взрывчатого вещества из каждой сумки. Он прижал бруски снизу к приборной
панели, там, где их не было видно. Одноглазый вытащил из брезентовой сумки
два проводка и протянул их товарищу. Тот подсоединил проводки к брускам,
передав свободные концы одноглазому.
трибуну. На нее уже поднимались политиканы. Патриоты и предатели по-дружески
болтали друг с другом. Никто ничего не заметит.
концы проводков с контактами системы усиления звука, потом поставил на место
металлический кожух панели.
как и появились.
Глава 3
Вторник, 3 часа 50 минут, Чеви-Чейз, штат Мэриленд
спину и провел рукой по черной шевелюре.
бессонницы? За последнее время не произошло никаких катастроф, не возникло
угрожающей ситуации, не предвиделось политических кризисов. И тем не менее,
стоило им переехать в Мэриленд, и каждую ночь Худа словно кто-то осторожно
будил, приговаривая: "Четыре часа сна - это вполне достаточно, господин
директор! Пора вставать и подумать о работе".
ежедневно, а иногда - при освобождении заложников или в процессе активного
наблюдения - так и вдвое больше. В том, что Оперативный центр не отпускал
его и в ночные часы, Пол видел какую-то несправедливость.
своего разума, своих мыслей - сначала в инвестиционном банке, потом на посту
помощника заместителя министра финансов, потом во главе одного из самых
странных и загрязненных городов мира. Мыслей о том, нельзя ли было сделать
что-то лучше, чем он сделал, не упустил ли он какую-то важную деталь, не
забыл ли кого-то поблагодарить или упрекнуть.., или даже поцеловать.
взгляд на мирно спавшую жену.
Впрочем, она была женой Пола Худа - одно это вымотало бы любую женщину. Или
заставило бы ее нанести визит адвокату. Или и то и другое.
только волосы. Полная июньская луна придала ее стройному телу мраморно-белый
оттенок, как у древнегреческого изваяния. Ей был сорок один год, но
благодаря регулярным занятиям спортом она сохранила фигуру и выглядела лет
на десять моложе, а энергии у нее всегда было хоть отбавляй - как у девушки
еще на десяток лет моложе.
Лос-Анджелеса, он приходил домой поздно и обычно между салатом и вторым
блюдом успевал поговорить по телефону, а она тем временем готовила детей ко
сну. Потом она садилась рядом или удобно устраивалась калачиком на диване и
говорила ему, что ничего особенного не произошло, что в отделении педиатрии
больницы "Седар", где она безвозмездно работала, все хорошо. Она сдерживала
себя, чтобы Пол мог разоткровенничаться и выговориться, освободиться от
неудач и забот прошедшего дня.
приступы астмы у Александра, проблемы в школе с детьми у Харлей, полные
ненависти письма и телефонные звонки от правых радикалов или крайне левых, а
однажды даже прибывший экспресс-почтой пакет от двухпартийного союза тех и
других.
второй срок, был простой факт - его дети росли почти без отца... Или он сам
старел без детей. Пол не знал, что беспокоит его больше. И даже его вечная и
самая надежная опора Шарон стала осторожно намекать ему, что ради семьи
лучше бы подыскать какую-нибудь менее всепоглощающую работу.
- новое самостоятельное правительственное агентство, которое средства
массовой информации еще не успели обнаружить. Худ собирался снова окунуться
в банковское дело, однако, когда он упомянул о предложении президента на
семейном совете, его десятилетний сын и двенадцатилетняя дочь с восторгом
восприняли мысль о возможном переезде в Вашингтон. Кроме того, семья Шарон
жила в Виргинии, а от Виргинии до Вашингтона - рукой подать. Наконец Шарон и
Пол пришли к выводу, что служба рыцарей плаща и кинжала интереснее работы
банковского клерка.
плечом Шарон. Никто из авторов редакционных статей в газетах Лос-Анджелеса
об этом не подозревал. Они видели ум и очарование Шарон, были свидетелями
того, как она отговаривала телезрителей от бекона и булочек в получасовой
еженедельной телевизионной программе "Макдоннелл о здоровой пище", но не
могли и предположить, в какой мере ее сила и уравновешенность помогали Полу
добиваться успеха.
ней на море, туда, где ей не нужно было бы беспокоиться о детях, где не было
бы слышно звонка телефона правительственной связи. Они давно не отдыхали, с
того самого дня, как переехали в федеральный округ Колумбия.
выбросить из головы Оперативный центр. Майк Роджерс - чертовски способный
руководитель, но ему не повезло:
острове Питкэрна, а оттуда и за неделю не добраться до Вашингтона. Если бы
вдруг они поменялись местами и Роджерс преподнес бы ему победу на блюдечке с
голубой каемочкой, это было бы невыносимо.
самых преданных женщин во всем Вашингтоне, а его мысли заняты только
Оперативным центром. Мне пора подумать не об отпуске, сказал себе Пол, а о
психиатре.
опускаются ее груди. Пол провел рукой по шелковистой ткани ее ночной
сорочки. Пусть дети проснутся. Что они услышат? Что он любит их мать, а она
любит его?
него донесся крик.
Глава 4
Вторник, 17 часов 55 минут, Сеул
тебе это известно?
с верхнего ряда трибуны на улицу, потом убрал трубку в футляр.
Обществе дружбы я справлюсь одна. Доналд заглянул в глаза Сунджи.
как там?... "Любви в моем сердце хватит на двоих..." Доналд рассмеялся.
его из приюта, это он помог мне избежать безумия. Его детская невинность
позволяла мне на время забыть склоки в посольстве и сумасшедшие планы,
которые мы разрабатывали в Корейском ЦРУ.
теперь?
которую очень легко усваивают американские дети: забудь о родных и близких и
наслаждайся жизнью. Думаю, отчасти в этом повинна восточная культура,
отчасти - личные качества самого Кима.
и очень от этого переживает. В том баре у КЦРУ нет никакого счета, Ким
заплатил сам. Он знал, что не выиграет в поединке, но ради меня охотно
ввязался в дуэль и проиграл на глазах у всех. Когда мы вместе, его долг
передо мной превращается в тяжкое бремя. Я не хочу, чтобы это бремя
постоянно тяготило его.
любовь... - она вдруг замолчала и резко выпрямилась.
Я вернусь через пять минут!
должен быть телефон сотовой связи...