Ушида" и "новая абисинская императрица Зеодиту, дочь Негуса Менелика",
статная негритянка, которую в нынешних энциклопедиях величали когда
Заудиту, когда Зоудиту, и уже известно, что властвовала она неудачно... На
последней странице обложки донельзя счастливый буржуй в халате, потрясая
расписной коробкой, возглашал: "Коорин противъ запоровъ работает пока вы
спите". Сильно, видать, достал его недуг, коль он так радовался.
путешествие активно не нравилось. Временами он громко, на весь вагон,
взревывал. Поддатый папаша сей же час принимался его стращать: "Щас вон
бабе-яге отдам!" Древняя бабулька в ветхом пальтишке и грязно-зеленом
платке охотно включалась в действо: "Чичас баба приберет, у ней жить
будео-ошь, дак чо тогда?.." На переднем сидении, возложив руки в тонких
перчатках на ручку "дипломата", горделиво присутствовал пожилой туз, если
судить по затянутой в черную кожу спине и ондатровой, не по сезону еще,
шапке. Спина тоже раскачивалась в трамвайном ритме, но амплитуда была чуть
раздольнее. Видно, и этот был подшафе... Что ж, выходной, время позднее,
не с работы же люди возвращаются. Это только я такой ненормальный. Да еще
красивая, пусть не первой молодости, дама в широкополой шляпе и
ослепительно-белом шарфе, с царственной небрежностью обмотанном вокруг
стоячего воротника короткого бежевого полупальто, из-под которого сразу
начинались полные, однако же не утратившие стройности ноги в черном
полиамиде. Дама стояла возле выхода, вперясь в убрызганное грязью окно,
что она там видела - один Бог знает.
"Огоньке" рекламу еще одного средства от запоров - "Стомоксигенъ Д-ра
Антона Мейеръ". Должно быть, накануне двух подряд революций именно запор
был болезнью века. А после его сменил понос... Господам читателям
предлагалась также "Волшебство и магия. Самая полн. книга. Кажд. можетъ
легко научиться. Ц. 1 руб.". Я бы и червонца не пожалел. Тогда все
обреченные архивы города были бы мои.
чего я больше всего и опасался. В вагон поднялась Кодла, тотчас же во всю
матушку врубила кассетник и принялась меж собой общаться. Кассетник
огласил окрестности нытьем безымянного исполнителя о любви и о розах. Судя
по голосу, нытик был еще и кастратом, так что вполне мог ограничиться
одними розами. Общение же состояло по преимуществу из ржания и
звукоподражаний выстрелам и ударам, а все остальное было тупой,
неискушенный мат. Всякий раз, когда я возвращался этим трамваем поздним
вечером, обязательно находилась Кодла, дабы испоганить мне настроение. И
всякий раз я порывался немедленно выйти, но удерживался: трамваи в эту
пору редки, да и на остановке меня ожидала точно такая же Кодла, она же
встречала меня и в том трамвае, куда я хотел бы пересесть... Кодла жила по
своим законам, окружающие обычно ее не занимали. Она была вещью в себе,
замкнутым социумом, и частенько, прокатившись без малейшего поползновения
оплатить проезд, вываливалась прочь, в темноту и слякоть. После нее
оставалась лишь вонючая, перегарная, никотинизированная, напитанная
скрытой угрозой атмосфера. Но случалось и по-другому. Кодла Кодле ЛУПУС
ЕСТ. Иной раз ее совокупное внимание все же переключалось вовне. И тогда
я, заранее уловив такое переключение, выскакивал на первой же остановке и
старался не думать о том, что происходило в вагоне _п_о_с_л_е_ меня. Не
мне с моей конституцией встревать в истории.
скуки ради стала вязаться к даме. Кодлу чем-то привлекла шляпа. Наверное,
тем, что ни одна из подружек Кодлы такой шляпы отродясь не нашивала. У
нормальных людей комплекс неполноценности выражается по-разному. Но только
Кодла находит в нем источник развлечения.
