Чтение 3–й страницы книги ~Панкрат~

Так что вольно, Седой, и можешь во фрунт не вытягиваться.

Седой хмыкнул. Видно, крепко переживал командир. Покосившись на
Чудика, он придержал микрофон поближе к губам и, понизив голос,
проговорил:

- Мало шансов...

- Да-а, - неопределенно протянул Дед.

И вдруг резко, без перехода - как удар без замаха:

- Дерьмом попахивает от этого задания, помяни мое слово...

Сказав это, он безо всяких объяснений ушел из эфира. Седой решил, что
ломать голову еще и над командирскими измышлениями не стоит - так,
глядишь, и серое вещество почернеет. Обернулся к Чудику и, на правах
старшего в двойке, приказал:

- Будешь приглядывать за спинами. Схема обычная, но пойдем с
отвлекающими. Если что - отходишь сам, за нами не лезь, - и, не
удержавшись, добавил для отвода души. - Кладезь хороших новостей, мать
твою так и растак...

Как ни странно, но он уже перестал беспокоиться о безопасности
собственной спины. Накатила здоровая боевая злость, холодная и
отрезвляющая, придающая уверенность и силу в самых безнадежных, казалось
бы, обстоятельствах.

Собственно, он перестал бояться смерти еще в первую чеченскую, когда
на его глазах гранатометный выстрел пробил насквозь хорошего парня Митю
Семенова через полчаса после того, как тот получил письмо от жены,
разрешившейся от бремени второй дочуркой. Тогда-то Седой и ощутил, как
тонка, почти незаметна грань, за которой - цинковая упаковка и
двухнедельная очередь из ?грузов-200? на ростовской ?перевалке?.

Но он так и не начал собирать ожерелья из выступающих частей
вражеского тела, чем, по примеру противника, занялись к концу войны
(войны ли?) многие его сослуживцы. И в глумлении над женами, дочерьми и
матерями врага так и не поучаствовал - тошнило.

Убивал. Много и, если так можно сказать, хорошо - с минимальными для
жертвы страданиями, за что нередко ловил на себе недоуменные взгляды
прочих, не брезговавших - при молчаливом попустительстве военного
начальства - всласть помучить тех, кто так или иначе попадал в руки
?освободителей? живьем.

Люди зверели на войне. Зверели и во время первой чеченской. Но те, с
кем его свела судьба теперь, во время второго визита на щедро политую
российской кровью землю Ичкерии, успели озвереть еще дома, на гражданке.
Они даже не представляли себе, что можно по-другому, не издеваясь, не
мучая и не насилуя. Они были отличными рукопашниками и стрелками,
мастерски владели средствами спецсвязи и, как минимум, - двумя языками
(хотя зачем в Чечне, например, испанский?), но Седой видел: война для
них - просто продолжение жизни, где для сильного стало нормой доказывать
свою силу везде и всюду, даже без малейшей в том необходимости.

На гражданке они брали от жизни все, и на войне - тоже.

Вынырнув в малоприятную реальность из затягивающей трясины невеселых
размышлений, Седой еще раз проверил ?ингрем?. Поставил переводчик вида
огня на автоматическую стрельбу, подумал и навинтил на ствол глушитель с
жароустойчивым покрытием. Почему-то всплыли вдруг в памяти последние
слова Деда... Тьфу ты! Что значит ?последние??

Он вынул из рюкзака и переложил в карманы-клапаны на поясе два
запасных магазина к своему пистолету-пулемету, снова закинул рюкзак на
плечи, подтянул лямки потуже и проверил, как зафиксированы. Передвинул
поближе к пряжке ремня светозвуковую гранату, взрыв которой вызывал у
незащищенного человека временную слепоту и глухоту. Ненадолго - секунд
на тридцать.

Чудик, не отрываясь от бинокля, коротко бросил:

- Вышли, - и добавил, поясняя:

- Этот.., типа самый крутой бандит. И еще двое. Судя по всему -
заложники.

- Ты уверен? - переложив оружие в правую руку. Седой через мгновение
оказался рядом с Чудиком, на верхушке сопки, где топорщился голый
кустарник, создавая хоть и убогое, но вполне достаточное в такой туман
прикрытие.

Снайпер в ответ на его слова только хмыкнул и протянул бинокль, сам
отодвинувшись чуть в сторону. Седой приник к окулярам, и далекая
деревенька ринулась навстречу, разом став ближе благодаря отличной
цейсовской оптике. Не замечая, как холодеет от соприкосновения с мокрой
землей живот - тонкая полимерная пленка в многослойной ткани
маскировочного костюма спасала бойца от воды, но не от холода, - он
вглядывался в идущих к крайнему дому людей.

Вот высокий чеченец с черной повязкой на правом глазу - Рашид. Рядом
с ним - еще двое, с автоматами в руках, лиц не видать под низко
надвинутыми капюшонами плащ-палаток. Стволами оружия они подталкивают
двоих людей со связанными за спиной руками.., черт, тоже почему-то в
капюшонах, не опознаешь.

