Чтение 3–й страницы книги ~Человек, для которого не было тайн~

хорошо был информирован о делах разведчика - понимал с полуслова, а порой
даже прерывал его сухими, короткими фразами:
"Я знаю... Знаю... Я это читал у вас..."
Прожив несколько лет по заданию Центра в Китае, Зорге вернулся в
Москву и оттуда уехал в Германию - вскоре после фашистского переворота. В
последний день января 1933 года Гитлер захватил власть, и страшный террор
обрушился на Германию. А в мае советский разведчик Рихард Зорге был уже в
этом пекле, где царил фашистский разгул, где охотились за коммунистами,
социал-демократами, профсоюзными функционерами, за любым демократически
настроенным немцем, бросали их в концлагеря на муки, на смерть. Вполне
возможно, что в полиции сохранилось досье и на коммунистического
редактора, партийного активиста Рихарда Зорге, участника кильского,
гамбургского, спартаковского и саксонского восстаний, с 1925 года жившего
в Советском Союзе, в Москве. В этих условиях уже сам приезд Зорге в
фашистскую Германию под своей фамилией, под своим именем был поступком
героическим. И он пошел на это, коммунист Зорге.
Конечно, было величайшей дерзостью прибывшему из Москвы коммунисту
пойти к редактору респектабельной буржуазной газеты и предложить свои
услуги в качестве иностранного корреспондента. Но Старик именно в такой
дерзости видел успех операции. Старик - это Ян Карлович Берзин, он же
Павел Иванович, человек легендарный, стоявший уже много лет у руля
советской разведки.
Рихард отчетливо помнил, как все произошло. Берзин встретил его в
тесном коридоре старого особняка в Знаменском переулке и сказал: "Зайди,
потолкуем". А когда пришли в кабинет, спросил: "Что ты думаешь
относительно Гитлера?"...
Рихард много размышлял об этом. Гитлеровцы у власти - это приближение
войны, в первую очередь войны против Советской России. Он резко
обрушивался на тех, кто воспринимал фашизм как временное, недолговечное
явление. Партийный работник и социолог, отлично разбиравшийся в
политической обстановке Германии, Зорге глубоко анализировал положение и
делал вывод - дальнейшие события могут привести к объединению
международной реакции, прежде всего Германии, Японии, Италии. Нужно
предвидеть, что силы фашизма несомненно готовятся к широкому наступлению
против демократии...
- Я думаю, - сказал Рихард, - что фашизм усиливается, наступает, и
это намного повышает угрозу войны против Советского Союза.
Ян Карлович согласился с этими соображениями Зорге.
- А это значит, - добавил Берзин, - что нам надо знать планы
вероятных противников, проникать в их организации... Не так ли? Это наш
вклад в оборону страны. -Узнать мысли противника - значит сорвать его
агрессивные планы или во всяком случае упредить их... Отвести угрозу войны
- вот главное.
- Именно так! - воскликнул Зорге. - И я просил бы, Ян Карлович,
послать на эту работу меня. У меня есть некоторые соображения в пользу
собственной кандидатуры.
- Для этого я и пригласил тебя, - сказал Берзин. - Давай подумаем...
И они стали думать - руководитель советской разведки и боец незримого
фронта Рихард Зорге.
Было много встреч в кабинете Яна Карловича Берзина. Как в шахматах,
Берзин и Зорге прикидывали различные варианты, отбрасывали их,
возвращались к ним, выдвигали новые, и постепенно складывался план,
получивший название "Операция Рамзай".
А время не ждало. Захват Гитлером власти до предела осложнил
обстановку. Фашисты - эти цепные псы германского империализма - задолго до
поджога рейхстага вынашивали мысль о разбойничьем походе на Советскую
страну. Их главарь открыто писал об этом.
Как-то раз, беседуя с Рихардом, Ян Карлович подошел к шкафу, взял с
полки книгу в коричневом переплете и принялся ее листать. Это был перевод
мракобесной книги Гитлера "Майн кампф". Берзин нашел нужное место и
прочитал:
"Мы переходим к политике завоеваний новых земель в Европе. И уж если
желать новых территорий в Европе, то в общем и целом это может быть
достигнуто только за счет России. К этому созрели все предпосылки".
Ян Карлович швырнул книгу на стол.
- Видишь, на что они замахиваются! - сказал он. - История не простит
нам, если мы упустим время, притупим бдительность. Мне кажется, мы решаем
правильно: через Германию проникнуть в Японию и там добывать информацию об
агрессивных замыслах фашистской Германии. Именно там!
Потом, по привычке ударяя кулаком в открытую ладонь другой руки,
Берзин остановился перед Рихардом и добавил:
- В нашем деле расчет, самая дерзкая смелость, трезвый риск должны
сочетаться с величайшей осторожностью. Вот наша диалектика!.. Понимаешь?
Да, Рихард понимал этого человека, которого уважал, любил, считал
своим учителем. Он преклонялся перед Яном Карловичем - представителем
старшего поколения революционной России.