перегонов. Я уткнулся в "Огонекъ". Не воспринимая содержимого, прочел
дешевый рассказик некоего Джорджа Энью Чемберлена. Жалобно покосился на
ондатровую шапку - та мерно вихлялась из стороны в сторону, ни на что не
реагируя. Семейка давно вышла, и только баба-яга сидела нахохлясь на
прежнем месте. Ничему я так не обрадовался бы сейчас, как милицейскому
наряду. Хорошо бы с резиновыми дубинками. Но стражи порядка в такое время
суток в трамваях не катались. Да и не всякий наряд отважится связаться с
Кодлой. Тогда я мысленно вызверился на самое даму: "Какая, к дьяволу,
шляпа! В ногах все дело. Такие ноги для датого мужика круче всякого
феромона. Не девочка, должна бы соображать, что ночь на дворе. Тоже,
выставилась, парижская красавица... Еще бы нагишом проехалась..."
мученически вскинутой головой и пялилась в замызганное стекло. Видно, ей
тоже хотелось поскорее добраться до дому. Кастрата сменил гундосый по
фамилии, кажется, Муромов и загундел про яблоки на снегу. Ондатра, по всей
видимости, спала. Я прятался в своем журналишке. Было противно.
был не я. Не я приказал Кодле числом в пять полупьяных засранцев выключить
кассетную гнусь, матерщину, пошлятину и все на свете. Я никогда не страдал
суицидальными психозами. И приключений давно уже избегал. Значит, я не мог
такого сказать.
внезапно воспрянув ото сна, сошла и пьяная ондатра. Что там делала бабка,
я не знал. Мне нельзя было оборачиваться. Потому что я остался в трамвае
один против Кодлы.
сказал? - спросил я, поднимаясь.
пялилась на меня. Она алкала втоптать меня в грязь. Примеривалась, как бы
половчее это проделать. И ждала, что я лично подам сигнал к началу казни.
желудевую плюску вязаной шапочке, какие носят только нищие американские
негры да наша подрастающая смена, в телогрейке, из-под которой выбивался
волосатый мохеровый шарф, и широченных клетчатых брюках. - Что с того,
бля?
выключи.
военно-патриотического воспитания, она не единожды применяла свое знание
на практике. Кажется, один из воспитателей и сейчас был здесь. Коротко
стриженый парень в пятнистом бушлате нараспашку и защитного цвета штанах,
заправленных в высокие шнурованные ботинки, он находился позади всех и
свинцово молчал, пытаясь разгадать мою загадку. Я не походил на серьезного
противника. Сутулый, невзрачный, бледный, по всему видать - никогда и
никому не плативший интернациональных долгов. Но я только что оскорбил
Кодлу, значит - за мной что-то было. Тайная сила, одно упоминание которой
может привести этих ублюдков к повиновению - если только существуют в
природе такие силы? Черный пояс кун-фу? Или пистолет в кобуре подмышкой?
на ударные позиции, я отчетливо увидел, кого и как именно сейчас кончу.
голова, в качестве оружия никуда не годятся. И что выстроенный холодным,
расчетливым моим альтер-эго сценарий схватки ни при каких обстоятельствах
я не смогу воплотить в реальность.
у принятого на сохранение магнитофона.
сэ-э-т по горло!.." - орал кассетный менестрель.
ногу для удара.
проходе между пустых сидений, их я _с_р_у_б_и_л_ одним общим движением.
сквернословившую сквозь кровавые сопли. Не отрывая от меня пустого
прозрачного взгляда, принял кошачью позу.
челюсти.
трамвай и куда уйду, когда все закончится.
сможешь.
Кодле, среди этого говна, что с ним стряслось такое, отчего он себе в
товарищи выбрал Кодлу, почему названный им пароль разделил для него все
человечество на две неравные половины. Вот что желало знать мое
альтер-эго, а вовсе не я сам, лично мне на это было наплевать... Но он уже
надвигался на меня, весь олицетворенная ненависть, одним видом он, как
берсеркер, мог обратить в бегство кого угодно. И меня прежнего в первую
очередь. Я же нынешний спокойно уклонился от летящего прямо в лицо ботинка
со стальными подковками и _с_р_у_б_и_л_ стриженого встречным ударом.
черные кожаные латы. Лиц не разобрать под нелепыми, глубоко надвинутыми на
лоб шапками. Невысокие, но ладно скроенные, неразличимые между собой,
словно тройняшки.
Буджолд Лоис
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Витковский Евгений
Сапковский Анджей