бальных танцев. Уэйт был танцором от природы, и еще в детские годы в
Мидлэнд-Сити слышал, что и родители его отлично умели танцевать. Чувство
ритма он, вероятно, унаследовал от них. Именно в танцклассе он встретил и
принялся обхаживать первую из семнадцати его будущих жен.
x x x
Уэйта за любой пустяк, без разбора. Они полагали, что по причине дурной
наследственности из него должен получиться моральный урод.
богатый, благополучный (насколько он мог сам судить) и с готовностью
ожидающий нового испытания на выживание.
x x x
4
бесполый, безучастно наблюдательный в своих сочинениях, почитался героем в
буйном, страстном, многоязыком Гуаякиле в силу того, что имя его служило
возбудителем туристского бума. Если бы не Дарвин, не было бы никакого отеля
"Эльдорадо" или корабля "Bahia de Darwin", готовых приютить Джеймса Уэйта.
Ни, наконец, магазинчика, где последний бы смог столь комично вырядиться.
местом - Гуаякилю суждено было бы остаться просто одним из множества
раскаленных и грязных морских портов, а острова представляли бы для Эквадора
не большую ценность, чем шлаковые отвалы где-нибудь в Стаффордшире.
глазах людей. Вот какое значение имели мнения в эпоху великолепных больших
мозгов.
меньше, чем реальные факты,- будучи при этом подвержены таким внезапным
изменениям, которых факты претерпевать не в состоянии. Так, Галапагосские
острова могли быть объявлены адом, а всего мгновение спустя - раем, а Юлий
Цезарь почитаться то государственным деятелем, то, чуть погодя, мясником,
равно как эквадорскими бумажными деньгами, лишь миг тому назад шедшими в
уплату за пищу, кров и одежду, вдруг начинали выстилать птичьи клетки, а
мироздание, еще вчера считавшееся творением Господа Бога, внезапно
признавалось продуктом огромного космического взрыва - и так далее, и так
далее.
больше не отвлекают людей от главного дела их жизни.
x x x
наткнулся испанский корабль, сбившись с курса во время шторма. Острова
оказались необитаемы, и никаких признаков человеческого поселения там
обнаружить не удалось.
южноамериканского побережья, доставить в Перу панамского епископа. Однако
разразившийся шторм бесцеремонно отнес его далеко на запад, где, согласно
общепринятому мнению, не могло находиться ничего, кроме океана и еще раз
океана.
в кошмарный сон любого моряка - к клочкам суши, являвшим собой дьявольскую
издевку: ни надежного места для стоянки, где можно было бы бросить якорь, ни
тени, ни пресной воды, ни плодоносящих растений и ни единого человеческого
существа. Там они застряли в мертвом штиле, приканчивая остатки воды и
продовольствия. Поверхность океана была глаже зеркала. Они спустили на воду
шлюп и кое-как, налегая на весла, отбуксировали беспомощный корабль и своего
духовного пастыря прочь из гиблого места.
стала бы претендовать на обладание преисподней. И целых три столетия -
покуда изменившееся общественное мнение не позволило архипелагу появиться на
географических картах - ни одна страна нс изъявляла желания присвоить его
себе. Наконец в 1832 году одно из самых маленьких и бедных государств
планеты, каковым являлся Эквадор, обратилось к народам мира, прося их
согласиться с тем, чтобы острова считались частью эквадорской территории.
Как если бы Эквадор в приступе империалистического помешательства решил
присоединить к своей территории пролетающее мимо Земли астероидное облако.
уверять, что те зачастую причудливые растения и животные, которые ухитрились
каким-то образом выжить на пустынных островах, придают последним
чрезвычайную ценность - если только взглянуть на них как он, с научной точки
зрения.
островами превращение из ничего не стоящих в бесценные: _волшебство_.
побывать, по пути к островам, такое множество интересующихся естественной
историей, желающих увидеть то, что видел Дарвин, и ощутить то, что
чувствовал он, что к порту было приписано целых три прогулочных судна, самым
новым из которых была "Bahia de Darwin". В городе имелось несколько
современных туристских отелей, новейшим среди которых был "Эльдорадо", а
также сувенирные магазины, модные лавки и рестораны для туристов, усеивавшие
от начала до конца улицу Дьес де Агосто.
кризис, внезапный пересмотр людских представлений о ценности денег, фондов,
акций, закладных векселей и тому подобных бумажек подорвал туристический
бизнес не только в Эквадоре, но и практически повсеместно. Так что
"Эльдорадо" оставался единственным еще открытым отелем на весь Гуаякиль, а
"Bahia de Darwin" - единственным прогулочным судном, которое было на плаву.
"Естествоиспытательский круиз века", поскольку владельцем его была та же
эквадорская фирма, которой принадлежал и корабль. Но в данный момент, менее
чем за сутки до отплытия, на весь двухсотместный отель насчитывалось всего
шесть постояльцев, включая Джеймса Уэйта. Вот кто были остальные пятеро:
преподаватель икебаны - японского искусства составлять букеты;
приключений, обладатель огромного унаследованного им состояния, вдовец;
Илиума, штат Нью-Йорк, которую в отеле еще никто практически не видел, так
как, прибыв накануне вечером без сопровождения, она не выходила из своего
номера на пятом этаже, куда ей доставляли еду.
мертвы. Это условное обозначение в дальнейшем будет не раз повторяться на
протяжении моего рассказа, давая читателю понять, что тому или иному
персонажу вскорости предстоит решающее дарвиновское испытание на силу и
живучесть.
5
его названия можно было ставить звездочку. Лишь через пять суток его машинам
предстояло смолкнуть навеки, и должно было минуть еще десять лет, прежде чем
он окажется на океанском дне. Это было не только самое новое, большое и
быстроходное прогулочное судно, приписанное к порту Гуаякиль. Корабль
специально предназначался для туристических круизов на Галапагосы, и, с того
самого момента, как был заложен его киль, предполагалось, что он будет
постоянно курсировать взад-вперед между портом и островами.
участии. Смешанная команда из шведов и эквадорцев, доставившая его из МальмT
в Гуаякиль, полагала, что шторм, который им довелось перенести по пути в
Северной Атлантике, был первым и последним испытанием бурными водами и
ледяным ветром, выпавшим на долю этого корабля.
отель на сотню посадочных мест. Судно оснащено было радаром и сонаром, а
также электронным навигатором, который непрестанно фиксировал место его
нахождения на поверхности земного шара с точностью до ста метров. Оно было
настолько автоматизировано, что один человек, стоя на мостике, без чьей-
либо помощи в машинном отделении или на палубе, был в состоянии запустить
машины, поднять якорь, лечь на курс и управлять кораблем, словно легковым
автомобилем. Прибавьте к этому восемьдесят пять сточных туалетов, двенадцать
биде и телефоны в каютах и на мостике, по которым через спутник можно было
связаться с любой точкой мира.
событий.
гордостью заявляли, что ему ни на мгновение не грозит оказаться отрезанным
от остального мира. Не много же они знали.