Чтение 3–й страницы книги ~Бэтмен~

же занимаются его власти?"

Власти Готэма занимались своими прямыми обязанностями - устраивали
банкеты, приемы и торжественные заседания. Одно из последних и совершалось
сейчас в зале городской мэрии.

Вряд ли это знакомое всем по телепередачам действо заслуживает
подробного описания. Как и все официальные мероприятия, оно было скучным и
мало отличалось от прочих ему подобных. Даже шикарная закуска на столах
была скучна - по ней скользили равнодушными взглядами, и даже вилки,
снимающие ее с блюд, казалось, тускнели от скуки. Единственной деталью,
отличавшей именно это торжественное собрание от всех прочих был большой
черно-белый портрет нового окружного прокурора. Качество его (портрета,
разумеется) оставляло желать лучшего - с первого взгляда усатого человека,
еще довольно молодого, можно было принять за представителя белой расы. В
жизни прокурор был намного темнее.

Старческое лицо мэра частично загораживал микрофон. "Отец города"
выступал уже давно. Многим казалось, что его речь будет длиться вечно. Она
должна была выразить суть, идею этого собрания, но, как водится, оказалась
всего лишь его стандартным фоном - бесцветным и тусклым. И теперь его речь
подходила к концу. Трудно было даже предположить, что этот пожилой человек
говорит о вещах, искренне его волнующих (как ни странно, дело обстояло
именно так).

- По всей стране город Готэм считают синонимом Преступности, -
говорил мэр, но боль и тоска копошились настолько глубоко внутри, что
наружу не просачивались даже их отголоски. - Наши улицы небезопасны,
гангстеры всесильны... - (к этому стоило добавить, что по этой же причине
экономика города стояла на краю пропасти - все уважающие себя компании
предпочитали не иметь с Готэмом никаких дел, но говорить об этом в
приличном обществе почему-то считалось некультурным). - Норман давно
обещал уничтожить причину всех неприятностей - Карла Гриссема, главаря
всех преступных кланов Готэма. Теперь же новый окружной прокурор взялся
выполнить это.

В прежние времена в Англии мерные хлопки означали совсем не овации:
так зрители выражали свое недовольство спектаклем. Сложно сказать, какое
именно чувство заставило публику разразиться аплодисментами сейчас. Может,
это было для большинства просто физической разминкой.

Под общий шум и гул встал человек, в котором любой мог узнать нового
окружного прокурора - наглядным подтверждением этому был тот же портрет.

Прокурор вежливо поклонился, взял протянутый мэром микрофон и
заговорил.

- Спасибо, спасибо вам, - благодарность заставила смолкнуть
аплодисменты. - Жители Готэма! Я - немногословный человек. - Это
подтверждала если не его молчаливость, то уж во всяком случае -
косноязычие. Вряд ли хоть один профессиональный оратор (или политик, что в
некотором роде одно и то же) позволил бы себе употребить подобное
выражение. - Но все слова, которые я вам скажу, вы запомните, как
запомните и все мои действия. - Неумение гладко говорить привлекло к его
выступлению внимание несколько большее, чем следовало ожидать в такой
заурядной ситуации. Как бы то ни было, к его словам прислушивались. -
Полицейский комиссар Гордон сообщил мне, что составил список предприятий,
которые подозреваются в помощи преступному синдикату Гриссема. Прежде чем
истечет эта неделя, мы проведем рейд по всем этим предприятиям и прольем
свет закона на это змеиное гнездо (последние слова самому прокурору очень
понравилась). Вместе мы сможем сделать этот город безопасным для
порядочных людей!

Как ни странно, смысл заявления не вызвал ни у кого особых эмоций.

Уже сто раз прокуроры, комиссары и прочие представители закона
обещали навести в Готэме порядок.

Уже тысячи раз звучали в эфире и в этом зале подобные речи.

Уже миллионы раз полиция собиралась "наконец-то победить".

Но что было Готэму до этих речей? Город жил своей жизнью, крал,
убивал, делил добычу, корчился, умирая под пулями, - и не собирался менять
свои привычки. Это было его сутью. Это было его индивидуальностью, которую
он вовсе не собирался терять.

Во всяком случае - не приобретя ничего взамен.

О том, что правил без исключений не бывает, знают все.

Пожалуй, только один человек слушал сейчас выступление нового
прокурора с неослабевающим вниманием.

Он сидел в небольшой комнате с желто-коричневыми стенами, главное
место на которых занимал крупный портрет, но отнюдь не мужской:
стандартная красотка свысока поглядывала на мир с бумажной плоскости.

