Потом вместе с учеными-юристами, почесывающими свои маленькие козлиные
бородки, Дженсену захотелось повернуть вправо и присоединиться к судье
Слоуну в выражении одного из своих отвратительных антиженских
разногласий. Дженсен не любил женщин. Он никак не реагировал на мольбу,
скептически относился к свободе слова, симпатизировал протестующим
против налогообложения, безразлично относился к индейцам, боялся
чернокожих, был несговорчив с порнографистами, мягок с преступниками и
довольно постоянен в защите окружающей среды. И что еще больше усилило
тревогу республиканцев, которые попортили немало крови, чтобы добиться
его утверждения на должность, Дженсен проявил беспокоящую всех симпатию
к правам гомосексуалистов.
жил в течение восьми лет со своим любовником. Это была счастливая
парочка, целиком посвятившая себя друг другу и полностью
удовлетворенная, чтобы делиться жизненным опытом. Они хотели пожениться,
но законы штата Огайо запрещают такой союз. Потом любовник заболел
СПИДом и умер ужасной смертью. Рональд точно знал, как похоронить его,
но тут вмешалась семья возлюбленного и отстранила Рональда от участия в
заупокойной службе и погребении. Обезумев от горя, Рональд предъявил иск
семье, обвиняя ее в нанесении эмоционального и психологического ущерба.
Дело ?гуляло? по низшим судам шесть лет и неожиданно очутилось на столе
у Дженсена.
в боевой клич для активистов молодежного движения. Простое упоминание
имени Дюмона вызывало уличные стычки.
и три его помощника сидят за круглым столом. Они уже два часа ?убили? на
дело Дюмона и ни к чему не пришли. Они устали спорить. Один из
сотрудников, либерал, выпускник Корнеллского университета, настаивал на
широких гарантированных правах для партнеров. Дженсен тоже так считал,
но не был готов открыто признать это. Двое других были настроены
скептически. Им, как и Дженсену, было известно, что получить по данному
делу большинство в пять из девяти голосов членов Верховного суда
невозможно. Разговор перешел на другие дела. - Шеф сердится на вас,
Гленн, - произнес служащий из Дьюка. Они обращались к нему по имени в
его кабинете. ?Судья? - такое неуклюжее обращение. Гленн потер глаза.
обеспокоены вашей безопасностью. Говорит, что вы несговорчивы, и шеф,
пожалуй-таки, встревожен. Он хотел, чтобы я передал это дальше. Все было
передано через цепочку из клерков. Все.
доступе в вашу квартиру. И ФБР хочет, чтобы вас возили на работу и с
работы. А еще они хотят ограничить ваши поездки.
вас взаимодействовать с ФБР - ради сохранения вашей жизни.
сотруднику шефа, что вы не только убеждали, но и подняли вокруг меня
шум, и что я ценю ваши уговоры и всю эту шумиху, но в одно ухо вошло, в
другое вышло. Передайте им, что Гленн считает себя большим мальчиком.
Глава 2
Тьюлане. Прежде всего потому, что отказался включать в план занятия до
одиннадцати часов утра. Он много пил, как и большинство его студентов, и
ему были нужны эти первые несколько часов каждое утро, чтобы поспать и
вернуться к жизни. К занятиям, начинающимся ранее, чувствовал
отвращение. Еще он был популярен, потому что носил легкие выцветшие
джинсы, твидовые пиджаки с заплатами на протертых локтях; носки, равно
как и галстуки, отсутствовали. Вид либерально-эффектно-академический.
Ему исполнилось сорок пять, но благодаря темным волосам и очкам в
роговой оправе он выглядел лет на десять моложе. Впрочем, едва ли его
заботило, на сколько он выглядит. Брился раз в неделю, когда испытывал
зуд; ну а если погода была прохладной, что случается редко в Новом
Орлеане, он отращивал бороду. Рассказывали истории о его связях со
студентками.
самый непопулярный, но нужный курс. Благодаря своему блестящему
интеллекту и холодности, он действительно сделал интересными занятия по
конституционному праву. Никто в Тьюлане не мог достичь такого. Поэтому
студенты боролись за место на лекциях Каллахана по конституционному
праву в одиннадцать часов, три раза в неделю.
возвышении и шептались, когда Каллахан встал за свой стол и протер
очки. ?Пять минут двенадцатого, еще слишком рано?, - подумал он.
Нью-Джерси??
состоянии тяжелого похмелья. Его глаза покраснели. Если он начинал с
Розенберга, то это всегда означало одно: лекция будет трудной. Никто не
вызвался. Каллахан медленно, методично обвел глазами аудиторию и
обождал. Мертвая тишина.
Дверь распахнулась, и в комнату элегантно вошла привлекательная девушка
в узких блеклых джинсах и хлопчатобумажном свитере. Она проскользнула
вдоль стены к третьему ряду, ловко пробралась между сидящими студентами
к своему месту и села. Ребята в четвертом ряду замерли от восхищения.
Парни в пятом ряду вытягивали шеи, чтобы бросить быстрый взгляд. В
течение двух последних трудных лет единственной из немногих радостей
юридической школы было смотреть, как она шествовала по коридорам и
комнатам, украшая их своими длинными ногами и мешковатыми свитерами.
Потрясающее мифическое тело скрывалось где-то там внутри, они могли
только о нем догадываться. Но она вовсе не относилась к тем, кто может
щеголять этим. Она была просто одной из многих и, как и все в школе,
носила джинсы с фланелевыми рубашками, старыми свитерами или хаки
слишком большого размера. Ее нельзя было представить в черной кожаной
мини-юбке.
забыты и Каллахан, и его вопрос по делу Нэша. Ее темно-рыжие волосы
свободно падали на плечи. Она была той хорошенькой маленькой девочкой с
безупречными зубами и красивыми волосами, подающей сигнал к овации на
студенческих спортивных встречах, в которую каждый парень влюбляется как
минимум дважды за годы учебы в высшей школе. И, возможно, лишь однажды в
юридической школе.
и боялась его, он, возможно, набросился бы с руганью на нее и орал бы
несколько минут. ?Вы никогда не опоздаете на суд!? - эти избитые слова
профессора-законника могли напугать до смерти.
боялась его. Поэтому он какую-то долю секунды поразмышлял над тем, а не
подозревает ли кто-либо, что он спит с ней. Скорее всего, нет. Она
настаивала на полной секретности.
в ?Нэш против Нью-Джерси??
установилась мертвая тишина. Поднятая рука могла означать непрерывный
?допрос с пристрастием? в течение следующих тридцати минут. Желающих
ответить нет. Курильщики в последнем ряду притушили сигареты.
Большинство из присутствующих восьмидесяти студентов стали что-то быстро
бесцельно записывать. Все головы опущены. Слишком явно и рискованно было
бы пролистать папку с записями и найти дело Нэша; слишком поздно для
этого. Любое движение может привлечь внимание. Кого-то обязательно
поймают.
случаев, о котором Каллахан вскользь упомянул неделю тому назад, а
теперь ему хотелось узнать, читал ли кто-нибудь об этом. Он был известен
таким поведением. Его итоговый экзамен охватывал 1200 случаев, и
примерно тысячи из них не было в папке. Экзамен был пыткой, но Каллахана
действительно любили, и редко кто заваливал данный предмет на экзамене.
выбрать жертву.
мнение Розенберга?
общепринятой точку зрения Розенберга?
угрюмо, даже угрожающе. Только Сэллинджер мог отметить это: все
остальные не отрывали взгляда от своих записей.
Розенбергом.
Самойлова Елена
Корнев Павел
Жюль Верн
Перумов Ник
Конан-Дойль Артур