Чтение 3–й страницы книги ~Солнышкин плывет а Антарктиду~

замер и стал прислушиваться. Звук почти погас. Усмехнулся и погас. И вдруг
повторился с новой силой, будто прорвался сквозь далёкие-далёкие миры. Звук
напоминал что-то похожее на "дзинь-дзинь-дзинь".

Перчиков бросился в рубку к Морякову:

- Сигналы, непонятные сигналы!

- Позвольте, позвольте! - воскликнул Моряков.- Уж не те ли, которые
недавно приняли учёные?

- Какие? - опешил Перчиков.

- Разве вы не слышали сообщений радио? Короткие затухающие сигналы,
сигналы других миров, других планет!

И Моряков, распахнув дверь, кинулся в радиорубку. Перчиков трусцой
побежал за ним. Сигналы были слышны!

На второй день звуки повторились в то же самое время.

- Если примем их в третий раз,- сказал Перчиков,- сообщим в Океанск!

- В Академию наук! - воскликнул Моряков.- Подумать только, может быть,
кто-то за миллионы километров подаёт сигналы всей Земле, всему человечеству,
а слышим мы одни?! А их должны слышать все - в России, в Америке, в Англии!

Вот о чём говорили Моряков и Перчиков на носу парохода "Даёшь!".

- Да, Евгений Дмитриевич! - спохватился Перчиков, услышав об Англии.- У
меня к вам просьба.

- Я вас слушаю!

- Не поможете ли вы Солнышкину подучить английский? Ведь скоро Жюлькипур!

Даже в такое время Перчиков помнил о друге.

- С удовольствием! - сказал Моряков.- С удовольствием! - И посмотрел
сверху на Перчикова: - Но почему просите об этом вы?

- А я хочу ему сделать сюрприз с помощью техники! - улыбнулся Перчиков.-
Положил на ночь магнитофон под подушку, а утром проснулся - и сразу: "Гуд
монинг!"

- С удовольствием! - повторил Моряков.- О чём речь! - И посмотрел на
часы: - Но кажется, нам пора?

И они решительно направились к рубке. В этот самый момент с кормы сквозь
шум донёсся крик Буруна:

- Стоп! Стоп! Человек за бортом! Человек за бортом!!!

ДУБЛЬ ШЕСТЬ!

Спрятав под матрац заветную книгу, артельщик поднялся на палубу. От
великих планов у него кружилась голова, волны несли его на своих плечах к
Жюлькипуру, к городу небоскрёбов, базаров, харчевен. Стёпка сам чувствовал
себя целым городом с колбасными, небоскрёбами, глаза его вспыхивали, как
витрины в лучших ресторанах. Ключи от артелки сами приплясывали в руках, и
пальцы искали, из кого бы тут навертеть колбас, а кого свернуть в рулет.

Возле камбуза в воздухе вились три уютных дымка, мурлыкала гитара
Федькина и на весь океан шлёпали костяшки домино. Там забивали в морского
козла. Сбоку на трапе сидел Солнышкин и наблюдал за игрой.

"Повеселитесь, повеселитесь",- подумал артельщик и подошёл к компании:

- Сыграем?

- В пару с Петькиным,- сказал Борщик, мешая домино и принюхиваясь: не
горят ли на плите макароны.

Степка запустил пятерню в кости и сразу с грохотом хватил ладонью о ящик.
Везенье так и валило в руки!

- Шесть - шесть! На всю капусту! Борщик от неожиданности приподнялся и
замигал подпалёнными ресницами. Мишкин сощурился и, прикусив папироску,
приставил камень сбоку.

- Шесть - пять.

- Правильно! - сказал Солнышкин, который болел за Мишкина.

- Вас не спрашивают, Лунышкин,- сострил артельщик и так шлёпнул камнем по
ящику, что белые точки едва не вылетели из камня.- Четыре - шесть!

- Ну и разошёлся! - с интересом посмотрел на него Солнышкин.

- А нельзя ли потише? - раздался за спиной артельщика сердитый голос.

И на бак в полной форме выскочил штурман Пионерчиков с раскрытой тетрадью
в руках. Он сочинял статью о делах юных моряков.

Крик артельщика помешал ему думать в тот момент, когда в голову пришли
великолепные слова, а теперь они из головы вылетели.

Пионерчиков и без этого терпеть не мог артельщика.

При каждой встрече он мечтал дать ему хорошего пинка. Но честь морского
мундира и пионерский закон не позволяли распускать руки.

- А может, сыграем? - повернулся к нему Стёпка, вскинув рыжую бровь.

- Я в подобные игры не играю,- отчеканил Пионерчиков и сморщил лоб. Он
старался вспомнить великолепные слова.

- Дрейфите! - ухмыльнулся артельщик.

- Кто?! - изумился Пионерчиков. Его обвиняли в трусости!

