обрамление букета все еще светящихся звезд.
темно-красное, затем в оранжевое, и вот выглянул краешек солнца, еще
невидимый с черной поверхности моря далеко внизу, словно восход предназначен
для него одного, подумал Ямата, чтобы он мог насладиться этой красотой
задолго до того, как маленькие люди на земле смогут радоваться прекрасному
зрелищу. Авиалайнер чуть накренился вправо и начал снижаться. Траектория
снижения казалась рассчитанной с идеальной точностью, солнце словно застыло
на прежнем месте - всего лишь желто-белый сегмент над горизонтом, - и
волшебный момент растянулся на несколько минут. От величественного зрелища у
Яматы едва не выступили слезы. Он все еще помнил лица своих родителей, их
скромный дом на Сайпане.
главным образом галантереей и безделушками, которые покупали солдаты
местного гарнизона. Отец всегда очень вежливо разговаривал с ними, вспомнил
Райзо, улыбался, кланялся, униженно выслушивал их шутки насчет своей ноги,
искалеченной полиомиелитом. Мальчик, наблюдавший за этим, считал нормальным
такое отношение к людям с оружием, одетым в мундиры армии его страны. С тех
пор эта точка зрения изменилась, разумеется. Военные - это всего лишь слуги.
Независимо от того, продолжали они традиции самураев или нет - само слово
"самурай", напомнил он себе, происходит от глагола "служить", четко
определяя, кто является настоящим хозяином, не правда ли? - военные
обслуживали и охраняли своих повелителей, которые нанимали, платили и
говорили им, что нужно делать. С людьми в военных мундирах следовало
обращаться с уважением, которого они в общем-то не заслуживали, однако по
мере продвижения к вершине своей карьеры военные все лучше понимали, где
находится их настоящее место и кому они в действительности подчиняются.
полковник.
даже кивок был едва заметным, в точности соответствующим услуге, оказанной
лакеем, и демонстрировал одновременно вежливость и превосходство. С течением
времени, если этот полковник проявит себя хорошим офицером и достигнет
звания генерала, форма кивка изменится, а если военная карьера и дальше
будет протекать успешно, если полковнику повезет, Ямата-сан станет, может
быть, даже называть его в знак дружбы по имени, выделять из числа других
улыбкой и шуткой, приглашать выпить и предоставит ему возможность в ходе
продвижения к вершинам командования понять, кто является настоящим хозяином
страны. Полковник надеялся, по-видимому, достичь желанной цели. Ямата
пристегнул ремень и пригладил волосы.
штурвалом самолета, слишком много времени, не просто нарушая правила работы
и отдыха экипажа, а прямо-таки перечеркивая их. Но ведь и он не мог, не имел
права уклониться от выполнения своего гражданского долга. Сато посмотрел
налево и увидел утреннее солнце, его лучи отражались от крыльев двух
истребителей, похоже, F-15. На одном из них, возможно, летит его сын,
охраняя землю отцов, снова вернувшуюся под власть Японии. Аккуратно,
напомнил он себе. В самолете находятся граждане его страны, и он обязан
обеспечить их безопасность. Держа одну руку на штурвале, а другую на
рукоятке газа, Сато вел свой авиалайнер по невидимой в воздухе линии к
точке, уже выбранной его взглядом. По команде капитана второй пилот до
предела выпустил огромные подкрылки. Сато чуть потянул штурвал на себя,
приподняв нос самолета и снизив скорость, плавно как снежинку опуская
авиалайнер к земле, пока визг резины не дал понять, что они коснулись
посадочной полосы.
восхищаясь летным мастерством своего капитана.
внутренней связи. - Добро пожаловать в Японию, - объявил он, обращаясь к
пассажирам авиалайнера.
его удивили слова, донесшиеся из динамиков. Он не стал ждать, пока самолет
остановится, и расстегнул пристежные ремни. Дверь, ведущая в кабину пилотов,
находилась совсем рядом, и ему хотелось что-то сказать летчикам.
поведение сейчас ничем не отличалось от ликования могущественного дзайбацу.
Сато почувствовал удовлетворение от внимания, проявленного к нему столь
великим человеком.
другой обслуживающий персонал вышли из самолета и спустились к автобусам,
которые отвезут их в отель "Никко-Сайпан", огромное современное здание на
западном берегу острова, которое станет временной штаб-квартирой для
оккупационных сил - нет, для нового правительства Сайпана, поправил себя
Ямата. Через пять минут все пассажиры авиалайнера покинули его, и лишь
теперь Ямата спустился по трапу к внедорожнику "Тойота-лэндкрузер". На этот
раз за рулем сидел один из служащих его компании, который знал, что делать,
без указаний хозяина и понимал, что этими минутами тот захочет насладиться в
тишине.
