Там споткнулся раненый и старается еще раз подняться, пока жизнь его не
утекла... Жеребцы грызутся, и щиты кровавой пеной залиты и грязью.
- И тут в самый разгар битвы в татарские ряды ворвался
воевода со своею свитой. Они прорвались до бунчуков Батыя и
Субадай-Багатура, перескакивая через груды трупов и стараясь проломить
стену богатырей, стоящих крепко, как башни. Но приняли князя в копья.
Ранили коня в ноздри, и он начал метаться во все стороны с криком
человечьим. А с князя и шелом упал, и щит с него сорвали. А коня его взяли
в копья, и со стен камни посыпались как дождь. Его бы уж на рогатину взял
один немчин, да подскакали двое из дружины на выручку. Порубили они копья,
и конь стал на ноги. Умчали князя из боя, и тут пал его конь.
- Натиск славян ослабел. Оставшиеся в живых ищут
спасения в бегстве. Все быстрее наступают победители. Оружие их притупилось
от тяжелых ударов. Под ногами у них катаются щиты и блестящие шлемы. Под
грудами мертвых умирают живые, задавленные, не тронутые железом. Немногие
славяне, наконец, укрываются за стенами, окружающими величественную
Десятинную церковь.
- ...Вечерние тени ложились уже на
землю, когда звук рога вернул преследовавших. Победители расположились на
киевских стенах и по берегу Днепра, окружив себя цепью сторожей. А между
тем в кровавом вечернем небе над страшной ложбиной, что легла между стенами
Киева и стенами Десятинной церкви, над телами убитых уже кружил черный
ворон. А из степных яруг выходили волки, ожидая безлунной ночи. Два войска
расположились на ночлег.
- ...Вот добрел, наконец, до Киева
словутный певец Митуса. добрел до страшной ложбины между двух лагерей.
- И вот, не боясь ничего, запевает Митуса свою последнюю
песнь.
- Поднимаются воины по обеим сторонам, и люди встают на
крыше Десятинной церкви на стенах и слушают, как поет Митуса, ибо певцов
всегда слушают и редко слышат.
- Кончились добрые времена... И брат брату молвил: "То мое, а и то мое же!"
И в княжьих крамолах век человечий сократился. Только вороны грают, трупы,
между собой деля. Тут кровавого вина не доста. Тут пир покончили храбрые
русичи... И сватов напоили... а и сами полегли... за землю русскую...
Свистнула стрела.
- Упала на крыше Десятинной церкви девушка, и лилия
выпала у нее из волос.
- И в ответ свистнула стрела! И ударила в открытый лоб
татарина!
- Пал татарин со стены, и только закружилось в воздухе
перо голубое цапли.
- И тотчас стрелы омрачили воздух. И поднял лилию
Митуса, и засмеялся, и слезы потекли у него по лицу.
- И начался бои. Но и он не заглушил хохота Митусы...
САМОЕ ЗАНЯТОЕ.
- Первым зданием города было придорожное кафе -
стеклянный ящик, занавешенный изнутри белыми шторами. На двери болталась
табличка "ЗАКРЫТО". Приезжий остановился. Возникло и пропало тиканье часов.
Приезжий разжал кулак и посмотрел на спичечную коробку.
- Ящерица... - сказал он. - Это я, здравствуй, ящерица... Я накормлю тебя,
маленький крокодил... А теперь смотри не высовывайся из коробки. А то
придут пионеры, и ты умрешь. Они положат тебя в банку с формалином и
сделают из тебя наглядное пособие... Потому что наука требует жертв,
искусство требует жертв, любовь требует жертв, и черт его только не знает,
что не требует жертв... Все требуют жертв, и никто не догадывается, что
живые помогают прогрессу больше, чем покойники... А теперь я посплю,
ящерица.
- Он выбрал местечко на зеленой траве, неподалеку от
дверей кафе, подстелил плащ и улегся удобно и привычно.
- Я очень долго шел, а теперь я посплю, - сказал он. - Сплю.
- По потом он приподнялся на локте.
- Батальоны все спят, - сказал он спокойно.
Сено хрупают кони.
И труба заржавела
На старой цепи.
Эта тощая ночь
В случайной попоне
Позабыла про топот
В татарской степи.
- Сплю... - сказал он. - Сплю... - и снова приподнялся. - Сон, а сон.
- Да... - ответил сон.
- Приснись мне, - сказал приезжий.
- Ладно, - сказал сон.