Неподвижно свисали белые шторы.

Другое женское лицо - не менее очаровательное и не менее стандартное
- было изображено на обложке журнала. Нельзя сказать, что чтение очень
хорошо сочетается с внимательным слушаньем прокурорских речей, но Джек
Непьюр и не читал. Просто лицо девушки привлекало его больше, чем черная
физиономия нового прокурора.

- Вместе мы сможем сделать город безопасным для порядочных людей! -
вещал телевизор.

- Порядочным людям не следует здесь жить, - заметил Джек.

Произнесенная фраза была всего лишь красивой позой - Джек Непьюр, он
же Джокер, любил театральные эффекты - на самом деле он не верил в
существование порядочных людей.

В этот момент дверь открылась, и в комнату вошла изящная блондинка с
длинными распущенными волосами. Красивые черты ее лица, впрочем, несколько
портила почти полная их безжизненность.

Неизвестно, как на самом деле звучало ее имя - большинство называли
молодую женщину Анни. Ее это вполне устраивало, как и роль постоянной
подруги одного из шефов преступного синдиката. Точнее, уже не одного...

- Они угрожали Карлу? - спросила Анни, отбирая у Джека журнал.

Джек недовольно поморщился. Впрочем, он потерял немного: журнал лег
обложкой кверху, а кроме того, рядом находился не худший объект для
эстетического наслаждения.

- Не волнуйся, - сказал он молодой женщине, останавливая взгляд на
вырезе ее платья. - Этот придурок не посмеет протянуть к нам свои руки. А
если попробует - ему вырвут легкие...

- Действительно, - Анни подошла ближе и присела, полуобняв нового
любовника.

От нее пахло дорогими духами. Ровные белые волосы были так же
неподвижны, как и шторы.

- Если бы Карл знал про нас, - продолжила она через секунду,
разглядывая лицо приятеля - немолодое, но не лишенное некоторой
привлекательности, - он и тебе бы кое-что оторвал.

Джек насмешливо посмотрел на нее. Ну что воображает о себе эта кукла?
Неужели старик пожертвует ради нее хоть чем-то, кроме сотни несчастных
долларов? Во всяком случае - не первым своим помощником, а может - в
недалеком будущем - и "наследным принцем" преступной империи. В самом
деле, не Экхард же займет место босса после его смерти. А сколько там
может протянуть старик? Год? Два? Во всяком случае - не больше пяти. Если
он и проживет дольше, то склероз и возраст быстро отстранят его от всех
дел. А он, Джек, еще молод и полон сил. Можно ли тут сомневаться, за кем
будущее?

- Не льсти себе, ангелочек, - отозвался он. - Карл - слишком старый и
усталый человек. Он не сможет управлять этим городом без меня, и кроме
того, он ничего не знает...

Глядя на снисходительную улыбку Непьюра, Анни негромко вздохнула.

Как бы давая понять, что разговор закончен, Джек встал.

- Наверное, ты вообще ни о чем не беспокоишься, Джек, - проговорила
она.

Джек отмахнулся от нее.

Зачем тратить время на пустую болтовню? Слишком много дел еще надо
успеть провернуть в этой жизни...

"И все же он красив, - подумала Анни. - Во всяком случае, старику до
него далеко... Мужчина что надо!"

Может быть, она и преувеличивала, но тут следовало учесть, из кого ей
приходилось выбирать.

Она существовала для людей богатых и могущественных.

Таковыми в Готэме являлись отнюдь не победители конкурсов "мистер
Готэм".

Деньги и власть имели гангстеры. За это Анни прощала им недостаток
внешней привлекательности.

Но Джек действительно был не лишен особого мужского обаяния. Именно
это и заставляло ее рисковать, изменяя боссу.

- Ты хорошо выглядишь, - призналась она несколько минут спустя.

- Я тебя не спрашивал, - бросил Непьюр.

Однако, на его лице появилась, довольная улыбка: все же приятно
слышать подтверждение собственного мнения со стороны другого человека.

Даже такого, как Анни.

Наверное, существует особая порода людей, которую тянет к месту
событий (чаще всего - неприятных), как мух на дурные запахи.

Стоит где-нибудь произойти бедствию или преступлению, как к этому
месту сбегается целая толпа. Разумеется, у большинства оказывается
уважительная причина: кто-то работает в полиции, кто-то - в модной газете,
которая не проживет без жареных фактов, но что, если не особая страсть,
заставляет этих людей избирать такие профессии, почти всегда опасные и
далеко не всегда прибыльные?

Вот и сейчас на улице, еще недавно не такой пустынной, собралась