Чтение 3–й страницы книги ~Баранкин, будь человеком! Неизвестные приключения Баранкина~

В кустах громко чирикали воробьи. Веселыми компаниями они то и дело
срывались с веток, перелетая с дерева на дерево, на лету их стайки то
сжимались, то растягивались. Было похоже, будто все воробьи были связаны
между собой резиновыми нитями.

Перед самым моим носом в воздухе беззаботно летала какая-то мошкара.
Над клумбой порхали бабочки. На скамейке, на которой мы сидели с Костей,
бегали черненькие муравьи. Один муравей даже залез мне на колено и стал
греться на солнышке.

"Вот у кого, вероятно, каждый день воскресенье!" - подумал я, с за-
вистью глядя на воробьев. Не сводя глаз с акации, я стал, наверное, в
двести пятидесятый раз сравнивать свою жизнь и жизнь воробьев и пришел к
очень печальному заключению. Достаточно было взглянуть один раз, чтобы
убедиться, что жизнь птиц и разных насекомых была беззаботной и просто
замечательной: никто из них никого не ждал, никто ничему не учился, ни-
кого никуда не посылали, никому не читали нотации, никому не давали в
руки лопаты... Каждый жил сам по себе и делал все, что ему вздумается. И
так всю жизнь! Все дни раскрашены розовой краской! Все время - праздник!
Семь дней в неделе - и все воскресенья! А у нас с Малининым один выход-
ной в семь дней, и то разве это выходной день? Так, только одно назва-
ние. А хорошо бы пожить хоть один денечек вот так, как живут эти счаст-
ливые мураши, или воробьи, или бабочки, только чтобы не слышать этих
глаголов, которые с утра до вечера так и сыплются на твою несчастную го-
лову: просыпайся, одевайся, пойди, принеси, отнеси, купи, подмети, помо-
ги, выучи! В школе тоже не легче. Стоит мне появиться в классе, только я
и слышу от Фокиной:

"Ой, Баранкин, будь человеком! Не вертись, не списывай, не груби, не
опаздывай!.." И так далее, и тому подобное...

В школе будь человеком!

На улице будь человеком!

Дома будь человеком!

А отдыхать когда же?!

И где взять время для отдыха? Немного свободного времени еще, конеч-
но, можно выкроить, а вот где найти для отдыха такое местечко, чтобы те-
бе абсолютно никто не мешал заниматься всем, что твоей душе угодно. И
здесь мне пришла в голову та невероятная идея, которую я уже давно тайно
от всех вынашивал в своей голове. А что, если взять и попытаться ее
о-су-шест-вить! Осуществить сегодня же! Сейчас! Более подходящей минуты,
может быть, больше никогда и не будет, и более подходящей обстановки и
настроения тоже, может быть, никогда не будет!.. Сначала надо обо всем
рассказать Косте Малинину... А может быть, не стоит... Нет, стоит! Расс-
кажу! А там будь что будет!

- Малинин! - сказал я шепотом. - Слушай меня, Малинин!.. - От волне-
ния я чуть было не задохнулся. - Слушай!

Конечно, если бы мне не нужно было в этот выходной день заниматься, а
потом еще и работать в школьном саду, то я, может быть, никогда бы не
поделился с Костей своим невероятным и неслыханным замыслом, но двойка,
красовавшаяся в моем дневнике, и лопата, прислонившаяся ко мне своим че-
ренком, переполнили, как говорится, чашу моего терпения, и я решил
действовать.

СОБЫТИЕ СЕДЬМОЕ

Единственная в мире инструкция

Я еще раз взглянул на окна нашей квартиры, на небо, на воробьев, на
калитку, из которой вот-вот должен был появиться Мишка Яковлев, и сказал
по-настоящему взволнованным голосом:

- Костя! А ты знаешь, что утверждает моя мама?!

- Что? - спросил Костя.

- Моя мама утверждает, - сказал я, - что если по-настоящему захотеть,
то даже курносый нос может превратиться в орлиный!

- В орлиный? - переспросил Костя Малинин и, не понимая, к чему это я
говорю, уставился в стену нашего дома, на которой было написано мелом:

"БАРАНКИН, ФАНТАЗЕР НЕСЧАСТНЫЙ!"

- В орлиный! - подтвердил я. - Но только, если захотеть по-настояще-
му.

Малинин отвел свой взгляд от забора и недоверчиво посмотрел на мой
нос.

Мой профиль был полной противоположностью орлиного. Я был курносый.
По выражению моей мамы, я настолько курнос, что через дырочки моего зад-
ранного кверху носа можно разглядеть, о чем я думаю.

