естественно, - по-немецки. Место в бараке он занимал лучшее,
в самом дальнем углу у окошка.
Ильич мог бы позволить себе не ударять палец о палец. Но
Лукин не привык сидеть без дела, поэтому работал в
библиотеке. С его приходом на должность библиотекаря книги и
журналы стали поступать на зону чуть ли не каждую неделю.
Вскоре даже начальник зоны стал наведываться в библиотеку -
почитать новинки. Государство не тратило на литературу ни
копейки, все книги и журналы присылали спонсоры, о которых
раньше на зоне и слыхом не слыхивали. Поступлениям из России
не удивлялись, но вскоре объявились какие-то немецкие
благотворительные организации, за ними - шведские, а однажды
канадцы прислали двести книг на английском языке. Читать эти
книги мог лишь сам Самсон Ильич, поскольку на зоне в лучшем
случае можно было отыскать знатоков кавказских языков.
выставок, аукционов могла позавидовать солидная библиотека
любого столичного музея. Библиотека зоны во многом повторяла
личную библиотеку Лукина, оставленную им на воле. Из
/`("kg-ke источников информации Самсону Ильичу не хватало
лишь мощного компьютера, подключенного к Интернету. Лукин
предлагал начальнику компьютеризировать зону, но
подполковник не согласился.
трудом избежав соблазна заиметь и в собственном кабинете
чудо современной техники.
обходились, деды... А какие книги писали, какие вещи делали!
поверхностными знаниями во многих областях искусства и
техники. Он мог безошибочно, лишь один раз взглянув на
репродукцию иконы, сказать:
мастер не лучший. Красная цена этой доски, если она в
хорошем состоянии, пятьсот пятьдесят долларов.
называл место, где сейчас эта икона находится. Если же кто-
нибудь интересовался, то Лукин мог пояснить, какими путями
доска попала в Рязанский областной музей. Так же легко Лукин
ориентировался и в светской живописи. Художника, страну, год
создания полотна Лукин называл безошибочно, лишь бросив на
картину быстрый взгляд. Это умение было уже частью его души,
вошло в плоть и кровь, все нужные сведения он держал в
голове, и Самсону Ильичу не составляло большого труда дать
обычно бесполезную на зоне искусствоведческую консультацию.
востребованными. Иногда кто-нибудь из начальства приносил в
библиотеку икону, перстень, нательный крест и заискивающе
интересовался:
тайны мироздания.
проситель.
двухцветной эмалью, говорил Самсон Ильич. - Если будете
продавать, можете говорить, что она конца восемнадцатого
века и сделана мастерами Валаамского монастыря. Можете
запросить за крестик сто долларов.
польская подделка первых лет советской власти.
что крестик - вещь уникальная, стоит никак не меньше пятисот
баксов.
Поверьте мне, специалист ее вообще не купит, даже как
серебряный лом, потому как металл - паршивого качества. Даже
серебряные полтинники двадцатых годов были лучше.
покидал библиотеку. А Лукин в теплой жилетке склонялся над
каталогом, медленно переворачивал страницу за страницей,
/`(g,.*(" o и восклицая. Иногда на его лице появлялось
загадочное выражение и он шептал своими тонкими губами:
в руках. Значит, я все правильно рассчитал. Ты оказалась в
Греции, из Греции попала в Германию, а из Германии, переплыв
Ла-Манш, а может быть, перелетев, - в Англии. Сейчас за тебя
зарядили пятьдесят тысяч, стартовых пятьдесят, а я отдал за
тебя всего лишь ящик водки. Продал же за двадцать тысяч
долларов, но зато без деклараций, без документов и всякой
прочей ерунды. Я вижу, тебя немного отреставрировали, вот
здесь утолок поправили, на нем новый лак. Но это чистой воды
варварство, лучше ты от этого не стала, - глядя на зимний
пейзаж голландской школы, бормотал Самсон Ильич.
нет, Самсон Ильич никогда не работал в музеях, не имел
научных званий, даже не получил специального образования.
Любовь к прекрасному ему привили пятьдесят лет тому назад.
сегодняшним временам дело было пустяковое: Лукин и два его
приятеля решили толкнуть золотые монеты царской чеканки.
Вместе с монетами они продали зубному технику и звезду Героя
Советского Союза, украденную у пьяного полковника,
валявшегося в мокрых галифе за кустами неподалеку от пивной
бочки. Золотая звезда и погубила всю троицу. Дело приняло
политическую окраску, торговцы золотом получили на всю
катушку - по восемь лет строгого режима. Хорошо еще, что
никого из них не расстреляли и не послали на урановые
рудники.
искусствоведом, бывшим сотрудником Эрмитажа, ученым еще
старой закалки. Тот, узнав, за что сидит молодой Лукин,
посмеялся, объяснил, что золото - это всего лишь материал,
из которого настоящий художник способен создавать шедевры. А
поскольку Лукин с полуслова понял старого ученого, то тот и
ввел его в мир прекрасного, передав за пару лет смышленому
юноше все свои энциклопедические знания.
мир искусств. Шиллер не учил его воровать и перепродавать
произведения искусства, он лишь рассказывал Лукину о школах,
тенденциях, течениях в искусстве, о международных аукционах,
на которых распродавались коллекции известнейших музеев.
Лукину, и он уже самостоятельно, без чьего-либо влияния
сообразил, что, если люди готовы выложить за произведения
искусства огромные деньги, значит, и заниматься торговлей
произведениями искусства выгодно. Сам того не желая,
искусствовед Шиллер укрепил Лукина в этой мысли, убедив его
в том, что ценность истинного произведения искусства с
годами лишь возрастает. Главное - суметь разглядеть среди
одинаковых на первый взгляд картин, украшений, книг, мебели,
подсвечников, мраморных и бронзовых скульптур произведение
стоящего мастера.
тысяча девятьсот пятьдесят пятом и учитель, и ученик вместе
.* ' +(al на воле. Встретила их жена Шиллера, седая,
сгорбленная, смертельно больная. Густаву Ивановичу, как
считали многие, повезло. Его жена умудрилась сохранить
библиотеку и кое-что из коллекции мужа. Она успела
развестись с ним, прежде чем был оглашен приговор, выйдя за
генерала-инвалида, и переехать в Москву, в роскошную
генеральскую квартиру.
был похоронен с воинскими почестями. Все, что о нем
напоминало в московской квартире, так это фотография в
строгой дубовой рамке, генеральская шинель в шкафу и
связанные веревочкой хромовые сапоги, так пригодившиеся
молодому Лукину.
старый профессор для начала устроил Лукина работать в
областном архиве, надеясь, что со временем тот пробьется
дальше сам.
общей для них двоих жены, и после смерти благодетелей
наследником роскошной квартиры оказался Самсон Ильич Лукин.
Книги, картины, гравюры, монеты стали его собственностью.
Монеты Лукин распродал довольно быстро, - надо же было как-
Максимов Альберт
Конюшевский Владислав
Соломатина Татьяна
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Каменистый Артем