временем в жалобные тридцать семь, реформированные,
истаявшие, истлевшие, сгоревшие в костре убежавших лет так
же бесследно, как восемь тонн деньжищ на запасных путях под
Харьковом. Да и был ли этот пульмановский полувагон?
Существовал ли он в природе? Кто это точно знает?
разобраться, что действительно происходило в его странной
жизни, а, что он выдумал. Я ведь своими глазами видел у
него дома завещание Колумба...
одеваться. И старался не думать о Кольяныче, я инстинктивно
гнал от себя воспоминания о нем, потому, что с каждой
минутой во мне медленно, как алкоголь, растекалось ощущение,
что больше старика нет. Тяжело ныло под ложечкой.
- 5-й класс "Б".
школьных морд, помещенных в белые овалы, каждый в своем
ровном вытянутом кружочке, отчего весь фотоснимок похож на
стандартную сетку с польскими яйцами - только зародыш в
форменной курточке и галстуке ясно виден сквозь меловую муть
скорлупы. В волшебном инкубаторе времени все прошли
положенный цикл развития, вылупились в жизнь нормальными
курами, петухами, некоторые расправили крылья и взлетели
орлами, а двое стали крокодилами.
четверти века, пробежавшей с тех пор, как фотограф разместил
нас в овальных скорлупках правильными рядами на картоне, я
удивился тому, как ясно виден характер каждого яйца, как
легко он угадывается.
кажется, что люди изменяются только количественно. Все уже
написано было на наших физиономиях, когда пушкарь рассаживал
нас перед своим черным ящиком на штативе.
предчувствовал, догадывался, понимал, из какой скорлупы
вылупится маленький симпатичный кровоядный крокодильчик
Генка Жижин, он ощущал, угадывал, что Сашка Греков полетит
соколом, а Надя Тетерина станет доброй, заботливой курицей.
судьбу страуса - задумчиво - нескладной птицы, неспособной
летать?
по прятанию головы под крыло. Я только летать не могу.
вечера встреч бывших однокашников, сокурсников. Горделивый
смотр потерь. Из лопнувшей скорлупы глядят усталые лица,
отретушированные сединой и морщинами. Генка Жижин, гладкий
преуспевающий прохвост, когда я встретил его недавно,
снисходительно сообщил мне, что школьные юношеские дружбы
склонны поддерживать в основном люди совсем не состоявшиеся
во взрослой Жизни. Не знаю может быть он и прав - этот
залитый розовым текучим жиром натурфилософ.
человек если я пошел в поддержании школьных дружб дольше
всех - я сохранил связи не со своими одноклассниками, а со
старым школьным учителем. Никогда с ровесниками мне не было
так легко и интересно как с Кольянычем...
фотоскорлупках пытаясь разгадать какие нити когда-то
протянутые к сердцу Кольяныча прервались с его смертью, но
вошла Галя - причесанная подкрашенная и совершенно одетая.
она меня. - Всегда, а тебе не нужно сейчас быть одному...
всего нужнее побыть одному, что мне ничье сопереживание не
требуется?
головы. Только что-то неубедительное стал бормотать.
автобусом. Тебе лучше побыть здесь. Я вернусь вечером или
завтра утром.
у него есть машина. Или покойный тебя одного в классе учил?
понимает их неправильно. Как объяснить ей, что Кольяныч
учил нас всех, но я с ним дружил, а Лешка над ним
посмеивался. И когда Галя вошла я разглядывал пухломордую
фотографию Лешки и вспоминал, как Кольяныч вызволял нас из
милиции. Кошмарное недостоверное воспоминание...
Вагоновожатый ушел отмечать маршрутный лист, а мы с Лешкой
через открытую дверь кабины разглядывали рычаги и приборы
управления. Глухо постукивал дробно урчал электромотор, еле
ощутимо дрожал реечный пол под ногами, тонко вызванивали
стекла в опущенных рамах окон, под ручкой контроллера
увядала пыльная ветка акации.
Не помню успели ли мы примазать не знаю хотел ли Лешка взять
меня на понт, не понимаю как это получилось - Лешка бочком
присел на высокую табуретку вожатого с хрустом повернул
какую-то ручку - и Трамвай покатился. Я это даже не сразу
заметил и только через несколько мгновении испуганно заорал:
"Стой Лешка стой мы едем!.."
не мог продемонстрировать технику торможения. Трамвай
медленно, но неукротимо ехал вперед. Свистки крики
перекошенное от страха и физического напряжения лицо
вагоновожатой которая бежала за уходящим от нее трамваем.
Отчетливо помню ее молодое деревенское лицо залитое потеками
пота выбившиеся из - под косынки пряди темно русых волос.
волочащая нас неведомо куда - на всю жизнь сохранившееся
воспоминание о собственной ничтожности и бессилии.
затормозила громыхающую махину надавала нам по ушам и сдала
в милицию, а Кольяныч нас оттуда потом вызволял. Не знаю,
что он там говорил как оправдывал нашу дурость, что обещал,
но нас отпустили. Он забрал нас и в полном молчании мы
поехали домой. Мы с Лешкой понуро плелись за ним следом и
вид его длинной, слегка сгорбленной спины был нам невыносим
и Лешка не выдержал жалобно попросил.
Древней богине Иштар приписывают великую мудрость каждый
грешник должен сам отвечать за свои грехи. Вы уже оба
большие парни и не надо перекладывать на меня бремя ответа
за дерзкую глупость вашего поведения.
к себе аппарат и набрал номер. Пригоршня цифр брошенная в
телефон с тихим гудением и писком долго шныряла по проводам
и внезапно обернулась в трубке быстрым деловитым
баритончиком Лешки:
копна светлых мягких волос, но моя память этот факт не
удержала - сколько его помню Лешка всегда был лысый.
Шустрый и нахальный паренек растеряв годам к двадцати
прическу Лешка смоделировал жизнь и манеру поведения под
свою Лысину. Мне кажется, что еще в школе мы все звали его
Дедушкой. Он подтвердил свою репутацию женившись раньше
всех родил вскоре дочку и теперь - в тридцать семь лет -
имеет двух внучек. И со мной всегда говорит солидно
снисходительно.
умер. Не хочешь со мной в Рузаево поехать?
Дальский Алекс
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Сертаков Виталий
Орловский Гай Юлий
Андреев Николай