арестовывать их явились. Как последнее слово отзвучало, так и повязали
всех до единого и в застенки поволокли. Думали сперва в жертву Бэл-Мардуку
принести и в брюхе золотого тельца изжарить, как обычно с подобным людом
поступать было принято, но тут как раз вести из Элама ошеломляющие пришли,
и о пленниках позабыли. Так и сгнили в подвалах, где было им в изобилии
все, к чему они так стремились: и бедность, и голод, и жажда, и искушения
посредством протечек, сырости, крыс, тараканов и хамства тюремщиков.
Вавилоне слова его на бумажку записывать стали, чтобы после поразмыслить
над ними, ибо бессвязными на первый взгляд казались, а как
призадумаешься... Не по себе делается.
глядя, что столицу в родной свой город Хегаллу переносит. Туда, где предки
его издревле знаменитые, что ныне до последнего времени репой торговали, в
былые времена возле трона стояли и на трон поглядывали. В связи с этим
решено было царский дворец из руин восстанавливать.
набекрень съехало, глаза в разные стороны расползаются, отчего вид у него
был жуликоватый и даже лживый. Бородкой затряс, оставляя грязноватые
полосы в объективе телекамеры, и залопотал что-то об археологических
исследованиях. Мол, раскопки на этом месте ведутся вот уже два поколения,
и недавно археологи откопали золотые скрижали, на которых прямым текстом
предсказывается явление Нуры. Таблички, впрочем, по вавилонскому
телевидению не показали.
Разных украшений, статуэток, монет, ларцов, инкрустированных штук мебели,
мануфактуры разной степени сохранности - всего этого в изобилии. Вещи,
конечно, драгоценные и глазу приятные, да и на ощупь тоже, но ничего
удивительного в них не было.
телекамеры и сдернул мешковину с того, что за спиной его стояло. Вот, мол,
благодать какая народу эламскому ниспослана была - во чего откопали!
золота было, с бородой и волосами лазуритовыми, со взором огненным, как бы
живым. Охнул весь Вавилон разом: святыня наша в эламской земле оказалась!
Забились сердца, сжались кулаки. А Мардук все смотрел на них с телеэкрана
- те, кто запись, с эламского телевидения списанную, к эфиру готовил,
нарочно кадр этот задержал и удлинил многократно, чтобы все в Вавилоне,
даже самые тупые, величием и ужасом мгновения этого прониклись.
Савёл! Свершилось чудо, явлена была нам надежда и пришла она, как ты и
предрекал, с земли эламской опоганенной.
глазами ворочать, мычать да пары испускать прегнусные. Дали Савёлу пива,
чтобы в себя пришел, дождались, покуда взор его прояснится, и новость
сообщили. Так мол и так, нашли нуриты на месте древнего дворца в прежней
столице их золотого истукана. Бэл-Мардука нашли, Савёл! Сбылись все слова
твои! Славься Мардук! Славься Бэл-Мардук! Савёл из себя мычание исторг -
звук священный, ибо Бэл-Мардуку и золотому тельцу его посвящен.
приободрился, вещать начал. Снова рассказал всю историю: и как заблуждался
поначалу, и как на мусорной куче заснуть сподобил его великий бог, и как
явлено ему во сне было, что земля содрогнется под ступнями вавилонскими, а
после и надежда придет. Потом зевнул и жалобно на опохмелку попросил.
до положения риз. Лежит Савёл во дворце, от храпа кисейные покрывала над
ложем его колышутся. Подле постели девка красивая сидит, полуголая, соски
вызолочены, вокруг пупка лазуритовая роза. Зевает со скуки: когда еще
Савёл проснется. Да и проснувшись только пива и потребует, а-ах...
Где не организовывались, там их подогревали, для чего специальные
подогревательные установки прикатили. Дюжие рабы в золоченых набедренных
повязках, лоснясь мускулатурой, помпой давление по всему Вавилону
нагнетали, чтобы не ослабевало религиозное рвение по всему Вавилону.
подписей было, что предприимчивые умельцы срыли большой холм за городом,
где глина водилась, табличек несколько телег налепили, и то мало оказалось
- вот сколько подписей было.
