вошла в комнату. Долгий, испытующий взгляд ее черных, возбужденно
блестевших глаз останавливался то на одном, то на другом из нас с
выражением враждебности и вместе с тем отчаяния. Стройный белокурый
молодой человек со свежим цветом лица и удивительно голубыми глазами
следовал за ней. Он дружески приветствовал мистера Эппли.
вы! Я полагаю, что у вас есть какие-то новые данные?
исключением того, что в действительности произошло ночью, когда ваш
дядя.., умер.
молодой Эйнсуорт, неловко улыбаясь. - Мне кажется, что твоя голова полна
всякой суеверной чепухи из-за этой грозы, которая так взволновала твоего
дядю во вторник ночью. Но ведь гроза окончилась до его смерти.
Во всяком случае, до того времени он чувствовал себя вполне здоровым.
заходил в комнату сквайра три раза в течение ночи. Трелони сам просил
меня об этом.
быть, вы начнете, мисс Дейл?
и доктора Гриффина пообедать с нами в Гудменс Реете. С самого начала
чувствовалось, что дядя был чем-то обеспокоен. Я приписала тогда это
доносившимся издалека раскатам грома: дядя не любил и даже побаивался
грозы. Однако мне до сих пор не ясна истинная причина его беспокойства.
Как бы то ни было, обстановка в течение вечера становилась все более и
более нервной. Попытки доктора развеселить нас не улучшили нашего
настроения, особенно после того, как молния вдруг ударила в дерево в
роще. "Я должен теперь ехать домой, - заявил Гриффин, и надеюсь, что со
мной ничего скверного не случится в эту грозу". - "Ну а я доволен, что
остаюсь, - засмеялся Джеффри. - Нам здесь будет достаточно уютно: ведь в
доме наверняка есть надежный громоотвод". Мой дядя подскочил в кресле.
"Вы молодой осел! - закричал он. - Разве вы не знаете, что у нас нет
громоотвода?" И он задрожал, как человек, сошедший с ума.
рассказ Эйнсуорт. - Затем сквайр стал распространяться насчет своих
кошмаров...
не должен оставаться в одиночестве...
обещал навещать его ночью. В самом деле, старика было очень жаль. Когда
ты заходил к нему, Джеффри?
час ночи.
лампой-ночником. Это был фонарь, горевший голубым светом в нише камина.
Мне, конечно, не удалось увидеть много, но зато я явственно слышал в
перерывах между завываниями ветра тяжелое дыхание спящего.
Нет, я не могу больше говорить. Не могу... - И она разразилась
рыданиями.
на девушку. - Мистер Холмс, для нее это такое тяжелое испытание...
рассветать, когда я проснулся от сильного стука в дверь. Мальчик-грум
принес нам ужасную новость из дома сквайра. Оказывается, горничная
утром, как обычно, принесла сквайру чай и, подняв шторы, увидела своего
хозяина мертвым в постели. Она в ужасе подняла крик на весь дом... Я
набросил на себя плед и поспешил в Гудменс Реет. Когда я вошел в спальню
вместе с Долорес и Джеффри, доктор Гриффин, которого вызвали раньше, уже
заканчивал обследование покойного. "Он мертв уже почти два часа, -
сказал доктор. - Хоть убейте меня, но я никак не могу определить причину
его смерти". Я отошел от кровати, мысленно успокаивая себя молитвой,
когда вдруг заметил золотые часы Трелони, блестевшие под лучами
утреннего солнца. Лежали они на маленьком мраморном столике среди
пузырьков с лекарствами и банок с мазью, испускавших резкий запах,
особенно ощущавшийся в непроветренной комнате. Часто говорят, что во
время сильного волнения мы обращаем внимание на всякие мелочи. Так
случилось и тогда. Мне почему-то показалось, что часы не ходят. Я поднес
их к уху - часы тикали. Я совершенно машинально повернул заводную
головку на два оборота, до отказа. Раздался резкий звук: "Кр-р-ак!" -
заставивший Долорес нервно закричать. Я точно запомнил ее слова:
"Викарий! Перестаньте же! Этот звук так напоминает предсмертный хрип..."
На миг все смолкли. Мисс Дейл печально опустила голову.
еще совсем свежи воспоминания о смерти дяди. Я хотел бы попросить вас
освободить на сегодня мисс Дейл от дальнейших расспросов. - Страхи
всегда беспочвенны, когда отсутствуют доказательства, - заметил Холмс и,
вынув свои часы, задумчиво поглядел на них. - Пора трогаться в Гудменс
Реет.
дома сквайра, въехали в ворота и покатили по узкой дороге. Взошла луна.
Перед нами простиралась длинная, еле освещенная аллея, испещренная
тенями больших вязов. Мы миновали последний поворот - и золотистые лучи,
отбрасываемые фонарями экипажа, смутно осветили фасад мрачного,
некрасивого особняка. Все его окна были закрыты ставнями, выкрашенными в
коричневый цвет, а парадная дверь завешена черной материей.
дверь. - Алло! Что такое? Что вы делаете здесь, доктор Гриффин?
бородой, одетый в свободно сидящий норфолкский сюртук и широкие до колен
брюки. Он окинул нас свирепым взглядом. Сжатые кисти его рук и тяжело
вздымавшаяся грудь говорили о душевном волнении.
Лестрейд?! - закричал он. - Разве вам не достаточно, что ваши проклятые
подозрения восстановили против меня всю округу?
У вас, слава Богу, такая высокая репутация. Мне кажется, только вы могли
бы спасти меня от виселицы... Ну что за животное я? Ведь я так напугал
ее своими словами... Мисс Дейл со слабым стоном закрыла лицо руками.
невообразимый ужас!
окружили плачущую девушку и утешали ее, он спокойно заметил Лестрейду,
что тело покойника находится, по-видимому, в дальней комнате.
Повернувшись к нам спиной, он вошел в дом, на ходу вынимая из кармана
лупу.
левой части большого темного зала мы мельком разглядели тускло освещению
комнату, заставленную полуувядшими цветами. Длинная, худая фигура моего
друга согнулась над открытым гробом так низко, что его лицо очутилось
всего в нескольких дюймах от лица покойного. Стояла напряженная тишина,
пока Холмс при помощи лупы внимательно изучал спокойные черты умершего.
Затем он набросил простыню на тело и направился к выходу. Я хотел
заговорить с ним, но он молча прошел мимо, отрывистым жестом указав в
сторону лестницы. Мы поднялись на верхнюю лестничную площадку, и
Лестрейд провел нас в спальню с массивной темной мебелью, которая мрачно
и смутно вырисовывалась при свете затемненной абажуром лампы, горевшей
на столе, рядом с открытой Библией. Затхлый, тошнотворный аромат увядших
цветов и запах сырости преследовали меня повсюду.
пола. Брови его походили на две резкие черные линии.
открыты во время сильной грозы, я бы, конечно, обнаружил следы. Но не
было никакой необходимости открывать их...
занавесками. У изголовья стоял мраморный столик, весь заставленный
запыленными склянками.
тикают.
дней?
покойного, я заходил в спальню. Собственно говоря, я предпринял эту
поездку сюда, чтобы завести часы сквайра Трелони ровно в десять часов
вечера!.. И обратите внимание - что за сокровище перед нами! Поглядите,
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Аникина Наталья
Конюшевский Владислав
Бажанов Олег
Мороз Александра