что городу было выставлено двести пять ящиков контрабандного спиртного и
почти две тысячи бутылок местного рома. Не осталось ни одного человека - ни
бедного, ни богатого,- кто бы так или иначе не принял участие в этом, самом
скандальном на памяти городка гулянье. Сантьяго Насар размечтался вслух.
подсчитывать, сколько я на нее ухнул.
везет этой Флоре Мигель, чего у нее только нет. а на Рождество она получит
еще и Сантьяго Насара. "Я вдруг поняла, что лучшего мужа не придумаешь,-
сказала она мне.- Представь: красивый, из приличной семьи и в двадцать один
год у него уже есть собственное состояние". Она, случалось, приглашала его к
нам, если на завтрак готовились кариманьолас из юкки, и в то утро мать как
раз собиралась их делать. Сантьяго Насар с радостью согласился.
забыл дома на тумбочке часы.- Который час?
повел его к площади.
на столе. "Непривычно уговаривала,- сказал мне Кристо Бедойя.- Так, что
иногда мне кажется, Маргот знала, что его собирались убить и хотела спрятать
у вас в доме". И все-таки Сантьяго Насар убедил ее идти домой, пообещав
прийти следом - только наденет костюм для верховой езды, так как ему
пораньше надо успеть в Дивино Ростро холостить бычков. Он простился с ней
взмахом руки, точно так же, как совсем недавно попрощался с матерью, и пошел
к площади, уводя с собой под руку Кристо Бедойю. Она видела его в последний
раз.
Дон Ласаро Апонте, полковник, окончивший военную академию, вышедший со
службы с хорошей пенсией и уже одиннадцать лет занимавший должность
алькальда, приветствовал его, вскинув ладонь. "У меня были веские причины
считать, что опасность позади",- сказал он мне. Отец Кармен Амадор тоже не
обеспокоился. "Когда я увидел его живым и невредимым, то подумал, что все
это пустая болтовня",- сказал он мне. Никто даже не задался вопросом: а
предупредили ли Сантьяго Насара,- всем казалось просто невероятным, чтобы
его не предупредили.
собираются убить. "Знай я такое дело, я бы увела его домой хоть на аркане",-
заявила она следователю. Удивительно, что она ничего не знала, но еще
удивительнее, что того не знала моя мать, обычно она обо всем узнавала
раньше других в доме, хотя уже много лет никуда не выходила, даже в церковь.
Я оценил эту ее способность, когда начал ходить в школу и стал подниматься
рано утром. Я заставал ее мертвенно-бледную и таинственную в пепельном
рассветном воздухе: она мела двор метлой; а потом, отхлебывая кофе,
принималась рассказывать мне, что произошло в мире, пока мы спали. Ее словно
бы связывали потаенные нити со всем городком, и особенно - с людьми ее
возраста; порой она удивляла нас, сообщая о том, что должно совершиться и о
чем она не могла узнать иначе, как благодаря искусству провидения. В то
утро, однако, она не предчувствовала трагедии, которая назревала уже с трех
часов ночи. Она спокойно домела двор; сестра Маргот, уходя встречать
епископа, видела, как мать молола юкку для кариманьолас. "Кричали петухи",-
говорит обычно мать, вспоминая тот день. Однако она не связывала
доносившийся гомон с прибытием епископа, а считала его отголоском свадебного
гулянья. Наш дом стоял далеко от большой площади, у самой реки, в зарослях
манговых деревьев. Сестра Маргот шла к порту берегом реки, а люди были
слишком взбудоражены предстоящим прибытием епископа, чтобы обращать внимание
на какие-то другие события. Лежачих больных вытаскивали на улицу, к дверям
домов, чтобы они восприняли Господне исцеление, женщины выбегали со дворов,
таща индюшек, поросят и разного рода съестное, от противоположного берега
плыли украшенные цветами лодки. Но когда епископ проплыл мимо, не оставив на
нашей земле и следа, другая новость, до поры находившаяся под спудом, со
скандальным размахом вырвалась на простор. Вот тут-то моя сестра Маргот
узнала обо всем разом и без прикрас: Анхела Викарио, красивая девушка,
вышедшая замуж вчера, была возвращена в дом своих родителей, поскольку муж
обнаружил, что она не девственна. "Я почувствовала себя так, будто это я
должна умереть.- сказала мне сестра.- Но как ни перетряхивали, как ни
мусолили сплетню, никто не мог объяснить, как несчастный Сантьяго Насар влип
в эту историю". Наверняка знали только одно: братья Анхелы Викарио караулили
его, собираясь убить.
