наших лесах живут витютень, горлица, клинтух.
"клинтух" - сразу видишь, как летит над лесом свободный
стремительный голубь.
взгляд, голубиного смысла.
звук. Кажется, журчит самый могучий и нежный весенний ручей,
но только льется он с вершины сосны. Это воркует клинтух.
Прекрасно оперенной стрелой взлетает он с сосновой ветки,
коротко и властно взмахивает крыльями и клином уходит в небо.
при случае он уйдет и от сокола.
только и летают с крыши на тротуар и обратно.
другую. Один сизарь остался на старом месте, ожидая, видно,
что остальные скоро вернутся. Однако они не возвращались.
Некоторое время сизарь сидел одиноко, но потом не вытерпел и
полетел вслед за стаей, а тут вся стая поднялась и полетела
обратно.
другой голубь - монах или почтовый - обязательно выкинул бы
фигуру, закрутил бы в небе спираль и примкнул к стае, а сизарю
лень было разворачиваться, он лишь взял в сторону и опустился
на то место, где только что сидела вся стая. И все-таки даже
сизарь, даже серая ворона или воробей радуют, когда я вижу их,
летящих над городом.
покрыто асфальтом. Но вдруг над неподвижными домами, над
железными крышами пролетает сизарь, и сразу глубже, живей
становится городское небо.
летуны - турманы.
складывает крылья и кувыркается. То как подбитый падает
турман, то снова становится на прямое крыло. Турман плещется в
воздухе, кувыркается от радости, от счастья летать. Турман -
это художник, это артист среди голубей.
всей Крестьянской заставы, голубь-монах, который жил у нас на
голубятне.
оперился. А через полгода Тимоха-голубятник, бывший хозяин
Мони, уже не мог глядеть в небо без слез.
монахов.
капюшончик на голове чего стоит!
высовывались в форточки, а дядя Сюва притаскивал на крышу
медный таз с водою и, сидя на корточках, глядел в таз, как
летают голуби, потому что в небо смотреть было для него
ослепительно.
носится в небе Моня, а те прохожие, которые глядят обычно себе
под ноги, - те, конечно, не видели ничего.
Ключ и молоточек
опускался на колени и, уткнувшись носом в кровельное железо,
начинал изучать следы. Но никаких следов не было пока видно, и
на первый взгляд голубятня казалась в полном порядке. Буфет
стоял на месте, и можно было подумать, что монахи сами открыли
дверцы и отправились полетать. Но открыть дверцы они, конечно,
никак не могли. Даже Великий Моня не смог бы устроить такую
штуку. Кроме висячих замков, буфет запирался на восемнадцать
крючков с секретом.
в лифте, а мы долбили стены, отомкнул замки, разгадал все
секреты и унес пятерых монахов.
подумал, что это зеркальный зайчик, но это была пуговица.
Серебряная форменная пуговица, на которой шведский ключ
перекрестился с молоточком.
сказал Крендель. - Вот она, первая улика! А Монька дорогу
домой сам найдет, сам прилетит.
улицу, как будто немедленно рассчитывал увидеть вора. Пять или
шесть прохожих неторопливо шли по переулку. Один из них, без
шляпы, выглядел немного подозрительно, оглядывался, то и дело
завязывал шнурки ботинок, но сверху, конечно, установить, вор
он или нет, было невозможно.
дом, и Серый, где "Прием посуды", и "Дом у Крантика", рядом с
которым действительно торчал "крантик" - голубая колодезная
колонка. Почти все жильцы для чаю брали воду из "крантика", а
водопроводной мыли руки.
Жевлюков, Серебрянический или Николо-Воробинский. Но наш
называется лучше всех - Зонточный. Так и написано на нашем
доме: "Зонточный". На Красном написано: "Зонтичный", а на
"Доме у Крантика" - "Зонтечный".
Вот стоит на тротуаре бабушка Волк, вот и дядя Сюва набирает
воду из "крантика", вот вышел из Красного дома
Тимоха-голубятник.
Тимоха-голубятник из Красного дома! Он украл голубей! И
пуговица его!
голубятник. У него и так было штук тридцать голубей, а ему
хотелось, чтобы их становилось все больше. Бывало, как увидит
голубя, весь дрожит и крошки из кармана сыплет.
пэтэушник. А у них тоже такие пуговицы! Форменные!
будто хотел кинуться и накрыть Тимоху.
пойдем, поговорим.
подворотню на улицу.
Крендель, назад!
попляшет.
Тимоха-голубятник
Тимоха, как только нас увидел. - И что это такое! Как только у
кого крадут голубей - сразу думают на меня!
дело. Мне казалось, что Крендель должен начать разговор
деликатно, немного издалека, а он сразу взял быка за рога.
разве я стану красть?
только у кого крадут голубей - сразу ко мне. А я и в школе был
отличник, и в училище. Ну зачем мне красть?
гражданин? - И Крендель прямо в нос Тимохе сунул блестящую