Чтение 3–й страницы книги ~Пенсне в золотой оправе~

вогнутые и чрезвычайно сильные. Когда женщина так плохо видит,
это непременно должно сказаться на ее облике. Я имею в виду
морщины на лбу, привычку щуриться, сутулые плечи.

-- Понимаю, -- сказал я. -- Но почему вы решили, что дама
дважды посещала оптика?

Холмс взял пенсне.

-- Обратите внимание, что зажимы с внутренней стороны
покрыты пробкой, чтобы меньше давить на кожу. Одна пробковая
прокладка бледнее и немножко стерта, другая совершенно новая.
Очевидно, что новая надета недавно. Но и старая прокладка
положена всего несколько месяцев назад. А так как обе прокладки
одинаковые, я заключаю, что дама дважды чинила пенсне в одном и
том же месте.

-- Поразительно! -- закричал Хопкинс. -- Только подумать,
что все эти данные были у меня в руках, а я ни о чем не
догадался! Правда, у меня было намерение обойти лондонских
оптиков.

-- Обойдите обязательно. А сейчас расскажите, что вам еще
известно об этом деле.

-- Больше ничего, мистер Холмс. Теперь мне кажется, что вы
знаете не меньше меня, а возможно, и больше! Мы выясняли, не
появлялся ли какой-нибудь незнакомый человек на станции или на
ближайших дорогах. Никто, видимо, не появлялся. Что меня
окончательно сбивает с толку -- это полнейшее отсутствие
мотивов преступления. Даже никакого намека!

-- В этом я не могу вам помочь! Но, я полагаю, вы хотите,
чтобы мы завтра отправились с вами на место преступления.

-- Если это вас не очень затруднит, мистер Холмс. В шесть
часов утра от вокзала Чаринг-Кросс отходит поезд на Чатам, и мы
должны быть в Йоксли в начале девятого.

-- Хорошо, мы поедем этим поездом. У вашего дела есть
некоторые любопытные подробности, и мне хотелось бы изучить его
более основательно. Но сейчас уже за полночь, а нам надо хоть
несколько часов поспать. Я вас устрою вот на этом диване перед
камином. Утром я на спиртовке сварю кофе, и двинемся в путь.

Утром ветер утих. Негреющее солнце поднималось над
мрачными болотами в поймах Темзы. Унылые просторы реки навсегда
соединены в моей памяти с преследованием островитянина с
Андаманов на заре нашей деятельности. После долгого и
утомительного путешествия мы вышли на маленькой станции в
нескольких милях от Чатама. Пока запрягали лошадь в местной
гостинице, мы наскоро позавтракали и поэтому, явившись в
Йоксли, сразу взялись за дело. Полицейский встретил нас у ворот
парка.

-- Ну как, Уилсон, есть новости?

-- Ничего не слышно, сэр.

-- Видели каких-нибудь приезжих?

-- Никак нет, сэр. Полиция уверена, что вчера никто не
приезжал сюда и не уезжал.

-- Обошли все гостиницы и постоялые дворы?

-- Да, сэр. И не обнаружили никого, кто мог бы внушить
подозрение.

-- В конце концов отсюда до Чатама можно дойти пешком.
Приезжий мог укрыться там или сесть на поезд незамеченным. А
вот та самая аллея, о которой я вам говорил, мистер Холмс.
Ручаюсь, что вчера следов на ней не было.

-- А с какой стороны были следы на траве?

-- Вот с этой, сэр. Видите узкую полоску травы между
аллеей и цветочной грядкой? Сейчас я следов не вижу, но вчера
они были ясно заметны.

-- Да, да, здесь действительно кто-то прошел, --
подтвердил Холмс, наклоняясь и рассматривая траву. -- Наша дама
ступала очень осторожно, не правда ли? Оступись она в ту или
другую сторону, следы остались бы и на аллее и на мягкой
цветочной грядке, где они были бы еще заметнее.

-- Да, сэр, дама с большим самообладанием!

Я заметил, как лицо Холмса напряглось.

-- Вы говорите, назад она шла тем же путем?

-- Да, сэр, другого пути нет.

-- То есть по этой же полоске травы?

-- Разумеется, мистер Холмс.

