огонек погаснет и камера отключится, Савелий открыл глаза и совершенно
неожиданно для себя подумал о своем Учителе.
время, когда ему пришлось столкнуться с самостоятельной жизнью среди чужих
людей в чужой стране, особенно остро ощущалось его отсутствие. Ему не
хватало его тепла, его энергии, его удивительно умных и добрых глаз.
более пытаться жить там - чертовски сложная, почти невыполнимая задача,
Савелия выручало только то, что он неплохо говорил поанглийски, а также
упорство, граничащее с упрямством и непоколебимая вера.
дней Савелий не имел ни крошки во рту. Он перебивался случайными
заработками, брался за любую, самую грязную работу, получал за нее гораздо
меньше, чем любой безработный, имеющий хоть какой-нибудь документ. Однажды
ему повезло: его наняли матросом сухогруза на один рейс. Сухогруз был
старый, дряхлый, и при взгляде на него с трудом верилось, что он сможет
держаться на плаву. А он, словно подсмеиваясь над неверящими в него, тихо
и уверенно плавал, да еще и перевозил на себе тонны грум.
которому платить можно было поменьше, оставил Савелия и на следующий рейс,
выправил ему за небольшую мзду хлипкое удостоверение личности и зачислил в
состав команды. Конечно, документ был ненадежный, но он предоставлял хоть
какие-то права.
В один из рейсов сухогруз, загруженный, как говорится, "под завязку", не
выдержал небольшого волнения на море и спокойненько отправился в царство
Нептуна.
а Савелию, одному из немногих оставшихся в живых, вручили не очень большую
компенсацию и показали на дверь, посоветовав на прощанье не распускать
язык. И вновь начались изнурительные поиски работы, скитания по самым
отдаленным и укромным уголкам разных городов далекой восточной Страны. По
укромным потому, чтобы лишний раз не попадаться на глаза полицейскими во
время гибели сухогруза документ, с такими трудами выправленный ему
шкипером, пробыв сутки вместе с хозяином в соленой морской воде,
обесцветился, и восстановить его не было никакой возможности.
дней, в Центральной России произошло событие, имевшее самое
непосредственное отношение, к его судьбе, определившее его ближайшее
будущее, в котором Савелию пришлось пройти через тяжелые, порой
смертельные испытания. Насколько удивительно иногда переплетаются
человеческие судьбы! Казалось бы, где Россия и где в это время находился
Савелий, а вот поди ж ты... Переплелись завязались в один узелок.
предгрозовой: свинцовые тучи плотно нависли над землей до самого горизонта
и еще больше усиливали обволакивающую чернильную темноту.
к себе лишнего внимания, двигались две военные машины покрытый брезентом
"Уазик" и мощный "Урал" с брезентовым верхом.
лет двадцати, был одет для маскировки в солдатскую форму. Он уверенно вел
машину, несмотря на то, что они ехали с погашенными фарами. Рядом с ним
сидел мужчина лет двадцати пяти в такой же форме, но с капитанскими
погонами. Его глаза были прикрыты, и казалось, что он дремал, но прямая
спина и напряженные мышцы его мощной шеи говорили о готовности к
стремительным действиям.
форме прапорщика. Его военное кепи лежало на коленях и постоянно падало на
пол, а он постоянно его поднимал и снова укладывал на то же место. Из его
нагрудного кармана выглядывала портативная рация. Сидящий рядом с
"прапорщиком" мужчина, в отличие от остальных, был одет в элегантный
штатский костюм серого цвета. Он нет-нет да и бросал пронзительные взгляды
по сторонам. Водитель, не оборачиваясь, негромко сказал:
кармана рацию, нажал кнопку вызова и тихо сказал:
капли дождя. Они стучали все быстрее и быстрее, и вскоре дождь сплошным
потоком обрушился на землю. Казалось, что небеса, накопив в огромной чаше
тонны воды, опрокинули ее, заливая все вокруг.
монотонно ширкая туда-сюда, словно отсчитывая секунды и почти совпадая с
биением сердца: вжик-вжик... тук-тук... вжик-вжик... туктук...
нервно сжиматься и разжиматься, а глаза беспокойно забегали по сторонам.
"капитана" быстрый цепкий взгляд, он что-то записал в своем блокноте.
Затем положил тяжелую руку на его плечо и вкрадчиво произнес:
и попытался улыбнуться. Мужчина и убрал руку с плеча "капитана". После
этого он вновь сделал какую-то запись в блокноте.
усмехнулся и повернул блокнот к "прапорщику", чтобы тот смог прочитать
написанное:
поработать с ним индивидуально."
подумал: "Нужно будет подстраховать Двадцать первого".
колючей проволоки. Проехав еще с минуту, "Уазик" остановился прямо перед
воротами из колючей проволоки, за которыми, чуть слева, укрывшись от дождя
под грибком, стоял часовой с автоматом на груди.
воротам и с тревогой взглянул на незнакомого капитана, выходящего из
кабины "УАЗика"
к воротам.
выхватил из-за пояса пистолет с глушителем и выстрелил в часового. Пуля
попала ему прямо в сердце и откинула назад. Зацепившись за колючую
проволоку, тело повисло на ней. Казалось, что молодой солдат решил
отдохнуть на посту, подставив свое красивое лицо июльскому дождю.
"Урала" выскочили трое мужчин в спортивных костюмах. Они быстро подбежали
к воротам и мощными кусачками быстро перекусили дужку замка, затем
распахнули ворота настежь.
свете этих прожекторов были видны фигуры ловких парней, которые с помощью
специальных приспособлений взлетали над колючим забором и, приземлившись с
внутренней стороны, тут же разбегались в разные стороны. Все делалось
быстро, четко, без всякой суеты. Каждый из участников этой операции
заранее до автоматизма изучил предстоящие действия и профессионально
работал на своем участке.
темноту, только несколько тусклых лампочек, редко разбросанных по
периметру колючего забора и у входа в кирпичное строение, тщетно пытались
отвоевать у темноты некоторое пространство.
второй часовой. Услышав какой-то подозрительный шорох и встревоженный тем,
что погасли прожекторы, он передернул затвор автомата и вскинул его перед
собой.
тусклой лампочки.
мог здесь оказаться этот капитан. Он не заметил, как за его спиной
промелькнула тень "прапорщика". - Пароль, говори! - повторил он, направляя
дуло автомата в грудь "капитану", который тоже не заметил, как с другой
стороны, за спиной часового, появился еще кто.
забора, то ли поддоженный кем-то, то ли вспыхнувший от ударившей в него
молнии.
лысый "прапорщик" взмахнул двумя руками с ножами, и часовой, глухо
вскрикнув, повалился лицом вниз, а тишину прорезала длинная автоматная
очередь. Это было так неожиданно, что никто не заметил продолжающейся
очереди, когда часовой уже упал в грязь лицом.