наткнуться на человека, с которым якобы дружили во время войны, а он,
естественно, скажет: самозванец - или похлеще. Сделано все, дабы исключить
подобную неприятность - и ради вас, и ради нас, - однако просчеты не
исключены всегда. Если такое стрясется, держитесь вашей легенды, пускай даже
положение станет невыносимым. Лгите спокойно и упорствуйте во лжи. Лгите
всем, включая собственную жену. Не смейте говорить ей, что все могли бы
объяснить, но это запрещено. Не просите поверить, будто все было иначе.
Смотрите ей прямо в глаза - и лгите.
этому?
Улыбаться Мак не любил.
уволить, если мы не существуем?
послужной список, но голос Мака остановил меня.
привычке прошагал два квартала, прежде чем остановить такси и поехать к
поджидавшей меня Бет, - и внезапно понял, что Маку нечего опасаться моего
языка. Имея разрешение, я, конечно, рассказал бы невесте правду, только
невеста была нежной, чувствительной девушкой из Новой Англии, и вовсе не
стоило огорчаться приказу, воспрещавшему поведать, каким хорошим работником
я оказался в своей области.
Глава 4
уволить, если мы не существуем?" Голос из прошлого звучал иронически; такая
же ирония была в темных глазах Тины, давшей увести себя вместе с девицей
Эррера - Фрэн взяла на буксир обеих. Я и забыл, какого цвета у Тины глаза -
не синие, не черные, а темно-фиолетовые - цвета вечернего неба, когда
угасает последний свет.
угрозой и вызовом. Рука моя скользнула в карман, и пальцы сомкнулись на
освобожденном от немецкого ига ноже. Осклабился, давая Лорису понять, что
готов к его услугам в любое время. В любое время, в любом месте. Я мог
превратиться в миролюбивого гражданина, домоседа, мужа и отца. Мог
наращивать живот и терять волосы. Мог задыхаться от натуги, нажимая клавишу
пишущей машинки, - но, черт возьми, положение должно стать куда как хуже,
прежде чем я дрогну перед оскаленной пастью и парой выпуклых бицепсов.
прежние времена. Мы были подразделением волков-одиночек и не отличались ни
товариществом, ни братством, ни esprit de corps Мак объявил однажды, что будет, по возможности, держать подчиненных
порознь, дабы сократить потери. "Отставить, - произносил он усталым голосом,
- разойдись. Вы, черти, гладиаторы, натасканные, сберегите силы для
нацистов". Старые замашки возвращались так проворно, словно я никогда не
снимал погоны. Похоже, и не снимал.
тучи. Тебе здесь не нравится?
перехватывало. Высокая, тоненькая девушка... Признаю, выносив троих детей,
она имела право именоваться женщиной, однако походила на девушку. Светлые
волосы, ясные голубые глаза и манера улыбаться - мне, во всяком случае, -
улыбки, от которой кажется, что в тебе семь футов росту, а не шесть и четыре
дюйма, как на самом деле. И синее шелковое платье с бантиком сзади,
купленное в Нью-Йорке во время последней нашей поездки на восток. Прошел уже
год, а платье все еще выглядело прекрасно, хотя Бет и отзывалась о нем, как
о старомодной тряпке, - гамбит, знакомый любому из мужей.
загорелых ног и ременных сандалий, жена определенно придерживалась восточной
манеры одеваться. Я не мог изобразить огорчения. Люблю хрупких,
непрактичных, нежных женщин в юбке, чулках, узких туфельках; и, полагаю, нет
особе женского пола никакого резона прилюдно выступать в брюках, - если она,
разумеется, не намерена скакать верхом. Осмелюсь даже заметить, что дамское
седло и юбка для верховой езды представляют собой великолепное сочетание;
жаль, они давно вышли из моды.
сосудом греховным. Совсем наоборот, - я возражаю лишь потому, что жизнь
становится скучной. Каждый заглядывается на свое и по-своему, а меня
оставляют совершенно равнодушным брюки, что бы эти брюки ни содержали и как
бы плотно ни обтягивали содержимое. Окажись Бет приверженкой джинсов и
блузок, мы, пожалуй, никогда не заселили бы наш дом о четырех спальнях.
гориллу, потер пальцы и состроил гримасу.
сломал, скотина. И что он пытался этим доказать?
Американский Роман или нечто в подобном роде. Просит совета.
совсем по-европейски. Я думала, примешься целовать пальчики. Вы где-то уже
встречались?
стоило, там, где каждую минуту нужно было следить за собой, проверяя, как
исполняешь роль, там, где каждое произнесенное тобой слово может обратиться
смертным приговором. Я начал следить за собственной мимикой: так сказать,
перешел на ручное управление мускулами лица. Включил улыбку. В юности я не
худо играл в покер, а с тех пор, когда на кон ставилась жизнь, обучился еще
кое-чему.
Нет, я никогда не встречал миссис Лорис, а жаль.
легко; я ласково привлек Бет к себе, позволил руке скользнуть пониже и
шлепнул по маленькому бантику сзади - перед всем почтенным собранием. Ладонь
ощутила на миг очертания трусиков под щелком платья.
- не заметил ли кто столь неприличного жеста.
десяти лет, можно же в дружеском кругу похлопать собственную жену по
филейной части - и не чувствовать, будто попираешь устои морали. Впрочем, я
сжился со всеми комплексами Бет, в иное время счел бы это за очаровательную
наивность и, может быть, ущипнул бы ее - подразнить, заставить вспыхнуть, а
она, в конце концов, по-хорошему посмеялась бы над собственным испугом. Но
нынче вечером не хватало пороху следовать за психологическими вывертами Бет.
Мои собственные требовали полной сосредоточенности.
Это нечаянно, мэм. Пойду еще выпью? Тебе принести?
мой стакан и добавила:
грубее, чем того хотел. Тина следила за нами через всю гостиную.
офицер, чей нож лежал сейчас у меня в кармане, и как лезвие моего кинжала
обломилось у рукояти, когда немец извернулся, падая после удара. Он открыл
рот - закричать, но Тина, - разъяренная оборванка в тряпках французской
шлюхи, выхватила у немца "шмайссер" и ударила его по голове, убила, сплющив
к чертовой матери пистолетную рукоять, а потом исчезла...
Глава 5
и спокойной уверенностью дворецкого, прослужившего в доме всю жизнь.
Впрочем, он был нанят на один раз: мы сталкивались на таких же вечерах в
Санта-Фе из года в год.
только мартини, - вы же наши гости. Por Favor , не просите
меня подавать гостям Даррелов продукты брожения картофельной шелухи и прочей
дряни!
фразами; в конце концов, Барбара и он помирились на еще одном частном
капиталистическом коктейле, отказавшись от суррогатного пойла,
произведенного коммунистами. Когда бокал Барбары наполнился, я протянул
свой. Девушка оглянулась, засмеялась и повернулась ко мне со звоном
браслетов и свистом юбок.
Эррера. Барбара улыбнулась.
отправилась по магазинам. И, кажется, потеряла голову.
Маркелов Олег
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Шекли Роберт
Самойлова Елена
Посняков Андрей