и соло, играли в неизменную "муху", обменивались поцелуями.
на экране не увидишь! А он тем временем удалялся, набирая высоту. Он облетел
вокруг купола Исаакия, и тень его медленно про шла по тусклой меди. И
столько грусти было в этом скольжении, что мне на миг показалось, что время
сдвинулось и что телевидения в мире еще нет.
одному и в одиночестве пережить свою неудачу.
массовая, но довольно странная игра. Молодые люди и девушки стояли парами в
затылок друг другу, подняв вверх руки и образовав ими некое подобие
коридора. По этому коридору с начала в конец бежала какая-нибудь одинокая
непарная личность, и, пока она бежала, она имела право взять за руку любую
другую личность, образовать с ней пару и встать в конец, а ту личность, что
осталась, обречь на новый выбор. Я много видел молодежных игр и не удивился
бы даже этой, если бы не заметил вдруг среди играющих субъекта с пуделем.
для игры весьма удивительную пару - дворничиху. Это была мрачноватая
костистая особа в массивных очках, которые одновременно являлись слуховым
аппаратом. В правой руке у нее были метла и совок. Странная пара (вернее,
тройка, если не забывать о пуделе) стояла молча, подняв над головами
сцепленные руки, он правую, она левую. Они не разговаривали друг с другом и
не улыбались, они как бы показывались кому-то. У меня возникло отчетливое
ощущение, что они хотят, чтобы их кто-то увидел со стороны.
молодежь должна бы выбрать себе в пару пожилого гордеца, или не менее
пожилую колдунью-дворничиху, или, на худой конец, клочковатого, со следами
былого шика, пуделя. Однако молодежь относилась к своей игре очень серьезно.
Здесь преобладали курсанты морских училищ и выпускницы в белых платьицах.
Должно быть, эта игра служила поводом для выяснения серьезнейших отношений.
Ручеек! Ручеек! Приглашаем на чаек!
Я вздохнул с облегчением. "Ручеек" - вот как называется эта игра. Славно!
посмотрела. Потом они снова застыли. По мере игры они оказывались то во
главе "ручейка", то в хвосте, то в середине, и я подумал, что для этой игры
совершенно необходима пара, которую никто не выбирает, эдакий центр игры.
размышлениям? Геннадий исчез, самолет улетел. Повесть, как видно, не
состоится.
бросать взгляды то на один тротуар, то на другой. По обеим сторонам Галерной
медленно текла праздничная толпа, и на одной из сторон внутри толпы тек
пресолиднейший господин с мощным мясистым загривком, с бобриком седых волос
на голове старого боксера, с массивным животом, обтянутым пунцовым жилетом.
В одном из двух ушей этого невероятно знакомого мне господина мерцал
драгоценный камень. Я давно уже не встречал буйвола мясной индустрии
Адольфуса Селестины Сиракузерса и лишь поэтому не мог с уверенностью
сказать, что это именно он.
толпе, пока взгляд его не остановился на "ручейке". Субъект и дворничиха как
раз находились впереди, и Сиракузерс Под Вопросом заметил их. Он
остановился, и на лице его отразилось мучительное припоминание. Видимо, для
того, чтобы ускорить этот процесс, С-П-В извлек из жилетного кармана ампулу
и выкатил себе на ладонь огромный оранжевый витамин. Пока витамин совершал
свое благотворное дело в организме С-П-В, дворничиха делала ему призывные
знаки и опасливо озиралась на другую сторону улицы, где тоже текла толпа.
не успел, как он пронзил насквозь весь "ручеек" и выбрал себе в пару не кого
другого, как субъекта с пуделем. На лице субъекта отразился неподдельный
ужас, когда он обнаружил свою ладонь в крепкой руке пионера. Удивлению моему
не было конца: Гена увлек субъекта в глубь "ручейка" и утвердился с ним в
хвосте игры.
морского курсанта. Она сердито что-то буркнула под нос и взялась за метлу.
Что касается Сиракузерса Под Вопросом, то он, так и не вспомнив то, что
хотел, а вспомнив явно не то, что хотел, весело хмыкнул, хлопнул себя по
загривку и спокойно потек в толпе под арку на ликующую площадь.
а выждал. Не зря. Я увидел, что мальчик задал субъекту какой-то нетерпеливый
требовательный вопрос, а тот в ответ только задрал нос, хотя и был явно
смущен. Гена повторил свой вопрос и сердито топнул ногой, и тогда в эту ногу
с неприятным коварством впился пудель.
