вер и временно поселились в Касселе. Но за знаменитых ученых вступилось
общественное мнение Германии: открыта была общая подписка для обеспече-
ния братьев Гримм от нужды, а два крупных германских книгопродавца-изда-
теля (Реймер и Гирцель) обратились к ним с предложением составить сообща
немецкий словарь на самой широкой научной основе. Братья Гримм приняли
это предложение с величайшею готовностью и после необходимых, довольно
продолжительных приготовлений принялись за работу. Но им не пришлось
долго быть в Касселе: друзья о них позаботились и нашли им просвещенного
покровителя в лице кронпринца Фридриха-Вильгельма Прусского, и, когда он
в 1840 году вступил на престол, он тотчас же вызвал ученых братьев в
Берлин. Они были избраны в члены Берлинской Академии Наук и, в качестве
академиков, получили право на чтение лекций в Берлинском университете.
Вскоре и Вильгельм, и Якоб Гримм приступили к чтению лекций в универси-
тете и с тех пор жили в Берлине безвыездно до самой смерти. Вильгельм
умер 16 декабря 1859 года; Якоб последовал за ним 20 сентября 1863 года,
на 79-м году своей многотрудной и плодовитой жизни.
нечно, не подлежит нашей оценке в этой краткой биографической заметке.
Мы можем здесь ограничиться только перечислением их важнейших трудов,
доставивших им громкую славу европейских ученых, и указать на то разли-
чие, которое существовало в деятельности Якоба и Вильгельма Гримм и до
некоторой степени характеризовало их личное отношение к науке.
ностью, братья Гримм, главным образом, посвящали свою деятельность соби-
ранию, объяснению и изданию в свет памятников народного творчества. В
этот период, к которому относятся и "Сказки", братья Гримм смотрели на
труды свои, как на общую собственность, и честь авторства делили попо-
лам, всюду выставляя на их заглавных листах: "братья Гримм". Только с
1818 года их научная деятельность распадается надвое: Якоб Гримм исклю-
чительно предается филологическим исследованиям германских наречий и на
этих исследованиях строит свои важнейшие труды - "Немецкую грамматику"
(1819 г.), "Древности немецкого права" (1828 г.) и "Немецкую мифологию"
(1835 г.), - которые составили эпоху не только в германской филологии,
но и вообще в области сравнительного языкознания. Вильгельм Гримм остал-
ся при более привлекавшем его изучении отдельных памятников древненемец-
кой литературы и немало сделал для их объяснения. С того времени, когда
раздвоились пути научной деятельности ученых братьев, каждый из них уже
стал подписывать свои труды полным своим именем.
тельности более скромной, но не менее полезной и заслуживающей серьезно-
го внимания. Он обратился к изучению отдельных поэтических произведений
и народных преданий вообще, стал собирать и приводить в порядок немецкие
героические саги, восстанавливать испорченные тексты рукописей, и тем
самым положил краеугольный камень в основу сравнительной истории литера-
туры, занимающейся исследованием развития и роста одного и того же поэ-
тического материала у различных народов. Вильгельм Гримм был в высшей
степени одарен способностью тонкого распознавания и расследования тех
видоизменений, которые происходят в одном и том же поэтическом мотиве
при его странствованиях от народа к народу. С этой именно стороны он был
главным деятелем в создании сборника "Сказок" и в особенности того об-
разцового комментария к ним, который впоследствии явился в виде от-
дельного тома, прилагавшегося к сборнику "Сказок", изданных братьями
Гримм. В этом комментарии к "Сказкам" Вильгельм Гримм дает богатый мате-
риал для сравнения немецких сказочных сюжетов со сказочной литературой
французской, итальянской, испанской, английской, скандинавской, славянс-
кой и даже со сказочным запасом восточных литератур. Таким образом,
Вильгельм Гримм, всю жизнь трудясь рядом с братом и другом своим, вели-
ким филологом, приобрел вполне заслуженную известность талантливого исс-
ледователя в области истории литературы.
нялось, жил-был на свете король; все дочери его были одна краше другой,
а уж младшая королевна была так прекрасна, что даже само солнышко, так
много видавшее всяких чудес, и то дивилось, озаряя ее личико.
