Хоть и без денег. А через неделю Шура опять за него взялась:
есть.
еще не приносили.
тебе не отдам. Часы эти ему когда-то завгороно вручил в торжественной
обстановке. На них и надпись есть "За трудовые победы", и в ремонте в
течение тридцати лет они ни разу не были - только в чистке. И не отдал
Виктор Владимирович Шуре часы. И за это Шура его побила. Не сильно, правда,
даже без синяков, но все равно Виктору Владимировичу обидно было. Дочь же
ему Шура, родная. А не посчиталась, что он старый и операцию перенес
серьезную, трехчасовую.
у него отобрала. Отобрала, значит, и через три дня по новой стала деньги
требовать. И угрожать Виктору Владимировичу кулаками. Но тогда она, Шура,
ничего от него не добилась. Ни копейки. А Виктор Владимирович взял в долг
десять рублей у соседа и на них до новой пенсии дотянул. А Шура и ее, новую
эту пенсию, всю забрала. Она же знала, что пенсию Виктору Владимировичу по
шестым числам приносят, и сидела дома не выходя. Ждала. И как только
почтальон ушел, Шура деньги у Виктора Владимировича из руки и вырвала. А
Виктор Владимирович-то десять рублей у соседа до шестого числа брал. Ну, и
чтоб отдать деньги соседу, пошел Виктор Владимирович к магазину, взял во
дворе ящик из-под молочных бутылок, подтащил его к дорожке, которая от
трамвайной остановки на проспект Правды ведет и по которой люди с трамвая
идут на автобусы и троллейбусы пересаживаться, сел на этот ящик и фуражку
свою в ногах положил. И стал так сидеть.
несоответствующий для нищего. Одежда чистая, личность побритая, в очках, на
руке - часы. То есть нормальный вид, не нищий, штаны только сильно помятые,
потому что он в них спал, а так - нормальный вид. Но потом, постепенно люди
привыкли к нему, наверно, и стали мелочь в его фуражку чаще кидать. А людей
по этой дорожке много ходит, особенно в часы "пик", потому что трамвай из
района заводов и фабрик сюда их, людей, подвозит. И Виктор Владимирович уже
девятого числа утром соседу долг свой вернул сполна, но не прекратил сюда в
часы "пик" приходить, а наоборот, каждый день стал сидеть тут с трех до
шести часов, кроме суббот и воскресений. Приходил сюда ровно в три, а ровно
в шесть возвращал ящик на место, к магазину, и уходил. И отдавал эти
заработанные деньги Шуре. А на пенсию сам жил. И Шура больше его не била,
так как, когда она приходила домой, Виктор Владимирович сразу же выгребал из
левого кармана пригоршню мелочи и отдавал ей. А Шура ее брала и уходила. А
сегодня вот Виктор Владимирович принес деньги Шуре, а ее нету. Значит, можно
было ложиться и спать, тем более учитывая, что замерз он за три часа без
фуражки. Ноябрь-месяц как-никак в разгаре, и температура воздуха на улице
всего плюс два градуса тепла. И долгое время он лежал и не спал под пальто.
Не согревало оно его сегодня совсем, а потом заснул и спал неизвестно
сколько, так как когда он проснулся, в комнате уже светло было. Проснулся
он, а все кости у него ноют, и пальто на полу валяется. Поднял Виктор
Владимирович пальто, накрылся им и опять засыпать стал. А проснулся - в
комнате свет горит, и Шура стоит над ним, пирожок ест. Увидела, что
проснулся Виктор Владимирович, и говорит:
достала. А потом перевернула его на другой бок и из правого кармана, в
котором пенсионные деньги у него хранились, все вытащила. Он лежит, молчит,
а она говорит:
уже окончательно. А дверь входную открытой бросила, и теперь от нее несло
холодом, и холод этот доставал Виктора Владимировича под пальто, действовал
ему на нервы и никак не давал заснуть.