явленным чудом, чтобы вели его мудрые вожди на Элам, к грязнобородым
эламитам и вовсе безбородому Нуре, ибо негоже золотому истукану
Бэл-Мардука в ихнем плену прозябать. Вавилону и только Вавилону, городу
священному, был истукан сей обещан и завещан, о чем лично божество
вавилонян через пророка своего Савёла известить изволило. Разве не заснул
Савёл на мусорной куче? Разве не явлена была ему золотая башня? И так
далее. Словом, подписей было собрано более восьмидесяти тысяч, а у
буйволов, что телеги с табличками волокли, случилась от перенапряжения
грыжа.
населения. В самом деле, негоже обещанному и завещанному истукану золотому
с бородой и волосами лазуритовыми, со взором горящим, как бы живым, у
какого-то Нуры, торговца репного, прозябать! Уж мы-то его, Бэл-Мардука,
салом вымажем, уж мы-то его кровью ублажим, уж мы-то жирные курения у
ноздрей его зажжем и будем предаваться услаждениям плоти для веселия
сердца его!
похотливости и непослушания в храмах и перед башней Этеменанки.
как его выполнишь, коли черта бедности так проведена, что прямиком по
плебсу и идет, как мечом его сечет, проклятущая!
общепризнанный царь сволочи, именем Апла, человек кособокий, клейменый,
черной бородой до бровей заросший, однако совершенно лысый - в тюрьме да в
рабстве проклятом вшей у него жестокосердые надсмотрщики травили и вместе
со вшами весь волос с головы вывели. Борода же расти продолжала.
городе рождены, вскормлены и взращены себе на беду! Отыдем же ныне от
черты бедности и устремим взоры наши на северо-восток, к Эламу! Там жратва
и бабы, там нет никакой черты бедности, а одно только изобилие. Великой
жалости достойно, что принадлежит оно хрен знает кому, а не нам, уроженцам
земли священной и благословенной. Так вперед же, обожремся во славу
Бэл-Мардука и станем богатыми, согласно нашим священным обетам!
своим вождем. И выступил из Вавилона Апла во главе огромного воинства. Шло
с ним шестьдесят тысяч человек, да еще сорок тысяч присоединились по
дороге, на всем пути следования к границам эламским. И сплошь были то
оборванцы, у которых смердело изо рта и из подмышек. В священном экстазе
распевали они гимны, проливая слезы умиления, и грабя окрестные деревни,
ибо по своему священному обету не имели более права страдать от голода. И
ограбленные жители тоже присоединялись к походу их, ибо не смели
оставаться на пепелищах за чертой бедности (за это охваченные религиозным
фанатизмом толпы и убить могли.)
командиром своим, преславным Гимиллу, да благословят его боги.
Ниппура стекались к Гимиллу добровольцы и со слезами молили принять их на
службу в славную дивизию в качестве вспомогательных
ауксилариев-пехотинцев. Даже из далекого Харрана добрели пять
дружков-добровольцев, правда, с клеймеными лбами, но чистыми душами и
искренней жаждой богатства, стяжания, похотливости и непослушания. И
принимал всех Гимиллу, становясь постепенно значительной политической
силой. Сильно разрослась Вторая Урукская. Встревожились отцы вавилонские.
Собственно, дивизия Урукская, так что она в Вавилоне торчит? Угрозу в
Гимиллу увидели и заподозрили в нем нечистые помыслы.
его сволочью. Гимиллу, человек мудрый и потому благочестивый, принес в
жертву Бэл-Мардуку трех своих лучших младших лейтенантов и одного
подполковника, которых с торжеством сожгли во чреве гигантского золотого
тельца. И отправился Гимиллу под звуки оркестра, провожаемый добрыми
напутствиями, жирным дымом жертвоприношений и священным ревом тысячи быков
Бэл-Мардука.
она. И в ту ночь умерли почти все христиане, потому что не им принадлежал
этот мир и незачем им тут мешать и путаться под ногами.
информации. И было это провозглашено началом новой эры, ибо прежняя
миновала и незачем в светлое будущее тащить информацию из плачевного
прошлого. Так сие истолковано было, а потому никто не роптал.
покончить с собой, что и было сделано. Уволили почти весь персонал, а
несвободных продали храмам, за исключением тех, кто пожелал присоединиться
к походу (а таких было множество).
вреда не нанес. Башня была постройки древней, еще II династии, и потому с
легкостью выдержала взрыв силой в десять тысяч лошадиных сил. Только
служку какого-то убило, но разметало при этом так, что и прибирать после
того не пришлось.
Орловский Гай Юлий
Березин Федор
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Лукьяненко Сергей
Перумов Ник