Чтение 3–й страницы книги ~Последнее дело Холмса~

обдумал план действий, и все кончится хорошо. Сейчас дело
находится в такой стадии, что арест могут произвести и без
меня. Моя помощь понадобится только во время следствия. Таким
образом, на те несколько дней, которые еще остаются до
решительных действий полиции, мне лучше всего уехать. И я был
бы очень рад, если бы вы могли, поехать со мной на континент.

-- Сейчас у меня мало больных, -- сказал я, -- а мой
коллега, живущий по соседству, охотно согласится заменить меня.
Так что я с удовольствием поеду с вами.

-- И можете выехать завтра же утром?

-- Если это необходимо.

-- О да, совершенно необходимо. Теперь выслушайте мои
инструкции, и я попрошу вас, Уотсон, следовать им буквально,
так как нам предстоит вдвоем вести борьбу против самого
талантливого мошенника и самого мощного объединения
преступников во всей Европе. Итак, слушайте. Свой багаж, не
указывая на нем станции назначения, вы должны сегодня же
вечером отослать с надежным человеком на вокзал Виктория. Утром
вы пошлете слугу за кэбом, но скажете ему, чтобы он не брал ни
первый, ни второй экипаж, которые попадутся ему навстречу. Вы
сядете в кэб и поедете на Стрэнд, к Лоусерскому пассажу, причем
адрес вы дадите кучеру на листке бумаги и скажите, чтобы он ни
в коем случае не выбрасывал его. Расплатитесь с ним заранее и,
как только кэб остановится, моментально нырните в пассаж с тем
расчетом, чтобы ровно в четверть десятого оказаться на другом
его конце. Там, у самого края тротуара, вы увидите небольшой
экипаж. Править им будет человек в плотном черном плаще с
воротником, обшитым красным кантом. Вы сядете в этот экипаж и
прибудете на вокзал как раз вовремя, чтобы попасть на экспресс,
отправляющийся на континент.

-- А где я должен встретиться с вами?

-- На станции. Нам будет оставлено второе от начала купе
первого класса.

-- Так, значит, мы встретимся уже в вагоне?

-- Да.

Тщетно я упрашивал Холмса остаться у меня ночевать. Мне
было ясно, что он боится навлечь неприятности на приютивший его
дом и что это единственная причина, которая гонит его прочь.
Сделав еще несколько торопливых указаний по поводу наших
завтрашних дел, он встал, вышел вместе со мной в сад, перелез
через стенку прямо на Мортимер-стрит, свистком подозвал кэб, и
я услышал удаляющийся стук колес.

На следующее утро я в точности выполнил указания Холмса.
Кэб был взят со всеми необходимыми предосторожностями -- он
никак не мог оказаться ловушкой, -- и сразу после завтрака я
поехал в условленное место. Подъехав к Лоусерскому пассажу, я
пробежал через него со всей быстротой, на какую был способен, и
увидел карету, которая ждала меня, как было условленно. Как
только я сел в нее, огромного роста кучер, закутанный в темный
плащ, стегнул лошадь и мигом довез меня до вокзала Виктория.
Едва я успел сойти, он повернул экипаж и снова умчался, даже не
взглянув в мою сторону.

Пока все шло прекрасно. Мой багаж уже ждал меня на
вокзале, и я без труда нашел купе, указанное Холмсом, хотя бы
потому, что оно было единственное с надписью "занято". Теперь
меня тревожило только одно -- отсутствие Холмса. Я посмотрел на
вокзальные часы: до отхода поезда оставалось всего семь минут.
Напрасно искал я в толпе отъезжающих и провожающих худощавую
фигуру моего друга -- его не было. Несколько минут я убил,
помогая почтенному итальянскому патеру, пытавшемуся на ломаном
английском языке объяснить носильщику, что его багаж должен
быть отправлен прямо в Париж. Потом я еще раз обошел платформу
и вернулся в свое купе, где застал уже знакомого мне дряхлого
итальянца. Оказалось, что, хотя у него не было билета в это
купе, носильщик все-таки усадил его ко мне. Бесполезно было
объяснять моему непрошеному дорожному спутнику, что его
вторжение мне неприятно: я владел итальянским еще менее, чем он
английским. Поэтому я только пожимал плечами и продолжал
тревожно смотреть в окно, ожидая моего друга. Мною начал
овладевать страх: а вдруг его отсутствие означало, что за ночь
с ним произошло какое-нибудь несчастье! Уже все двери были
закрыты, раздался свисток, как вдруг...