ЦВЕТНАЯ РУБАШКА
него и хорошо сделалось. И на душе, и вообще. А то, чего ж так жить?
цветную. Или еще какую-нибудь такую чепуху. На улицу в этом выйду, а они все
смотрят. А я себе иду - и ничего.
них в самом центре города, на улице Ленина, большой магазин есть. Его
недавно построили по иностранному проекту и назвали "ЦУМ". Центральный то
есть универмаг, если буквы расшифровать. В этот новый ЦУМ Лобов со своей
получкой и пошел.
что-нибудь такое.
магазинам Лобов сам не ходил, обычно Верка, жена его, ходила. Пойдет, купит,
что там нужно или, что продают, Лобов это и носит. Он непривередливый был. И
не пил, кстати, совсем. И не курил. Вообще никогда не курил и не, пробовал -
как это. В детстве пацаны после уроков в туалете за школой часто курили -
баловались, а он нет. Не хотелось ему этого никогда. И спиртные напитки не
употреблял. До армии еще, по молодости, случалось, а с тех пор - ни грамма.
И не курил.
гости к ним придут или они к кому-нибудь пойдут на день рождения, все пьют,
и женщины тоже, а он только ест и на них смотрит.
сидит. Ест закуску и на них смотрит.
продуктами питания мог пойти, если Верка попросит. А если ботинки купить или
брюки - это все она сама покупала. И никогда Лобов не сказал, что не
нравится ему или жмет, или рукава длинные. Что покупала Верка, то он и
носил. И чего ей еще надо было? Главное, что обидно - не пьет человек, не
курит, а она - пожалуйста.
рублей, а остальное - ей. Говорил:
рублей у меня всегда должно при себе находиться. Мало ли что я увижу по
пути. Или, может, я захочу зайти в какое-нибудь общественное место.
рублей не возмущалась. А теперь у Лобова вся получка в кармане лежала. До
копейки. Значит, с одной стороны - хорошо. Захотел купить себе вещь, получил
получку и иди в ЦУМ, покупай. Никто тебе не запретит. А была бы Верка,
ничего б он не купил. Правда, она сама купила б, что надо. Зато Лобов имеет
право теперь купить то, что хочется ему. Костюм, может, по моде импортный
или рубашку цветную, как у Димки. Вот купит и пойдет, допустим, в парк. И
Верка, допустим, пойдет. И увидит его в таком костюме или в рубашке. А он,
допустим, мимо пройдет и ее вроде бы не заметит. Нет, если она скажет -
прости или, что ошибалась, Лобов ее примет. Чего ж ее не принять, пускай
будет. С ней можно жить, она не разбалованная, всегда Лобову сама покупала,
что надо. Он по магазинам никогда не ходил. Зарплату отдаст, а остальное не
его дело. Конечно, если честно, то Лобов тоже не последний - не пьет, не
курит. И зарплату вот отдавал. А чтоб гулянки всякие или женщины посторонние
- этого вообще никогда не бывало. Он же не какой-то там неформал. Он раз
женился - то все, железно. Да и Верка ничего такого - ни разу. Вечером
всегда дома. Стирает, готовит. Ковер вместе с ней по субботам трусили. Кто ж
думал, что она такая? Никто не думал. А она взяла и не пришла домой. Лобов
пришел, а ее нету. И записка, кастрюлей лежит придавленная: "Я от тебя
ушла".
догадался. И что самое интересное - куда ушла, зачем? Ничего не написала.
А где, - спрашивает у него, - Верку Лобову можно увидеть?
согласно КЗОТа и рассчиталась. Говорила, в другой город уезжает, на
постоянное место жительства, мужу ее, говорила, работу там предложили
хорошую.
ехал, а она по дороге шла. Если б народу поменьше было, Лобов бы мог на
следующей выскочить и Верку поймать. Но он же думал, что она в другом городе
Каргалов Вадим
Перумов Ник
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Емилина Ника
Зыков Виталий