Чтение 3–й страницы книги ~Охотники за динозаврами~

- О, - сказал Квали, - это не тут. Два, пять, десять. - Он считал
по пальцам, видимо вспоминая английские названия цифр. - Пятнадцать
день идти надо... Очень плохое место... Один пойдешь - пропал... Там.
- Он мучительно подбирал нужные слова и не мог вспомнить или не знал
их. - Там... - И он принялся что-то объяснять Джонсону на местном
наречии банту.

Охотник внимательно слушал, время от времени с сомнением покачивая
головой.

- Что он говорит?

- Он утверждает, что большие звери живут в двух неделях пути
отсюда, но приближаться к местам их обитания опасно. Злые духи
охраняют тот край. Их голоса вечерами звучат над болотами. Черные
охотники никогда не углубляются в болота, потому что пути назад нет...
Его отец видел больших зверей, когда они в страхе убегали от кого-то.
Он думает, что таких великанов могли испугать только злые духи. Но
злых духов его отец не видел. У больших зверей тело и ноги слона,
хвост крокодила, голова и шея змеи. На спине у них торчат рога, как у
носорога, только этих рогов больше, и они гораздо крупнее носорожьих.
Когда эти звери бежали, земля тряслась и дрожали деревья.

- Спросите, сколько таких зверей видел его отец и когда это
произошло?

- Три. Два большой, один маленький, - ответил Квали, который понял
мой вопрос. - Это было давно: тогда отец был молодой, а Квали еще не
родился.

- А ты сам был в том месте, где твой отец повстречал больших
зверей? - спросил я.

- Нет, - сказал Квали, - но я знает туда дорога. Я... могу
проводить туда белый охотник за карабин с патронами. Я довести до
священный камень. Дальше останется один день пути.

- Решено, - объявил я. - Ты поведешь нашу экспедицию к священному
камню. Завтра мы возвращаемся в Бумба, и, как только окончится время
дождей, ты поведешь нас туда, где твой отец видел чудовищ.

- Я достану карабин? - подозрительно спросил Квали.

- Я даю тебе карабин и патроны, если укажешь следы чудовищ. Только
следы...

Квали закусил губы и поглядывал на меня исподлобья.

- Не обманешь, начальник?

- Если укажешь следы, не обману.

- Да, - торжественно произнес он. - Квали отведет экспедиция и
укажет следы больших зверей.

Через неделю мы были в Бумба. Я поручил Вуффу и Джонсону погрузить
на пароход редких животных, которых мы отправляли в зоологические сады
мистера Лесли Бейза, а сам сел в самолет и через несколько часов уже
шагал по людным улицам Киншасы.

Я занял номер в Гранд-отеле. Несколько дней ушло на оформление
дел, связанных с новой экспедицией, на писание писем и на составление
отчета для мистера Лесли Бейза. Затем я засел в Центральной научной
библиотеке, чтобы просмотреть новые геологические и палеонтологические
журналы. В одном из них оказалась заметка известного русского
палеонтолога, недавно возвратившегося из Абиссинии. В горах Сибу он
обнаружил на плите песчаника верхнетретичного возраста загадочные
следы, оставленные, по его мнению, новым видом крупного ящера.
Опираясь на различные материалы, в том числе и на абиссинский
фольклор, ученый высказывал предположение, что в неисследованных
районах Центральной Африки крупные ящеры могли сохраниться до
четвертичного времени, а может быть, даже и до современной эпохи.

Я вышел из библиотеки в отвратительном настроении. Связанный
контрактом, я не только не имел возможности опубликовать то, что знал,
но даже не мог написать письмо автору статьи и поделиться с ним своими
взглядами.

Погруженный в невеселые размышления, я медленно шел по
центральному бульвару, не обращая внимания на дождь, который лил все
сильнее и сильнее. Вдруг кто-то тронул меня за рукав. Я оглянулся.
Передо мной стоял невысокий, коренастый человек в прозрачном плаще из
серого пластиката. Из-под прозрачного капюшона глядели широко
расставленные, удивительно знакомые глаза.

- Турский?.. Збышек!.. Какими судьбами?

Он отбросил капюшон, и я сразу узнал его. Это был инженер Мариан
Барщак из Варшавы.