это произошло по его желанию, сейчас оно казалось совсем не таким важным,
как предвкушение того же в прошлом. Ну, может быть, стоит мимолетной улыбки
вид боевых машин, но теперь его охватила настоящая усталость, и веки
опускались, несмотря на железную волю, требовавшую держать глаза открытыми и
настороженными. Водитель продумал маршрут заранее и выбрал дороги,
позволяющие миновать крупные пробки. Скоро они снова проехали мимо "Мариана
кантри клаб", и хотя солнце уже встало над горизонтом, на зеленом газоне не
было игроков в гольф. Не было видно и военных машин, если не считать двух
грузовиков с дисковыми спутниковыми антеннами на краю автомобильной стоянки,
недавно выкрашенных в зеленый цвет, после того как их реквизировали у
телевизионной компании Эн-эйч-кей. Да, нельзя портить зеленый газон поля для
гольфа, без сомнения, самой дорогой части недвижимого имущества на острове.
Примитивный маленький магазинчик отца располагался недалеко от северного
аэродрома и он все еще помнил истребители A6M-Z, гордо прогуливающихся
летчиков и надменных солдат. А вон там находился завод по переработке
сахарного тростника компании "Нанио Кохатсу Кайса"... Ямата еще не забыл,
как он крал кусочки сладкого тростника и жевал их, какими свежими были
утренние бризы. Скоро они будут дуть на его земле. Усилием воли Ямата
стряхнул воспоминания, вышел из автомобиля и направился на север.
Он представил себе отца, хромающего на искалеченной ноге, пытаясь обрести
достоинство, навсегда отобранное у него болезнью, перенесенной в детстве.
Интересно, обслуживал ли он солдат в те последние дни, приносил ли им еще
остававшиеся у него полезные товары? Может быть, в то время солдаты забыли,
наконец, свои грубые шутки по поводу физического недостатка отца и
поблагодарили его с искренностью людей, знающих о неминуемой смерти, стоящей
на самом пороге. Ямате хотелось верить и тому и другому. Его семья шла,
наверно, вместе с остальными вот по этой лощине, навстречу смерти, их
прикрывали еще оставшиеся в живых японские солдаты, уже видящие смерть и
ощущающие хрустальное просветление, которое наступает в последние мгновения
жизни.
настроенные - "Скала Самоубийц". Ямата решил, что поручит своему рекламному
агентству найти более респектабельное название для утеса. Это произошло 9
июля 1944 года, когда на Сайпане прекратилось организованное сопротивление.
узкого залива, один напротив другого; от вершины более высокого до
поверхности моря - двести сорок метров. Много лет назад на месте гибели
японскими студентами был установлен мраморный монумент - склоненные в
молитве фигуры детей. Да, наверно, вот здесь они подошли к самому краю
обрыва, держась за руки. Ямата помнил сильные руки отца. Возможно, брат и
сестра испугались? Нет, скорее растерялись после трех недель грохота, ужаса
и смятения. Мать, наверно, посмотрела на отца. Улыбающаяся, жизнерадостная
невысокая женщина, ее музыкальный смех все еще звучал в ушах сына. Солдаты
иногда вели себя грубо с отцом, но к матери всегда относились с уважением. И
никогда не обижали детей. Последняя услуга, оказанная солдатами, заключалась
в том, что ценой своих жизней они не подпустили американцев к вершине утеса
в тот решающий момент когда последние жители острова шагнули в небытие.
Держась за руки, решил Ямата, каждый прижимая к себе ребенка в прощальном
объятии, гордо отказавшись сдаться в плен американским варварам и
одновременно сделав сиротой своего старшего сына... Ямата закрыл глаза и
мысленно увидел перед собой всю картину. Он впервые вздрогнул от
переполнивших его чувств. Еще ни разу на протяжении всех этих лет он не
позволил себе проявить что-то кроме ярости, но теперь можно было больше не
сдерживаться, и слезы гордости потекли по щекам. Да, ему удалось исполнить
долг чести по отношению к тем, кто произвели его на свет, и к тем, кто убили
их. Исполнить сполна.
знаком с историей этого обрыва, и тоже растрогался, глядя, как одинокий
мужчина шестидесяти с лишним лет хлопнул в ладоши, призывая души погибших
родственников. Издалека, за сотню метров, он видел, как плечи мужчины
содрогаются в рыданиях. Прошло несколько минут, Ямата в своем строгом
деловом костюме лег на вершине утеса и уснул. Может быть, ему снятся
умершие, а может, души тех, кто погибли здесь, посетят его во сне и скажут
то, что он хочет услышать, подумал водитель. Однако самое странное, что
Шилова Юлия
Русанов Владислав
Посняков Андрей
Маккарти Кормак
Корнев Павел
Орловский Гай Юлий