-- Гм! Замечательно! Настоящий подвиг! Ну хорошо, с аллеей
покончили. Пойдемте дальше. Эта калитка обычно открыта? Значит,
ей ничего не стоило проникнуть в парк. Ясно, что об убийстве
она не думала. Иначе она захватила бы с собой какое-нибудь
оружие, а не воспользовалась бы ножом с письменного стола. Она
шла по этому коридору, не оставив следов на циновке. Затем она
вошла в кабинет. Как долго пробыла она в кабинете? Мы судить об
этом не можем.

-- Она пробыла там несколько минут, сэр. Я забыл сказать
вам, что миссис Маркер -- экономка -- убирала в кабинете
примерно за четверть часа до случившегося -- так она
утверждает.

-- Значит, не больше четверти часа. Итак, наша дама входит
в комнату. Идет к столу. Что ей надо? В боковых ящиках ей,
очевидно, ничего не надо. А то бы они были заперты. Итак, ее
интересует средний ящик. Ага! Что это за царапина? Уотсон,
зажгите-ка спичку Что же вы ничего не сказали мне об этом,
Хопкинс?

След, который мы увидели, начинался на бронзовом украшении
вокруг замочной скважины справа, а затем продолжался примерно
на четыре дюйма по лакированному дереву.

-- Я заметил эту царапину, мистер Холмс. Но вокруг
замочных скважин всегда царапины.

-- Эта царапина сделана недавно, совсем недавно.
Посмотрите, как блестит бронза. Старая царапина быстро бы
потускнела и была бы такого же цвета, как и вся поверхность
бронзы. Посмотрите на царапину в лупу. Как свежевспаханная
земля по обеим сторонам борозды. Где миссис Маркер?

Пожилая женщина с усталым, грустным лицом вошла в комнату.

-- Вы стирали здесь пыль вчера утром?

-- Да, сэр.

-- Видели эту царапину?

-- Нет, сэр, не видела.

-- Разумеется, нет. Если бы царапина была тогда, когда вы
стирали пыль, то вы бы смахнули тряпкой вот эти крохотные
кусочки лака. У кого ключ от секретера?

-- Профессор держит ключ на своей цепочке от часов.

-- Ключ простой?

-- Нет, сэр, фигурный.

-- Очень хорошо. Вы можете идти, миссис Маркер. Так, дело
проясняется. Наша дама входит в комнату, идет к среднему ящику,
затем открывает его или, по крайней мере, пытается открыть. А в
это время появляется молодой Смит. Она вытаскивает ключ с такой
поспешностью, что оставляет царапину около замочной скважины.
Он хочет задержать ее, а она, схватив первое, что подвернулось
ей под руку (а этим предметом оказался тот ножичек), ударяет
Смита, тот падает навзничь, и она убегает, возможно, зажав в
другой руке то, ради чего она сюда пришла. Служанка Сьюзен
здесь? Как, по-вашему, Сьюзен, мог кто-нибудь выскользнуть
через эту дверь после того, как вы услышали крик?

-- Нет, сэр, никто не мог. Я бежала по лестнице и увидела
бы, есть ли кто в коридоре. А потом эта дверь вообще не
открывалась: когда она открывается, слышно.

-- Таким образом, дама не могла уйти тем же путем, каким
пришла. Этот коридор ведет в спальню профессора? Из него нет
выхода наружу?

-- Нет, сэр.

-- А теперь пойдемте познакомимся с профессором. Смотрите,
Хопкинс! В коридоре к кабинету профессора лежит такая же
кокосовая циновка. Это очень важно, очень важно!

-- Важно?

-- Разве вы не видите, какая тут связь? Впрочем, наверно,
я ошибаюсь. Хотя... Ну хорошо, представьте меня профессору.

Мы прошли по коридору. Он был примерно такой же длины, как
и тот, дверь которого выходила в сад. В конце коридора было
несколько ступенек и затем дверь. Наш спутник постучал, и мы
вошли в спальню профессора.

Комната была большой, стены представляли собой сплошные
книжные полки, часть книг лежала на полу, в углах и вдоль
полок. Кровать стояла посередине. Хозяин дома
полулежал-полусидел в подушках. Его лицо поразило меня: худое,
с орлиным носом, пронзительными черными глазами, которые словно
притаились в глубоких орбитах под густыми, нависшими бровями.
Волосы и борода были у него совершенно седые, если не считать
некоторой странной желтизны вокруг рта. Из густой поросли седых
волос торчала папироса, и в комнате было трудно дышать от
густого табачного дыма. Когда он протянул руку Холмсу, я
заметил, что пальцы у него тоже желтые от никотина.

-- Вы курите, мистер Холмс? -- спросил профессор. Он