- Что-нибудь не очень глупое.
- Ладно, спи.
- Много лет назад я был в одном городке, ну ты знаешь такие города - в
торговых рядах продают стиральные машины, сборники фантастики и шифер по
справкам горисполкома. В сквере - памятники партизанам последней войны и
войны с Наполеоном, а у церкви - пьяные велосипедисты. Утром и вечером мне
хотелось поселиться там навсегда, а днем и ночью бежать куда глаза глядят...
- Хватит болтать, - сказал сон.
- Вот говорят, что любовь и голод правят миром, - сказал приезжий. -
Интересно бы знать - куда это они правят! Городок-то ведь ждет... Там гуси
отскакивают от мотоциклов, там воскресенье не начинается без водки, там в
магазине я купил книжку "100 затей для умелых рук" и в речке поймал
пескаря. Я не заметил в городке ни любви, ни голода, но я заметил тоску по
необыденному. Как ты думаешь - может она править миром?
- Не мешай мне работать! - сказал сон. - Я не могу работать в таких
условиях! Сейчас все Другое.
- А что? - спросил приезжий. - Ты мне уже снишься?
- Да. Снюсь! - сказал сон.
- Вся моя беда, - сказал приезжий, - что, в сущности, я никогда не был
уверен в том, где я нахожусь. То ли мне здесь снится, что я там, то ли мне
там снится, что я здесь. Вот, например, дворник... надеюсь, он мне не
станет пылить в нос.
- "Вжик, вжик..." - сказала метла дворника, но пыли не
было. Так разве что немножко, самую малость.
- В этом городе есть пивные? - спросил приезжий у дворника, когда тот
приблизился.
- В этом городе нет пивных, - сказал дворник. - Вы нездешний?
- Я приехал издалека, - сказал приезжий.
- Амнистированный? Или турист? - спросил дворник.
- Вы оригинально мыслите, - сказал приезжий.
- Эх, разве это сейчас ценят, - сказал дворник. - Работаю дворником, а мог
бы быть фтизиатором.
- Что такое фтизиатор?
- Откуда я знаю? - сказал дворник.
- Вы, я вижу, тоже нездешний.
- Мы все нездешние, - сказал дворник.
- Слушай, дворник, - сказал приезжий. - По-моему, сегодня должно что-то
случиться. Как по-твоему?
- Черт вас знает, - сказал дворник. - Так и шастаете тут, так и шастаете.
- Не твое дело, - сказал приезжий. - Я люблю видеть сны какие мне хочется.
- Это приятно? - спросил дворник.
- Не всегда, - ответил приезжий. - Но всегда чревато. - Чем?
- Событиями, - сказал приезжий. - Тебе не кажется, что сегодня должно
что-то случиться?.. Уже случилось...
- Он так сказал потому, что из-за угла кафе вышли две
женщины. Одна средних лет. Другая помоложе.
- Это тебе снится, чудак, - сказал дворник.
- Нет. Это уже не сон, - сказал приезжий.
- Принесите мне чего-нибудь горячего, - попросила та, что постарше.
- Валентина Николаевна, - сказала молодая. - Здесь кто-то спит.
- Ничего. Поспит и проснется, - та, что постарше, наклонилась к спящему. -
Ох!.. - сказала она, выпрямившись.
- Валентина Николаевна, что с вами? Женщина тихонько засмеялась, потом
вытерла слезы и наклонилась снова.
- Спишь, - сказала она. - Ты все-таки пришел, бродяжка... Дай я хоть
погляжу на тебя... Похож.
- На кого похож? - спросила молодая.
- Изменился... На себя похож...
- Валентина Николаевна, а кто это?
- Это? Страшный человек.
- Господи...
- Самый большой лентяи на свете. Чемпион лентяев. Старая школа.
- Вы его знаете?
- Немножко. Это мой муж, - сказала она. - Бывший, бывший... Я его не видела
полжизни... Она тряхнула спящего за плечо.
- Проснись. Приезжий открыл глаза.
- Ты знаешь, пока я спал, мне пришла в голову одна идея, - сказал он. - Я
понял, почему я не люблю ходить в театр... Покупаешь билет, и тебе
показывают живых людей, как в трамвае. Но в трамвае это стоит четыре
копейки. Конечно, если без багажа. С багажом дороже... Ну ладно, я еще
посплю. У меня там был ряд интересных встреч. Я не досмотрел, чем все это
кончится.
- Он опять закрыл глаза.
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Зыков Виталий