Чтение 3–й страницы книги ~Говорит седьмой этаж~

сослуживцы, с ней вместе из бухгалтерии "ушла музыка". Бабушка постоянно
что-нибудь напевала. С одной песни она незаметно переходила на другую, хотя
в каждой песне знала лишь несколько строк, и то не вполне точно.

Олег тоже любил бабушку, не хотел ее огорчать и потому согласился учиться
музыке. Но какой инструмент выбрать?

- Пианистов много, - рассуждала бабушка. - Скрипачей тоже много. Пожалуй,
лучше всего виолончель.

- Я но люблю виолончель: ее тяжело таскать,- легкомысленно возразил Олег.

Это решило все. Бабушка вскипела:

- Разве можно так подходить к музыке? С таких позиции? "Тяжело таскать"! В
искусстве ничего не дается легко, запомни это!

На следующий день была куплена виолончель, Два раз в неделю, после обеда,
Олег стал ходить к частному педагогу. А под вечер бабушка звонила по
телефону и справлялась об успехах внука. Частный педагог был в восторге.
Олег, по его мнению, так хорошо успевал, что ему было бы полезно заниматься
не два раза в неделю, а каждый день. Бабушка тоже была счастлива, но от
ежедневных уроков все-таки воздержалась: это было слишком дорого.

- А как хорошо было бы заниматься каждый день! - время от времени вздыхала
она.- Ты бы скорей стал лауреатом международного конкурса!

И вот два месяца назад бабушкина мечта неожиданно начала осуществляться...

Брянцевы обменялись и переехали на новую квартиру: в старом доме не было
лифта, а у бабушки болели ноги, ей трудно было подниматься на пятый этаж.
Олег перешел в другую школу. И вот, придя как-то после занятий домой, он
сообщил:

- А в этой школе есть музыкальный кружок! И на виолончели там можно
заниматься каждый день. Бесплатно!

На радостях бабушка испекла пироги и заплатила частному педагогу за целый
месяц, хотя Олег занимался двадцать дней:

- Пусть не обижается!

- Очень нужно ему обижаться! - проворчал отец Олега.

- Он многое теряет! - воскликнула бабушка. - Когда-нибудь Олег прославил бы
его, как своего первого учителя.

- Ну, это еще бабушка надвое сказала.

- Я- бабушка! И я никогда не говорю "надвое"! Я всегда говорю прямо и
определенно: Олег будет музыкантом!

Отец хотел, чтобы Олег стал когда-нибудь в будущем толковым инженером. Ну,
а сперва хорошим токарем или, может быть, фрезеровщиком на заводе.

- Ты хочешь, чтобы он повторил твой путь,- говорила бабушка.- Но пойми же
наконец: у него другие способности. И другое призвание. Смычок и струны -
вот что он будет держать в руках всю жизнь!

Однако часто по вечерам Олег держал в руках и рубанок, и напильник, и
плоскогубцы... Он допоздна столярничал в ванной комнате, что мешало соседям
мыться и очень тревожило бабушку:

- Смотри, надо беречь руки! Вся твоя судьба - в твоих руках! Вернее
сказать, в твоих пальцах.

- Знаю, бабушка,- добродушно соглашался Олег.- Вот я их и развиваю -
пальцы. Так в музыкальном кружке советуют: строгайте, говорят, пилите!

"Может быть, это новые методы музыкального воспитания?- рассуждала
бабушка.- В наше время музыканты не пилили и не строгали... Но, может быть,
сейчас... Хотят как-то породнить технику с искусством?"

Все этажерки и книжные полки в доме были сделаны руками Олега. Когда
приходили гости, бабушка потихоньку, тайком от внука, хвасталась:

- Он! Все он сам!.. Своими руками!

И потом громко, чтобы слышал Олег, восклицала:

- Но главное, конечно, музыка! Он просто живет в мире звуков... мелодий! И
каждый день - представьте себе, каждый день! - ходит на занятия! А вот
Моцарт, говорят, был в детстве не очень прилежным мальчиком...

Да, вот уже почти два месяца Олег ходил на занятия каждый день. Дома он
перестал упражняться: вся работа шла в музыкальном кружке, под наблюдением
опытнейшего педагога - "бывшего всесоюзного лауреата", как называл его Олег.

Несколько раз бабушка порывалась пойти в школу, познакомиться с новым
музыкальным руководителем внука.

Но отец Олега останавливал ее:

- Я уже был в школе. И могу удостоверить: это действительно блестящий
музыкант! Зачем же опять ходить, зачем надоедать?..

И бабушка, тяжело вздыхая, откладывала свое знакомство с "бывшим лауреатом".

И к музыкальному инструменту своему Олег стал относиться гораздо бережней,
чем прежде, с нежностью и даже с любовью. Футляр он всегда держал закрытым,
чтобы никто не трогал виолончель руками. Он не бросал инструмент где
попало, а хранил его на особой полке возле своей кровати. И даже бабушке не
разрешал к нему прикасаться.

- Все-таки учеба в коллективе дает свои плоды! - радовалась Анна
Степановна.- Разве частный педагог мог научить его такой аккуратности?
Никого даже близко к виолончели не подпускает. Бережет! Дорожит! И всегда
так спешит на занятия, будто на праздник! На минуту не опаздывает!
Искусство поглотило его целиком.