мать в столовой: на ней было воскресное платье в голубой цветочек, на тот
случай, если бы епископу вздумалось зайти к нам поздороваться, она накрывала
на стол и пела фадо о потаенной любви. Сестра заметила, что на столе было
одним прибором больше, чем обычно.
пригласила его к завтраку.
Вечно так: ей начинают рассказывать что-нибудь, не успеют дойти до половины,
а она уже знает, чем кончится". Дурная эта весть для моей матери оказалась
еще и каверзной. Насара назвали Сантьяго в честь нее, она была его крестной,
но она же состояла в кровном родстве и с Пурой Викарио, матерью возвращенной
назад невесты. Однако, не успев дослушать новости, мать надела туфли на
каблуке и парадную мантилью, которую доставала, лишь отправляясь выражать
соболезнование. Мой отец слышал все, лежа в постели, и, выйдя в столовую в
пижаме, встревоженно спросил, куда она собралась.
вокруг знают, что хотят убить ее сына, одна она не знает- не ведает.
почуяв дыхание трагедии, заплакали. Мать единственный раз в жизни не
обратила на них внимания и пропустила мимо ушей слова мужа.
не сравнялось еще и семи, был одет - он собирался в школу.
догнал и ухватился за ее руку. "Она шла и разговаривала сама с собой",-
рассказал мне Хайме. "Закона нет на этих мужчин,- приговаривала она,- скоты
поганые, на одно только способны - беды творить". Она даже не замечала, что
тащит за руку ребенка. "Подумали, верно, что я умом тронулась,- сказала она
мне.- Одно помню, слышно было, как далеко где-то шумел народ, будто опять
началось свадебное гулянье, и все бежали на площадь". Она прибавила шагу,
собрав всю решимость, на какую была способна, коль скоро речь шла о
человеческой жизни, но тут кто-то, бежавший навстречу, сжалился над ней,
несшейся, как в бреду.
убили.
приехал в городок в августе прошлого года: за шесть месяцев до свадьбы. Он
прибыл на ходившем раз в неделю пароходе, при нем были дорожные сумки,
украшенные серебряными пряжками, и точно такие же пряжки сверкали на его
ремне и башмаках. Ему было за тридцать, но возраст скрадывался стройным, как
у молодого тореро, станом, золотистыми глазами, кожей, словно подрумяненной
на медленном селитряном огне... Он приехал в коротком пиджаке и очень узких
брюках - то и другое из кожи молодого бычка, а на руках - перчатки овечьей
кожи такого же цвета, что и костюм. Магдалена Оливер, приплывшая на одном с
ним пароходе, не могла оторвать от него глаз всю дорогу. "Не поймешь, парень
или девушка,- сказала она мне.- А жаль,- до того хорош, прямо съела бы с
маслом". Не одна она так подумала, и не последней ей пришло в голову, что
Байардо Сан Роман из тех, кого с первого взгляда не раскусишь.
заметила: "Сюда приехал один необычный человек". В следующем письме она
написала мне: "Этого необычного человека зовут Байардо Сан Роман, и все от
него в восторге, но я его еще не видела". Никто не знал, зачем он приехал.
Кому-то, не устоявшему перед искушением задать этот вопрос, незадолго до
свадьбы он ответил: "Ездил с места на место, искал, на ком бы жениться".
Может, это была и правда, но точно так же он мог бы ответить что угодно -
такая у него была манера разговаривать: слова, скорее, скрывали суть, чем
проясняли ее.
инженер-путеец, и заговорил о том, что надо проложить железную дорогу в
глубь страны, чтобы мы тут не зависели от непостоянства реки. На следующий
день ему надо было послать телеграмму, и он сам передал ее на аппарате да
еще научил телеграфиста собственному способу работать на садящихся
батарейках. Так же естественно и со знанием дела говорил он с военным
врачом, который находился в те месяцы у нас на вербовке рекрутов, о болезнях
в приграничных областях. Ему нравились долгие и шумные праздники, но сам он
пил с умом, толково разрешал споры и не любил, когда пускали в ход кулаки.
Однажды в воскресенье, после мессы, он вызвал на соревнование самых лучших
пловцов, а таких было немало, и переплыл реку туда и обратно, каждый раз
опережая самых сильных на два десятка взмахов. Моя мать написала мне об этом
в письме, а в конце заметила в очень характерной для нее манере: "Похоже, он
привык купаться не только в реке, но и в золоте". Это соответствовало уже
облетевшему город слуху, что Байардо Сан Роман не только умеет все на свете
и умеет по-настоящему, но и что средства его беспредельны.
Андреев Николай
Буркатовский Сергей
Маркеев Олег
Свержин Владимир
Роллинс Джеймс
Контровский Владимир