Ян Берзин, человек с молодым лицом и неугомонным характером, был
умудрен большим житейским и революционным опытом. Уже в шестнадцать лет,
поротый казачьими шомполами, трижды раненный н схватке с жандармами,
приговоренный к смерти, замененной потом пожизненной каторгой, Петер Кюзис
сделался совершенно седым. Когда он бежал из далекой Якутии и тайком,
среди ночи прибрел домой, мать не узнала его. Он усмехнулся:
- Так и должно быть... Теперь я Берзин, Ян Берзин, а Петрика не
существует. Он пропал без вести где-то в Сибири, в тайге... Знаешь, мама,
я взял себе имя отца. Я никогда не посрамлю его, никогда!..
Эту клятву Ян никогда не нарушал. В феврале, в июльские дни
семнадцатого года, в Октябрьскую революцию Ян Берзин - на революционном
посту, он сражается с юнкерами, участвует в вооруженном восстании в
Петрограде, потом в Латвии...
- Вот откуда моя седина! Жандармы и охранка научили меня уму-разуму.
Учился шесть лет в школе и почти столько же провел в тюрьме. Хорошо, что
удалось сократить эту науку - бежал с каторги...
Когда Зорге и Берзин уставали, Ян Карлович предлагал сыграть партию в
шахматы - "просветлить мозги". Пили чай, крепкий до коричневой черноты, и
снова принимались раздумывать вслух о предстоящей "Операции Рамзай", и
снова, как бы между делом, Ян Карлович говорил о характере и целях
советской разведки, о качествах разведчика.
Рихарду вспомнилась одна фраза Берзина, которую бросил он в разгаре
шахматной партии:
- Ты знаешь, Рихард, что должен я тебе сказать? Требуется всегда быть
начеку, а в противнике видеть не глупого, не ограниченного человека, но
изощренного, умного врага. Побеждать его надо мужеством, дерзостью,
находчивостью и остротой ума... Извини меня за такие сентенции, но вот
смотри - ты приезжаешь в Берлин...
И снова оставлены шахматы, стынет чай, забытый на столе. Уже сложился
план операции, нужно только отшлифовать детали - ведь каждая деталь может
быть причиной поражения или успеха.
- В нашем деле, в советской разведке, нужно иметь горячее сердце
патриота, холодный рассудок и железные нервы, - говорил Берзин. - Мы люди
высокого долга и своим трудом должны сделать все, чтобы предотвратить
войну, и в частности войну между Японией и Советским Союзом. Это основное
задание твоей группе. Но, конечно, ты должен знать и главное - планы врага
номер один - фашистской Германии... Все это трудно, чертовски трудно, но
это нужно сделать, Рихард. Понял меня?..
Такая уж была привычка у Берзина - спрашивать, понял ли его
собеседник, сотрудник, единомышленник.
Когда идея "Операции Рамзай" была ясна, начали обдумывать оперативную
сторону дела. Прежде всего нужно внедряться не в Германии, а в Токио, но
проникнуть туда через Германию. Бить на два фронта. Прикрываться
нацистской фразеологией, войти в доверие. Для этого Зорге должен
использовать старые связи в деловом мире, связи, установленные им еще в
Китае. Как это сделать практически? Берзин полагался на самого Зорге - у
него есть партийная хватка, навык, наконец, интуиция, присущая опытному
разведчику.
Лучше всего, если бы для этого представилась возможность поехать в
Японию корреспондентом солидной немецкой газеты. Ян Карлович согласился с
Зорге, который предложил использовать "Франкфурте? цайтунг" - там
сохранились некоторые связи. На том и порешили. Берзин просил держать его
постоянно в курсе дела. Связь обычная, но если понадобится - через
специального человека.
Прощаясь, начальник разведки вынул из сейфа две американские
пятидолларовые бумажки и одну из них протянул Зорге.
- Другую получишь в обмен, когда приедет наш человек. Можешь доверять
ему, как мне, знай твердо: это я послал доверенного человека.
И вот пошел третий месяц, как Зорге покинул Москву. Берзин послал к
нему своего связного, и Рихард рассказывал ему о том, что удалось сделать
за это время.
Они поднимались все выше по отлогой тропе, вышли на северную сторону
лохматой горы. Видимо, солнце редко сюда проникало, и тропинка, как
малахитом, была покрыта темным зеленым мхом. Людей здесь не было. Сели на
уединенную, грубо сколоченную из жердей скамью перед обрывом, круто
спускающимся к реке.
- Доложите Старику, - продолжал Рихард Зорге, - что мне удалось
получить рекомендательное письмо к германскому послу в Токио Герберту фон
Дирксену. Написал его директор химического концерна "ИГ Фарбен" из
Людвигсхафена. Это дальний родственник посла фон Дирксена и его
покровитель. Директор позвонил и в редакцию. После этого передо мной
открылись многие двери...
Когда-то в Китае, где Зорге официально изучал экономические проблемы
- банковское дело и емкость китайского рынка, он оказал коммерческую