Бабушка, простая и скромная женщина, заговорив о музыке, начинала вдруг
произносить такие громкие, высокопарные слова, которые в другое время ни за
что бы не пришли ей на ум.

Олег занимался в музыкальной школе даже по воскресеньям. Вот и в это утро
он бережно снял с полки черный футляр и, попрощавшись с бабушкой, вышел из
дома.

ДГРОБ С МУЗЫКОЙ" ИЛИ...

Брянцевы жили на первом этаже... Выйдя из парадного на улицу, Олег сразу
направился к окну. Он знал, что бабушка непременно высунется на улицу с
криком:

- Ох, я совсем забыла!..

Именно в эти полминуты, за которые Олег успевал дойти от дверей квартиры до
окна, у бабушки в голове рождались самые срочные советы и наставления
внуку. Если же у нее ничего не рождалось, то она просто напоминала о том,
что в Москве очень бурное уличное движение, все шоферы летят как угорелые,
и поэтому, переходя улицу, "не надо считать ворон". Так было и сегодня...

Чтобы успокоить бабушку, Олег механически кивнул головой, а про себя вдруг
подумал, что выражение "считать ворон" явно уже устарело - за всю свою
жизнь он, кажется, не видел в Москве ни одной вороны. Говорили бы уж лучше
- "считать голубей"!

- У нас самый опасный перекресток! - не унималась бабушка.- Вчера чуть было
не задавили одного молодого мужчину. Будь осторожен на перекрестке!

Бедная бабушка! Ей и в голову не приходило, что Олег вообще по дойдет до
перекрестка, а таинственно оглянувшись и убедившись, что она уже скрылась в
окне, свернет во двор.

По улице Олег шел не торопясь, рассеянной и задумчивой походкой, как
подобает музыканту. А по двору он зашагал быстро и сосредоточенно, как
человек, имеющий какое-то определенное, срочное и весьма земное дело.

Внимательно, по-хозяйски оглядев на ходу старый деревянный столб и
поблескивавший на солнце репродуктор, Олег скрылся за дверью черного хода.

По темной лестнице он поднимался не ощупью, не спотыкаясь на каждом шагу,
как Ленька с приятелями, а уверенно и быстро: путь этот, по всему видно,
был хорошо известен Олегу. Еще бы! Даже в это воскресное утро он поднимался
по темной лестнице уже не первый раз. И, кажется, даже чердачные кошки
привыкли к нему и не мешали, не путались зря под ногами. Лестница была
узкая, и свой громоздкий черный футляр Олег обхватил обеими руками, бережно
прижав к груди.

Скрипнув дверью, обитой ржавым железом, Олег зашагал по чердаку так же
быстро и уверенно, как по темной лестнице. Вдруг чей-то незнакомый голос
заставил его остановиться:

- Вася? Кругляшкин?.. Это ты?

- Кто тут? - спросил в ответ Олег.

Щуплый, маленький Владик приподнялся на цыпочки и зашептал Леньке в самое
ухо:

- Это же новенький... Я вижу "гроб с музыкой"!

- И что за глазищи у тебя! Прямо как у кошки! - не то насмешливо, не то с
завистью ответил Ленька и, отстранившись от Владика, брезгливо вытер ухо
рукавом курточки.

В этот момент "новенький" как раз подошел к членам БОДОПИШа. Высокий Ленька
сверху оглядел крепкую, коренастую фигуру Олега и "гроб с музыкой", который
тот все еще прижимал к груди. Казалось, он прикрывался черным щитом от
возможного нападения Леньки и его друзей.

Вид у Леньки и в самом деле был очень воинственный. Он стал вполоборота,
приподнял правое плечо, а голову втянул в плечи, словно боксер, готовый к
бою. Худощавое лицо его порозовело, на щеках возле носа выступили капельки
пота, а задиристые глаза выражали состояние крайнего напряжения и
отчаянного поиска: чем бы уязвить "новенького"?

Олег же спокойно, как ни в чем не бывало опустил свой черный футляр,
подошел к двери и стал не спеша откручивать проволоку.

- Почему это репродуктор замолчал? - строгим, начальственным тоном спросил
наконец Ленька.

- Испортился, наверное,- не оборачиваясь, ответил Олег.

- Ишь ты, "испортился"! Полчаса поиграл- и уже испортился!..

Тихая Таня дернула Леньку за рукав:

- Пришел в гости - и распоряжаешься?

- Кто пришел в гости?! - шепотом вспылил Ленька.- Я?! Мы?! Это он приехал к
нам в гости из другого дома!

Ленька хотел добавить что-то еще, но встретился с твердым,
спокойно-насмешливым взглядом Тани и замолчал.

К счастью, в это время Олег совсем раскрутил проволоку, заменявшую замок.

Тактичный и вежливый Фима спросил:

- Можно войти?

- Можно! Заходи! - ответил Ленька, хотя Фима обращался вовсе не к нему.

Ребята вошли в недостроенную комнату с чердачными балками вместо пола, с