-- Милый Уотсон, вы даже не соблаговолите поздороваться со
мной! -- произнес возле меня чей-то голос.

Я оглянулся, пораженный. Пожилой священник стоял теперь ко
мне лицом. На секунду его морщины разгладились, нос отодвинулся
от подбородка, нижняя губа перестала выдвигаться вперед, а рот
-- шамкать, тусклые глаза заблистали прежним огоньком, сутулая
спина выпрямилась. Но все это длилось одно мгновение, и Холмс
исчез также быстро, как появился.

-- Боже милостивый! -- вскричал я. -- Ну и удивили же вы
меня!

-- Нам все еще необходимо соблюдать максимальную
осторожность, -- прошептал он. У меня есть основания думать,
что они напали на наш след. А, вот и сам Мориарти!

Поезд как раз тронулся, когда Холмс произносил эти слова.
Выглянув из окна и посморев назад, я увидел высокого человека,
который яростно расталкивал толпу и махал рукой, словно желая
остановить поезд. Однако было уже поздно: скорость движения все
увеличивалась, и очень быстро станция осталась позади.

-- Вот видите, -- сказал Холмс со смехом, -- несмотря на
все наши предосторожности, нам еле-еле удалось отделаться от
этого человека. Он встал, снял с себя черную сутану и шляпу --
принадлежности своего маскарада -- и спрятал их в саквояж.

-- Читали вы утренние газеты, Уотсон?

-- Нет.

-- Значит, вы еще не знаете о том, что случилось на
Бейкер-стрит?

-- Бейкер-стрит?

-- Сегодня ночью они подожгли нашу квартиру, но большого
ущерба не причинили.

-- Как же быть. Холмс? Это становится невыносимым.

-- По-видимому, после того как их агент с дубинкой был
арестован, они окончательно потеряли мой след. Иначе они не
могли бы предположить, что я вернулся домой. Но потом они, как
видно, стали следить за вами -- вот что привело Мориарти на
вокзал Виктория. Вы не могли сделать какой-нибудь промах по
пути к вокзалу?

-- Я в точности выполнил все ваши указания.

-- Нашли экипаж на месте?

-- Да, он ожидал меня.

-- А кучера вы узнали?

-- Нет.

-- Это был мой брат, Майкрофт. В таких делах лучше не
посвящать в свои секреты наемного человека. Ну, а теперь мы
должны подумать, как нам быть с Мориарти.

-- Поскольку мы едем экспрессом, а пароход отойдет, как
только придет наш поезд, мне кажется, теперь уже им не за что
не угнаться за нами.

-- Милый мой Уотсон, ведь я говорил вам, что, когда речь
идет об интеллекте, к этому человеку надо подходить точно с той
же меркой, что и ко мне. Неужели вы думаете, что если бы на
месте преследователя был я, такое ничтожное происшествие могло
бы меня остановить? Ну, а если нет, то почему же вы так плохо
думаете о нем?

-- Но что он может сделать?

-- То же, что сделал бы я.

-- Тогда скажите мне, как поступили бы вы.

-- Заказал бы экстренный поезд.

-- Но ведь он все равно опоздает.

-- Никоим образом. Наш поезд останавливается в Кентербери,
а там всегда приходится по крайней мере четверть часа ждать
парохода. Вот там-то он нас и настигнет.

-- Можно подумать, что преступники мы, а не он. Прикажите
арестовать его, как только он приедет.

-- Это уничтожило бы плоды трехмесячной работы. Мы поймали
крупную рыбку, а мелкая уплыла бы из сетей в разные стороны. В
понедельник все они будут в наших руках. Нет, сейчас арест
недопустим.

-- Что же нам делать?

-- Мы должны выйти в Кентербери.

-- А потом?

-- А потом нам придется проехать в Ньюхейвен и оттуда -- в
Дьепп. Мориарти снова сделает тоже, что сделал бы я: он приедет
в Париж, пойдет в камеру хранения багажа, определит, какие
чемоданы наши, и будет там два дня ждать. Мы же тем временем
купим себе пару ковровых дорожных мешков, поощряя таким образом
промышленность и торговлю тех мест, по которым будем
путешествовать, и спокойно направимся в Швейцарию через
Люксембург и Базель.