Чтение 3–й страницы книги ~Скандал в Богемии~

вернуть эти письма.

-- Совершенно верно. Но каким образом?

-- Вы тайно женились на ней?

-- Нет.

-- Никаких документов или свидетельств?

-- Никаких.

-- В таком случае, я вас не понимаю, ваше величество. Если
эта молодая женщина захочет использовать письма для шантажа или
других целей, как она докажет их подлинность?

-- Мой почерк.

-- Пустяки! Подлег.

-- Моя личная почтовая бумага.

-- Украдена.

-- Моя личная печать.

-- Подделка.

-- Моя фотография.

-- Куплена.

-- Но мы сфотографированы вместе!

-- О-о, вот это очень плохо! Ваше величество действительно
допустили большую оплошность.

-- Я был без ума от Ирэн.

-- Вы серьезно себя скомпрометировали.

-- Тогда я был всего лишь кронпринцем. Я был молод. Мне и
теперь только тридцать.

-- Фотографию необходимо во что бы то ни стало вернуть.

-- Мы пытались, но нам не удалось.

-- Ваше величество должны пойти на издержки: фотографию
надо купить.

-- Ирэн не желает ее продавать.

-- Тогда ее надо выкрасть.

-- Было сделано пять попыток. Я дважды нанимал взломщиков,
и они перерыли весь ее дом. Раз, когда она путешествовала, мы
обыскали ее багаж. Дважды ее заманивали в ловушку. Мы не
добились никаких результатов.

-- Никаких?

-- Абсолютно никаких.

Холмс засмеялся.

-- Ничего себе задачка! -- сказал он.

-- Но для меня это очень серьезная задача! -- с упреком
возразил король.

-- Да, действительно. А что она намеревается сделать с
фотографией?

-- Погубить меня.

-- Но каким образом?

-- Я собираюсь жениться.

-- Об этом я слышал.

-- На Клотильде Лотман фон Саксен-Менинген. Быть может, вы
знаете строгие принципы этой семьи. Сама Клотильда --
воплощенная чистота. Малейшая тень сомнения относительно моего
прошлого привела бы к разрыву.

-- А Ирэн Адлер?

-- Она грозит, что пошлет фотоснимок родителям моей
невесты. И пошлет, непременно пошлет! Вы ее не знаете. У нее
железный характер. Да, да, лицо обаятельной женщины, а душа
жестокого мужчины. Она ни перед чем не остановится, лишь бы не
дать мне жениться на другой.

-- Вы уверены, что она еще не отправила фотографию вашей
невесте?

-- Уверен.

-- Почему?

-- Она сказала, что пошлет фотографию в день моей
официальной помолвки. А это будет в ближайший понедельник.

-- О, у нас остается три дня! -- сказал Холмс, зевая. -- И
это очень приятно, потому что сейчас мне надо заняться
кое-какими важными делами. Ваше величество, конечно, останетесь
пока что в Лондоне?

-- Конечно. Вы можете найти меня в гостинице Лэнгхэм под
именем графа фон Крамма.

-- В таком случае, я пришлю вам записочку -- сообщу, как
продвигается дело.

-- Очень прошу вас. Я так волнуюсь!

-- Ну, а как насчет денег?

-- Тратьте, сколько найдете нужным. Вам предоставляется
полная свобода действий.

-- Абсолютно?

-- О, я готов отдать за эту фотографию любую из провинций
моего королевства!

-- А на текущие расходы?

Король достал из-за плаща тяжелый кожаный мешочек и
положил его на стол.

-- Здесь триста фунтов золотом и семьсот ассигнациями, --
сказал он.

Холмс написал расписку на страничке своей записной книжки
и вручил королю.

-- Адрес мадемуазель? -- спросил он.

-- Брайони-лодж, Серпантайн-авеню, Сент-Джонсвуд.

Холмс записал.

-- И еще один вопрос, -- сказал он. -- Фотография была
кабинетного размера?

-- Да, кабинетного.

-- А теперь доброй ночи, ваше величество, к я надеюсь, что
скоро у нас будут хорошие вести... Доброй ночи, Уотсон, --
добавил он, когда колеса королевского экипажа застучали по
мостовой. -- Будьте любезны зайти завтра в три часа, я бы хотел
потолковать с вами об этом деле.

Ровно в три часа я был на Бейкер-стрит, но Холмс еще не
вернулся. Экономка сообщила мне, что он вышел из дому в начале
девятого. Я уселся у камина с намерением дождаться его, сколько
бы мне ни пришлось ждать. Я глубоко заинтересовался его
расследованием, хотя оно было лишено причудливых и мрачных
черт, присущих тем двум преступлениям, о которых я рассказал в
другом месте. Но своеобразные особенности этого случая и
высокое положение клиента придавали делу необычный характер.
Если даже оставить в стороне самое содержание исследования,
которое производил мой друг, -- как удачно, с каким мастерством
он сразу овладел всей ситуацией и какая строгая, неопровержимая
логика была в его умозаключениях! Мне доставляло истинное
удовольствие следить за быстрыми, ловкими приемами, с помощью
которых он разгадывал самые запутанные тайны. Я настолько
привык к его неизменным триумфам, что самая возможность неудачи
не укладывалась у меня в голове.

Было около четырех часов, когда дверь отворилась и в
комнату вошел подвыпивший грум4, с бакенбардами, с растрепанной
шевелюрой, с воспаленным лицом, одетый бедно и вульгарно. Как
ни привык я к удивительной способности моего друга менять свой
облик, мне пришлось трижды вглядеться, прежде чем я
удостоверился, что это действительно Холмс. Кивнув мне на ходу,
он исчез в своей спальне, откуда появился через пять минут в
темном костюме, корректный, как всегда. Сунув руки в карманы,
он протянул ноги к пылающему камину и несколько минут весело
смеялся.

-- Чудесно! -- воскликнул он, затем закашлялся и снова
расхохотался, да так, что под конец обессилел и в полном
изнеможении откинулся на спинку кресла.

-- В чем дело?

-- Смешно, невероятно смешно! Уверен, что вы никогда не
угадаете, как я провел это утро и что я в конце концов сделал.

-- Не могу себе представить. Полагаю, что вы наблюдали за
привычками или, может быть, за домом мисс Ирэн Адлер.

-- Совершенно верно, но последствия были довольно
необычайные... Однако расскажу по порядку. В начале девятого я
вышел из дому под видом безработного грума. Существует
удивительная симпатия, своего рода содружество между всеми, кто
имеет дело с лошадьми. Станьте грумом, и вы узнаете все, что
вам надо. Я быстро нашел Брайони-лодж. Это крохотная шикарная
двухэтажная вилла; она выходит на улицу, позади нее сад.
Массивный замок на садовой калитке. С правой стороны большая
гостиная, хорошо обставленная, с высокими окнами, почти до
полу, и с нелепыми английскими оконными затворами, которые мог
бы открыть и ребенок. За домом ничего особенного, кроме того,
что к окну галереи можно добраться с крыши каретного сарая. Я
обошел этот сарай со всех сторон и рассмотрел его очень
внимательно, но ничего интересного не заметил. Затем я пошел
вдоль улицы и увидел, как я и ожидал, в переулке, примыкающем к
стене сада, конюшню. Я помог конюхам чистить лошадей и получил
за это два пенса, стакан водки, два пакета табаку и вдоволь
сведений о мисс Адлер, а также и о других местных жителях.