- Так что же ты ходишь с таким носом, если он может у тебя превра-
титься в орлиный? - спросил Костя Малинин.

- Да я не о носе, дуралей!

- А о чем? - все еще не понимал Костя.

- А о том, что, если по-настоящему захотеть, значит, можно из челове-
ка превратиться, к примеру, в воробья...

- Это зачем же нам превращаться, к примеру, в воробьев? - спросил
Костя Малинин, глядя на меня как на ненормального.

- Как - зачем? Превратимся в воробьев и хоть одно воскресенье прове-
дем по-человечески!

- А как это - по-человечески? - спросил ошеломленный Малинин.

- По-человечески - значит по-настоящему, - пояснил я. - Устроим себе
настоящий выходной день и отдохнем как полагается от этой арифметики, от
Мишки Яковлева... от всего на свете отдохнем. Конечно, если ты не устал
быть человеком, тогда можешь не превращаться - сиди и жди Мишку...

- Как это - не устал? Я очень даже устал быть человеком! - сказал
Костя. - Может, побольше твоего устал!..

- Ну вот! Вот это по-товарищески!

И я с еще большим увлечением стал расписывать Косте Малинину ту
жизнь, без всяких забот и хлопот, которая, по моему мнению, ожидала нас,
если бы нам удалось каким-то образом превратиться в воробьев.

- Вот здорово, - сказал Костя. - Вдох - выдох!

- Конечно, здорово! - сказал я.

- Подожди! - сказал Костя. - А как же мы с тобой будем превращаться?
По какой системе?

- Не читал, что ли, в сказках: "Стукнулся об землю и превратился Ива-
нушка в орла быстрокрылого... Стукнулся еще раз об землю и превратил-
ся..."

- Слушай, Юрка, - сказал мне Костя Малинин, - а это обязательно -
стукаться об землю?..

- Можно и не стукаться, - сказал я, - можно и при помощи настоящего
желания и волшебных слов...

- А где же мы с тобой возьмем волшебные слова? Из старой сказки, что
ли?

- Зачем - из сказки? Я сам придумал. Вот... - Я протянул Косте тет-
радь, тетрадь, которую еще никто не видел на свете, кроме меня.

- "Как превратиться из человека в воробья по системе Баранкина.
Инструкция", - прочитал Костя свистящим шепотом надпись на обложке тет-
ради и перевернул первую страницу...

СОБЫТИЕ ВОСЬМОЕ

"Не хочу учиться, хочу быть птицей!.."

- "Не хочу учиться, хочу быть птицей!.." А это что, стихи, что ли? -
спросил меня Костя.

- Не стихи, а заклинание. В рифму... - пояснил я. - В сказках так
всегда полагается. Читал в "Снежной королеве"? Снип-снап-снур-репур-
ре-базелюрре...

- "Я уверен, без забот воробей живет! Вот я! Вот я..." А дальше не-
разборчиво...

- Чего неразборчиво? - сказал я. - "Вот я! Вот я! Превращаюсь в во-
робья!.."

- Складно получается! - сказал Костя.

- Всю ночь не спал, - сказал я шепотом, чтобы нас с Костей кто-нибудь
не подслушал.

- А что ж мы с тобой теряем время? - крикнул Малинин. - Давай скорее
превращаться, пока Мишка Яковлев не пришел!

- Ты какой-то чудак, Малинин! Как это - скорей? Может, у нас с тобой
еще ничего не получится, а ты уже радуешься да еще орешь на весь двор!

- Ну и что?

- Как это - ну и что! Дело таинственное, можно сказать, непроверен-
ное. Кто-нибудь подслушает - потом смеяться будут, если у нас ничего не
выйдет.

- Ты же сам говорил, что если есть волшебные слова да еще если захо-
теть по-настоящему, то обязательно выйдет! - сказал Костя шепотом.

- Конечно, выйдет, если захотеть по-настоящему! А вот как это - захо-
теть по-настоящему? Вот в чем загадка! - прошептал я. - Ты, Костя, в
жизни чего-нибудь хотел по-настоящему?

- Не знаю, - тихо сказал Костя.

- Ну вот! А говоришь - скорей! Это тебе не двойку в тройку превра-
щать. Здесь, брат, двух человек надо превратить в воробьев. Вот какая
задача!

- А зачем - в воробьев? В бабочек, я думаю, легче.

- Зачем же в бабочек? Бабочки - насекомые, а воробьи - это как-никак
птицы. На прошлом уроке мы как раз проходили воробьев. Ты в это время,
правда, постороннюю книгу читал.

- Верно. Я про воробьев не слушал.

- Ну вот, а я слушал. Нина Николаевна нам целый час рассказывала о