает конфликт, но не точная наука. Никакая наука не может
ничего сказать о том, существуют ли или не существуют иные миры. Если наука
отрицает иные миры, то только потому, что ученый, исключительно погруженный
в этот данный ему мир, не имеет свободы духа, необходимой для признания
других планов мира. Сиентизм проповедует рабство миру. Нужно сказать, что и
ортодоксальная теология считает нужным отрицать существование множества
планов мира и тоже проповедует рабство миру. Учение Оригена о множестве
миров было осуждено. Это имеет тот же источник. Таким образом, дробная
истина выдает себя за единую Истину, которая раскрывается лишь неустанному
углублению и расширению сознания, т.е. возрастанию духовному. Данный мир,
этот мир, частичен, как частичен день нашей жизни.
редко ставится в чистоте и изначальности, он слишком сросся с мертвящей
схоластикой, с вербальной философией, с игрой понятиями. Те, которые хотели
возвысить идею Бога, страшно принизили ее, сообщив Богу свойства, взятые из
царства Кесаря, а не царства Духа. Нет гарантий существования Бога, всегда
человек может сомневаться и отрицать. Бог не принуждает себя признать, как
принуждают материальные предметы, Он обращен к свободе человека. Вера в Бога
есть лишь внутренняя встреча в духовном опыте. Нужно решительно признать,
что все традиционные доказательства бытия Божьего - онтологические,
космологические и физико-теологические - не только несостоятельны, но и
совершенно ненужны, скорее даже вредны. Критика Канта этих доказательств
бытия Божия очень убедительна и не опровергнута традиционной апологетикой.
Гораздо сильнее доказательство, которое можно было бы назвать
антропологическим. Оно состоит в том, что человек есть существо,
принадлежащее к двум мирам и не вмещающееся в этом природном мире
необходимости, трансцендирующее себя как существо эмпирически данное,
обнаруживающее свободу, из этого мира невыводимую. Это не доказывает, а
показывает существование Бога, так как обнаруживает в человеке духовное
начало. Еще важнее первоощущение, которое не может быть как следует
выражено. Если вы на мгновение представите себе самодостаточность мира,
напр. самодостаточность движущейся материи как первоосновы, то вы
поражаетесь непонятностью, бессмысленностью, тьмой, нереализуемостью в мысли
такого мира. Несомненный результат размышлений о Боге: о Боге нельзя мыслить
рациональными понятиями, которые всегда взяты из этого мира, на Бога не
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Каргалов Вадим
Орловский Гай Юлий
Каменистый Артем
Муркок Майкл