Летом 1939 года мы оба были призваны из резерва, попали в один
полк. Когда Гитлер начал войну, наш полк находился под Калишем и
принял на себя первый удар. После разгрома полка мы, чудом избежав
плена, укрылись в Карпатах. Я работал там до войны и знал каждую
тропу, каждый перевал. Горами добрались до румынской границы. Потом
много месяцев провели в Румынии, весной 1940 года вместе оказались в
Марселе. Тут наши пути разошлись. Меня пригласили для проведения
геологических исследований в верховьях Нила, а Мариан уехал в Лондон,
чтобы вступить в формирующуюся там польскую армию...

Мы обнялись и расцеловались.

Через несколько минут мы уже сидели за столиком ресторана в
Гранд-отеле.

- Почему не возвратился? - было первым вопросом Барщака.

- А ты?

- Я вернулся в сорок шестом. Служил в Войске Польском, потом
перешел на дипломатическую работу. Сюда прибыл в командировку. А что
поделывал ты?

Я коротко рассказал о себе.

Барщак качал седеющей, коротко остриженной головой.

- Надо возвращаться, Збигнев, - сказал он, когда я кончил. - Новой
Польше нужны опытные геологи. А ты торчишь в эмиграции. Неужели тебя
никто не ждет у нас?

- Никто. Родные и близкие погибли во время оккупации. Я остался
один. Понимаешь, совсем один, Мариан. А здесь были работы, начатые
сразу после войны. Хотел закончить... Так и шли годы... Трудно
возвращаться, когда тебя никто не ждет.

- Но друзья, Родина?..

- С друзьями связи прервались еще в войну. Знаешь, как все это
было...

- Ты обзавелся новой семьей?

- Нет. На это тоже не хватило времени... Вот разделаюсь с
экспедицией в Конго и обязательно вернусь в Польшу. Я ведь мечтаю
продолжить работы в Карпатах.

- Все зависит только от тебя, Збигнев. Если хочешь, напишу в
Варшаву. К приезду тебя уже будет ждать интересная работа.

Я сказал, что подумаю. Мы проговорили до поздней ночи и условились
писать друг другу.

Когда мы прощались, Мариан поинтересовался, где работала моя
экспедиция. Узнав, что я недавно прилетел из Экваториальной провинции,
он оживился.

- Само провидение послало тебя, - обрадованно сказал он. - Ты,
вероятно, сможешь помочь. Мне поручили выяснить судьбу одного чешского
кинооператора. Парень около года назад приехал в Конго и исчез. Он
должен был отснять несколько сот метров пленки для кинохроники, а ему
жара или содовая вода ударила в голову. Захотел экзотики. Отправился
зачем-то в Экваториальную провинцию, и там его след затерялся. Есть
сведения, что его видели в Бумба с одним охотником, а потом он как в
воду канул. Местные власти начали расследование. Так вот, ты не слыхал
об этом кинооператоре? Его звали Мирослав Грдичка.

- Нет, не слышал о нем. А как звали охотника?

- Кажется, Ричардс.

Я подскочил на стуле.

- Ричардс?

- Ты знаешь его?

- Да... А собственно, нет... Но знаю, что месяцев пять назад его
растерзал лев. Это случилось перед моим приездом в Заир.

- О гибели охотника и я слышал, - задумчиво сказал Барщак. - Но с
Грдичкой их видели гораздо раньше - месяцев восемь назад... Ты
возвратишься в Бумба?

- Еще до окончания периода дождей. И сразу выеду на север, в
неисследованные районы Экваториальной провинции.

- Попробуй навести справки на месте, а потом по деревням, через
которые пойдет экспедиция. Человека с киноаппаратом не могли не
заметить.

- Обещаю, Мариан. Судьба этого кинооператора меня самого
заинтересовала. Как узнаю что-либо, сразу извещу тебя.

В эту ночь я долго не мог заснуть. Разговор с Барщаком снова
всколыхнул мысли о возвращении. Может быть, действительно в Польше я
найду друзей. Исчезнет это чувство одиночества... А тираннозавр?
Неужели он все-таки существует? Ричардса видели с кинооператором.
Вероятно, они путешествовали вместе. Потом Ричардс послал снимок
тираннозавра мистеру Бейзу, а кинооператор исчез. А Ричардс не умел
фотографировать... И были еще какие-то два туземца, которых затоптал
белый носорог. И растерзанный белый носорог есть на снимке... И есть
еще негр Квали, который немного говорит по-английски и обещал показать
следы больших зверей. Эти звери могут оказаться динозаврами. А
динозаврам полагалось бы давно перейти в ископаемое состояние. Но вот
русский палеонтолог пишет, что они могли сохраниться. И я тоже так
думаю, но писать об этом не могу. И негр Квали... Он хочет получить