Седой даже видел, как шевелятся губы Рашида и его бандитов. Казалось,
протяни только руку - и ткнешься пальцем в черный круг повязки на глазу,
выбитом на излете чьей-то пулей, когда полевой командир лично вел свой
отряд на прорыв из кольца под Гудермесом. Седой невесело усмехнулся,
вспомнив, что после взятия города, затянувшегося на неделю и
обошедшегося в очередную сотню гробов, иначе как ?Гудерьмесом? его и не
называли.

Впрочем, улыбка тут же исчезла с его лица: было похоже на то, что
заложников сейчас начнут расстреливать.

И точно - чеченцы подвели их к окраине селения, толкнули в грязь,
заставив встать на колени и сцепить руки на затылке. Что-то прокричал
Рашид - наверное, скомандовал, - и бандиты вскинули оружие.

Седой почувствовал, как в предчувствии неизбежного сжимается сердце.
Рация молчала. Этот участок деревни одинаково хорошо просматривался с
любой из тех позиций, которые заняли ?охотники?, и Дед, по всей
видимости, тоже наблюдал за происходящим. Командир молчал - события
развивались слишком быстро, и предпринять что-то прямо сейчас, когда
боевики настороже и готовы к любым неожиданностям, означало добровольно
под ставиться под удар. Да и заложники в таком положении, что вытащить
хоть кого-нибудь живьем вряд ли получится.

Странно.., похоже, стрелять они не собираются. Седой, чувствуя, как
между лопатками покатилась горошина пота, продолжал вглядываться в то,
что происходило от него практически в километре. Рашид рассмеялся,
боевики подняли пленных, развернули пинками в обратную сторону и повели
их к ближайшему дому.

- Обошлось, - коротко выдохнул Седой, когда дверь за пленными и одним
из боевиков закрылась, а второй террорист, откозыряв Рашиду, встал
снаружи на карауле.

Седой передал бинокль Чудику.

- Чему радоваться? - флегматично отреагировал снайпер, принимая
?окуляры?. - Это для них сейчас обошлось. Вот если бы Рашид их не
пугать, а мочить вывел, тогда бы обошлось для нас. А так - теперь уж
точно придется лезть в это осиное гнездо, господ врачей спасать...

Седой почувствовал, что ему чертовски хочется врезать своему
напарнику, и на всякий случай отодвинулся в сторону, чтобы не
искушаться. Чудик, услышав его движение, даже не повернул головы,
произнес только, кривя губы:

- Глупо. Они знали, зачем лезли в это пекло. Ладно, мы, люди
подневольные, и терять нам нечего - сменили вот одно дерьмо на другое, -
в голосе снайпера вдруг прорезалась хорошо контролируемая, но от этого
ничуть не менее бешеная злоба. - Никогда не пойму буржуев - живут, как
бактерии в йогурте, а прутся в чужое говно...

Седой покосился на него и вдруг, неожиданно даже для самого себя,
произнес:

- Все еще будет нормально, парень. Держись.

- Плевал я на твое ?нормально?, Седой, - безразлично ответил Чудик. -
Уж ты-то точно до этого момента не доживешь.., потому как упрямый.
Уходил бы, пока не поздно.

- Деликатный ты очень, как я погляжу, - хмыкнул Седой. - Душевный.
Спасибо и на том, что сам в спину не стреляешь.

Пискнула рация - Дед вызывал всех на общей частоте. Седой вздохнул и
переключился на прием. Несмотря ни на что, он твердо собирался дожить до
того момента, когда все будет нормально.

Глава 1

Ресторан (и ночной клуб) - назывался ?Неаполь?. Заведение, в отличие
от пивных забегаловок, солидное: с интерьером, фитодизайном и стриптизом
после девяти вечера. Кроме обнаженной натуры отменного качества,
ресторан славился своей кухней - итальянской по определению, в меру
разбавленной выдержанными винами.

Панкрат Суворин работал здесь охранником уже два года. Начинал он с
рядового, но всего за полгода продвинулся по служебной лестнице до
старшего. Получил отдельный кабинет площадью в двенадцать квадратов и
компьютер, за которым время от времени срывал напряжение, сражаясь с
виртуальными монстрами. Директор ?Неаполя? даже предлагал ему завести
собственную секретаршу - не столько для помощи в работе, сколько для
обеспечения приятного досуга. Но Панкрат, поразмыслив, предпочел
приобрести дартс. Наклеив на доску-мишень - распечатанную на принтере
фотографию Басаева, которую он стащил с веб-сайта чеченских ваххабитов,
Суворин каждый день уделял не менее получаса метанию в сию цель
разноцветных дротиков.

Вопрос шефа ?А почему именно этот?? так и остался без ответа.

Поговаривали, что в свое время Панкрату довелось повоевать в Чечне,