мускул, он даже не шелохнулся, не отшвырнул пса. Видимо, он не хотел
привлекать к себе внимания и потому предоставил собаке свободно грызть свою
ногу.
один я внимательно наблюдал за этой сценой. С карниза одного из домов прямо
на спину пуделю упал какой-то серый, сверкающий двумя глазами и шипящий
комок. Пес в ужасе вырвал поводок и устремился под арку, унося на своей
спине нечто серое и клубящееся.
субъекта. Он бросился за пуделем, громко восклицая:
Онегро, у субъекта не было.
этих чувств не на последнем месте была жалость, а жалость, как известно,
украшает молодое лицо... С этой гаммой на лице Геннадий бросился по пятам за
субъектом. Видимо, Цель - цель с большой буквы, дорогой читатель, за которой
у порядочных людей всегда стоит чувство долга - была выше всей гаммы
быстролетных, увы, чувств.
я. Автор бежит за своим героем - в этой картине нет ничего странного.
пса, Гена со своей гаммой чувств и я, преисполненный надежд на будущую
повесть, - вырвались на историческую площадь, заюлили в толпе, обогнули
серую глыбу гранита, пронеслись под дощатым помостом, на котором выбивали
дробь сапоги романтиков (октет "Ивушка зеленая" вкупе с секстетом
"Добрыня"), пробежали мимо собора на Исаакиевскую площадь, и далее, все
ускоряясь, все подсвистывая, помчались по Мойке, и далее по Невскому, по
Садовой, по Марсову полю, по Кировскому мосту, по Кронверкской на Стрелку и
далее по набережной Васильевского острова и через мост Лейтенанта Шмидта на
площадь Труда и по бульвару Профсоюзов мимо Манежа вернулись на
Исаакиевскую, чтобы снова улететь на Мойку. Бег был крайне тяжел, но
интересен. Картины города, мелькающие мимо на такой страшной скорости,
чудесным образом преображались, а молодежные толпы, не замечавшие нас,
сливались в одну фантасмагорическую ленту. Временами мне казалось, что
следом за нами мчится на метле дворничиха в слуховых очках, временами я
видел спешащего сбоку Сиракузерса Под Вопросом, который на бегу глотал
особые голубые пилюли для скорости. Однако ни метла, ни пилюли не помогали,
и мы - пес с котом на спине, субъект, лишившийся пса, Гена со своей гаммой
чувств, и я, преисполненный надежд, - неслись без всяких спутников.
безлюдного канала, среди молчаливых домов. Я сидел на ступеньках узенького
пешеходного мостика, который держали в зубах четыре гигантских мраморных
льва с золотыми крыльями - два льва на одной стороне канала, два на другой.
зубах с презрительным видом: ведь они с успехом могли бы держать в зубах и
Дворцовый, и Каменный, и Бруклинский, черт возьми, и Тауэр Бридж в туманном
Лондоне. Что делать, показывали своим видом крылатые истуканы, такова наша
странная судьба. Нам приходится держать в зубах этот жалкий Львиный мостик
над каналом Грибоедова, и мы, сохраняя верность своему долгу, держим его, а
ведь можем в любую минуту прыгнуть и улететь вместе с этим мостом и с
мальчишкой, который сейчас сидит на его горбу.
заметил в праздничной толпе на площади Декабристов, но мне не хотелось
запутывать вас в эту нелепую историю. Боюсь, однако, что...
неба виднелся кот Пуша Шуткин Он молча сделал мне приветственный жест с
гребня крыши.
разумное существо, ехал мой "Жигуленок". Как он нашел дорогу от набережной
сюда в незнакомом городе? Ей-ей, недооцениваем мы эти современные
автомобили.
мимо колонн Казанского собора едет к нам по асфальту тот самый старинный
"этрих", что еще недавно пролетел над "Алыми парусами". Это было уже
слишком! Я тряхнул головой, вгляделся и увидел, не без радости, что "трих"
все-таки едет не сам по себе. Его тянул за бечевку стройный старик с
длинными сивыми усами, в клетчатой кепке с пуговкой, в кожаной куртке и
желтых крагах.
авиатор Юрий Игнатьевич Четверкин.
приветствовали друг друга спортсмены в начале нашего века.
Конюшевский Владислав
Максимов Альберт
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс
Корнев Павел
Андреев Николай