рой липой вырыт был колодец. В жаркие дни заходила королевна в темный
лес и садилась у прохладного колодца; а когда ей скучно становилось,
брала она золотой мячик, подбрасывала его и ловила: это была ее любимая
забава.
пал не в протянутые ручки ее, а пролетел мимо, ударился оземь и покатил-
ся прямо в воду. Королевна следила за ним глазами, но, увы, мячик исчез
в колодце. А колодец был так глубок, так глубок, что и дна не было вид-
но.
никак не могла утешиться.
бой, королевна? От твоего плача и в камне жалость явится". Оглянулась
она, чтобы узнать, откуда голос ей звучит, и увидела лягушонка, который
высунул свою толстую уродливую голову из воды. "Ах, так это ты, старый
водошлеп! - сказала девушка. - Плачу я о своем золотом мячике, который в
колодец упал". - "Успокойся, не плачь, - отвечал лягушонок, - я могу го-
рю твоему помочь; но что дашь ты мне, если я тебе игрушку достану?" -
"Да все, что хочешь, милый лягушонок, - отвечала королевна, - мои
платья, жемчуг мой, каменья самоцветные, а еще впридачу и корону золо-
тую, которую ношу".
камней самоцветных, ни твоей короны золотой; а вот если бы ты меня полю-
била и стал бы я везде тебе сопутствовать, разделять твои игры, за твоим
столиком сидеть с тобой рядом, кушать из твоей золотой тарелочки, пить
из твоей стопочки, спать в твоей постельке: если ты мне все это обеща-
ешь, я готов спуститься в колодец и достать тебе оттуда золотой мячик".
- "Да, да, - отвечала королевна, - обещаю тебе все, чего хочешь, лишь бы
ты мне только мячик мой воротил".
с подобными себе да квакать, где уж ему быть человеку товарищем".
через несколько мгновений опять выплыл, держа во рту мячик, и бросил его
на траву. Затрепетала от радости королевна, увидев снова свою прелестную
игрушку, подняла ее и убежала вприпрыжку. "Постой, постой! - закричал
лягушонок. - Возьми ж меня с собой. Я не могу так бегать, как ты".
ла беглянка, поспешила домой и скоро забыла о бедном лягушонке, которому
пришлось не солоно хлебавши опять лезть в свой колодец.
за стол и стала кушать со своего золотого блюдца, вдруг - шлеп, шлеп,
шлеп, шлеп! - кто-то зашлепал по мраморным ступеням лестницы и, добрав-
шись доверху, стал стучаться в дверь; "Королевна, младшая королевна, от-
вори мне!"
дверь, увидела лягушонка. Быстро хлопнула дверью королевна, опять села
за стол, и страшнострашно ей стало.
чего ты боишься? Уж не великан ли какой стоит за дверью и хочет похитить
тебя?" - "Ах, нет! - отвечала она. - Не великан, а мерзкий лягушонок!" -
"Чего же ему нужно от тебя?" - "Ах, дорогой отец! Когда я в лесу вчера
сидела у колодца и играла; упал мои золотой мячик в воду; а так как я
очень горько плакала, лягушонок мне достал его оттуда; и когда он стал
настойчиво требовать, чтобы нам быть отныне неразлучными, я обещала; но
ведь никогда я не думала, что он может из воды выйти. А вот он теперь
тут за дверью и хочет войти сюда".
отвори!"
кал до самого ее стула, сел подле и крикнул: "Подними меня!" Королевна
все медлила, пока наконец король не приказал ей это исполнить. Едва ля-
гушонка на стул посадили, он уж на стол запросился; посадили на стол, а
ему все мало: "Придвинь-ка, - говорит, - свое блюдце золотое поближе ко
мне, чтоб мы вместе покушали!"
гушонок уплетал кушанья за обе щеки, а молодой хозяйке кусок в горло не
лез.
свою комнатку да приготовь свою постельку пуховую, и ляжем-ка мы с тобою
спать". Расплакалась королевна, и страшно ей стало холодного лягушонка:
и дотронуться-то до него боязно, а тут он еще на королевниной мягкой,
чистой постельке почивать будет!
том презирать не годится".