Поставив ногу на край ящика, на котором сидел Борщик, он решительно взял
камни из рук поражённого кока.

- Пять - два! - ударил по столу штурман.

- Отличный ход, молодец Пионерчиков,- сверкнул Стёпка тремя золотыми
зубами и вбил очередную шестёрку с другой стороны.

Мишкин присвистнул:

- Стучу, еду!

- А ну-ка, Петькин, подайте и мистеру штурману колясочку до самого
Жюлькипура! - захохотал артельщик.

Но Петькин уныло пожал плечами и выставил совсем другой камень.

- Что делаешь?! - Артельщик толкнул Петькина ногой.

Но было поздно: Пионерчиков удачно выставил следующий камень, а
артельщик, замигав, споткнулся носом о собственную ладонь: "Еду".

- Так,- сказал Мишкин,- у кого-то присох дупелёк. Рыба.- И он опустил
камень на кон. С обеих сторон стояли четвёрки.

- Считать очки,- сказал Пионерчиков. Федькин опустил гитару. Борщик забыл
про макароны.

Солнышкин соскочил с трапа.

Все склонились над столом.

И вдруг Пионерчиков насторожился:

- А у кого дубль пять?

Мишкин положил руки на стол. Петькин раскрыл ладони.

- А вон он! - крикнул Солнышкин.- Вон! - И показал в рукав артельщика.

- Какой дубль? - разжав пальцы, усмехнулся артельщик.

И тут Пионерчиков почувствовал, как что-то, щелкнув его по носу, полетело
за борт. Он вытянул руку, будто ловил муху, но опоздал.

- Там камень? - сказал Пионерчиков.

- Хе-хе! Где камень? Проверьте!

Это было уже делом принципа. Пионерчиков бросился к борту. Федькин
вцепился ему в брюки, но тоненький штурман выскользнул из них и ласточкой
полетел в океан. На секунду все в изумлении открыли рты и вдруг разом
взвыли.

- Человек за бортом! - кричал Бурун.

- Круг! - крикнул Солнышкин и бросился за спасательным кругом.

- Горим, горим! - заметался Борщик: на камбузе стреляли и дымились
макароны.

- Акула, акула! - заорал Федькин. И тут все увидели, как, переворачиваясь
вверх брюхом, к штурману несётся громадная акула.

СТРАННАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ АКУЛА

Навстречу Пионерчикову мимо "Даёшь!" стремительно неслось серое брюхо
приготовившейся для броска странной тропической акулы.

- Багром её, багром! - выпалил покрасневший Бурун и метнул вниз пожарный
багор.

Акула пронеслась мимо и приближалась к тому месту, куда нырнул юный
штурман. Теперь Пионерчиков остался с хищницей один на один.

- Пропал,- сказал Федькин.

Но штурман вынырнул. В руке он победоносно сжимал дубль и собирался
произнести обличительную речь, когда увидел, что пароход уходит. Возмущённый
Пионерчиков помахал кулаком вдогонку и тут заметил летящую на него задранную
акулью морду. Акула пыталась сорвать ему выступление! В запальчивости
Пионерчиков так двинул её ногой, что морда мгновенно вогнулась, а во все
стороны от неё полетели красные брызги. Правда, красными они были от заката,
но Пионерчиков этого не видел. Он схватил хищницу за горло и с таким треском
рванул, что из неё тут же со свистом вылетел дух.

К этому времени "Даёшь!" дал задний ход, и все увидели, как в краснеющую
с каждой минутой глубину опускается тело убитой акулы.

Конечно, свысока трудно было разглядеть, что на её морде вышита буква
"Т". А Пионерчикову тоже было не до этого.

И только Тая вздыхала, глядя в воду: там тонул её любимый пододеяльник с
красивой буквой "Т", который она выронила от испуга, увидев, как Пионерчиков
прыгает за борт.

- Шут с ним, с пододеяльником! - сказала она.- Главное - штурман жив,
целёхонек.

НЕКОТОРЫЕ НЕПРЕДВИДЕННЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

- Стоп, машина! Шлюпку на воду! Моряков и Перчиков летели по трапу через
три ступеньки. Солнышкин катил впереди себя спасательный круг, а Пионерчиков
уже взбирался по штормтрапу, который держали Федькин и Бурун.

- Что случилось, что это значит? - спросил Моряков.

Но мокрый победитель акулы, перебросив через борт ноги, направился к
артельщику и размахнулся так, что у Стёпки заранее взбухла щека и
показалось, будто корабль накренился влево.

Пионерчиков занёс руку. Пионерчиков развернул ладонь, он уже сам слышал
звон горячего шлепка. Но по пионерским законам и морским правилам этого
делать не полагалось. И победитель акулы стукнул дублем о крышку канатного
ящика.

"Хе-хе, сдрейфил,- подумал артельщик.- Ничего, мы еще себя покажем". И он