набрасывается мешковина, опять несколько сильных витков в обратную сторону
-- и козлотур, снабженный присущими ему рогами, удостаивает своим обществом
любителей левых либеральных снимков.
несколько контрабандных снимков. Молодой человек получает свои комиссионные,
любители левых либеральных снимков в назначенное время получают свои
фотографии.
милиционером и во время дежурства выследивший этого фотографа и теперь тоже
получающий свои комиссионные, отчего тот не только не приуныл, а, наоборот,
взбодрился и уже сам развращает обычных клиентов, мимоходом предлагая им:
центральной газеты не повторилась. И тут люди, причастные к пропаганде
козлотура, оживились, тем более что в столичной печати, появилась критика
журнала, критиковавшего козлотуризацию. И хотя журнал этот критиковался не
за критику козлотуризации, все-таки у нас поняли так, что дела этого журнала
плохи и не ему нас критиковать. А тут еще нашлись люди, которые установили,
что журнал и до этого подвергался неоднократной критике. И тогда в местных
кругах со всей остротой был поставлен вопрос: можно ли считать
действительной критику критикуемого журнала?
стоит принимать всерьез, тут, мол, и беспокоиться не о чем. Но другие, более
диалектически настроенные, отвечали, что это неверно, что, пока журнал не
закрыт, критика критикуемого журнала фактически является действительной
независимо от нашей воли.
мы что, не люди, что ли?
сухостью ответа намекая на умственную нерентабельность в данном случае более
пространного разъяснения, что для представителей данного случая, конечно,
было обидно.
ожидания его еще несколько раз критиковали, так что азарт дошел до предела,
а журнал почему-то все еще не закрывали.
размолотый и засыпанный землей и щебенкой, он, как легендарный пулеметчик,
вдруг открывал огонь из-под собственных обломков, заставляя шарахаться своих
длинноухих врагов, бегущих назад и на бегу лягающих воздух бегущими
копытами. В позднейших кинохрониках этому бегу был придан перевернутый, то
есть атакующий, смысл, а непонятное в этом случае лягание воздуха бегущими
копытами в сторону своих тылов объяснялось избытком молодечества и
невозможностью лягаться вперед.
социологическое исследование, не находя всесоюзного выхода, наконец нашла
выход местный. Вопрос был поставлен так: "Кто донес Москве про нашего
козлотура? Кто какнул в родное гнездо?"
казалось, что кто-то тайно донес Москве про козлотура, заручился ее
поддержкой, а потом уже появилась критика в столичной печати.
протестовал, замкнулся на мне. Точнее, нервы у меня не выдержали, и я
запротестовал несколько раньше, чем этот круг замкнулся.
написано не мной, хотя и нашим земляком, сейчас живущим в Москве, но каждое
лето проводящим здесь.
козлотуре ему мог подсунуть только я. Я защищался, но мнение это, видно, шло
сверху, и некоторые сотрудники нашей редакции перестали со мной здороваться,
как бы набирая разгон для будущего собрания, где им пришлось бы выступить
против меня.
давали понять, что употребляют на это столько душевных сил, что я не должен
удивляться, если в скором времени они надорвутся от этой перегрузки.
чтобы с ним объясниться, когда к нам в комнату вошла его секретарша и, как
всегда испуганно, сообщила, что редактор ждет меня у себя в кабинете через
пятнадцать минут.
назначенного срока, почти сразу вошел к нему. Автандил Автандилович сидел у
себя за столом и, прикрыв глаза, прислушивался к действию нового
вентилятора, могучие лопасти которого кружились под потолком. Посреди
кабинета громоздилась стремянка, а на нижней ее перекладине стоял монтер и
смотрел то на лопасти вентилятора, то на лицо Автандила Автандиловича.
поводят им, когда пытаются всей поверхностью лица охватить одеколонную струю
пульверизатора.
нельзя?
вращающиеся лопасти вентилятора.
движением руки нажал на кнопку. Вентилятор остановился.
стремянку и спокойно, как из цеха, вышел из кабинета, оставляя на полу белые
от цементной пыли следы. На полу под вентилятором оставался небрежно
рассыпанный, а потом так же небрежно растоптанный барханчик цементного
порошка.
этот беспорядок с выражением брезгливого сострадания, словно не понимая, что
лучше: сначала вызвать уборщицу, а потом поговорить уже со мной в чистом
кабинете, или сначала поговорить со мной, а потом уже заодно приказать
очистить помещение.
отеческой прямотой.
молодого сотрудника редакции, искренне стремящегося понять смысл
козлотуризации. Этим введением рационального начала поиска истины он,
безусловно, добился более выпуклой наглядности бессмысленности всей кампании
по козлотуру, но тем самым подставил меня под удар, потому что в то время я
как раз и был самым молодым работником редакции.
почему именно он ввел в свое исследование молодого сотрудника редакции, но,
как всегда в таких случаях, слишком подробное алиби порождает новые
подозрения.
мрачно выслушав меня.
слегка покосившись на вентилятор, добавил: -- Про некоторые...
которые нередко заходят в редакцию, так что запомнить тогда еще мало
известного социолога Автандил Автандилович явно не мог. На это я и надеялся.
выражение.
рыжий.
докажешь, что не ты ему все рассказал, даже если не ты писал?
я.
материала.
это мгновение мне в голову пришел дерзкий, но довольно точный аргумент, и я
постарался его скорее выложить, пока меня не подточила рефлексия
осторожности.
знаете, о чем бы ему рассказал?
как проходила дискуссия с северокавказскими коллегами и как потом все мы
участвовали в открытии ресторана "Водопой Козлотура", ныне
переименованного...
заглянул мне в глаза с целью узнать, помню ли я, как проходила дискуссия, и,
почувствовав, что помню, добавил: -- За дискуссию целиком и полностью
отвечал Платон Самсонович, а ресторан...
помню ли я ресторан, и, убедившись, что я и ресторан хорошо помню, добавил:
этом, он бы, сами понимаете, как разукрасил.
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Корнев Павел
Посняков Андрей
Контровский Владимир
Володихин Дмитрий