перед ними, а каждый подходил и с любовью заключал его в объятия. Последним
подошел шофер, ближайший друг по братству. Слезы, наполнившие его глаза и
заструившиеся по щекам, сказали все, что должно было быть сказано.
залез в кабину машиниста. Он кивнул брату, и тот стал крутить колесики и
передвигать рычажки. В ночи раздался пронзительный скрежет металла.
Путешествие во славу Единого Бога.
глаза и позволил сотрясавшей тело вибрации и встречному ветру заглушить свои
мысли. Свой страх.
высунувшись из окна: мощная рука покоится на колесе тяги, взор устремлен во
тьму впереди.
Аннаксас пошел в депо - тогда ему, мускулистому подростку, было всего
тринадцать, и он мог работать без устали долгие часы, которые выматывали
крепких взрослых мужчин. На деньги, которые Аннаксас приносил домой, жила
вся семья, и его младшие братья и сестры получили образование, на которое
могли рассчитывать. А один из братьев даже больше. Не ради семьи, а во славу
Господа.
безмолвной молитвы:
же всем и невидимым. И во Единаго Господа Иисуса Христа сына Божия,
Единородного, Иже от Отца рожденного прежде все век. Света от Света, Бога
истинна от Бога истинна, рожденна, не сотворенна, единосущна Отцу..."
поезд из Салоник рванулся на север, во тьму ночи. Югославские пограничники
столь же жадно ждали новостей из Греции, сколь взятки от греческих гостей.
На севере стремительно разгоралось пламя войны. Говорили, что скоро падут
Балканы. И экспансивные итальянцы собирались на городских площадях и слушали
воинственные лозунги, изрыгаемые бесноватым Муссолини и его марширующими
фашистами. Повсюду только и разговоров было что о неминуемом вторжении.
считались лучшими в Греции - и пожелали Аннаксасу счастливого пути и удачи,
в которую сами не верили, потому что путь его лежал на север.
провел подготовительную работу: для них был расчищен железнодорожный путь, в
это время не ожидался ни один состав. Поезд из Салоник миновал Сараево.
Когда они стояли на разъезде, из тьмы вышел человек и обратился к Петриду:
Баня-Луке. Днем переждете на сортировочной. Там место оживленное, много
составов. С вами свяжутся ближе к сумеркам.
вечера к ним подошел человек в рабочем комбинезоне.
поезда нет, вас просто не существует.
поезд из Салоник попал на загребскую ветку.
коричневый конверт.
сказано, что ваш товарный состав приписан к венецианскому экспрессу
Ferrovia.
следующие из Венеции. Вы переждете в депо Сезаны и поедете экспрессом
Ferrovia из Триеста. С пограничным патрулем в Монфальконе не должно
возникнуть никаких осложнений.
тяжело пыхтел. Сидя на ступеньках, Петрид смотрел, как Аннаксас манипулирует
рычагами и колесиками.
просто наловчился.
пламя, выбивавшееся из топки, освещало его суровое лицо с широко посаженными
глазами. Крупное приветливое лицо. Это был могучий великан. И честный
человек.
золотая голова, ты такие слова знаешь - куда уж мне!
хлопнешь меня по спине и скажешь: работай, не зевай, шевели мозгами!
тебя, и ты выбрался оттуда.
ничего общего, и все из-за доброты и великодушия Аннаксаса. Старший брат
зарабатывал деньги для того, чтобы младший мог перерасти своего кормильца...
оторваться так далеко, что не осталось ничего общего. Но хуже всего было то,
что Силач Аннаксас осознавал, какая пропасть их разделяет. В Битоле и
Баня-Луке он тоже настаивал, чтобы они спали, а не разговаривали. Как только
они пересекут границу близ Монфальконе, спать придется совсем не много. А уж
в Италии и вовсе будет не до сна. Господь испытывал его.
землей, под рев топки, в которой бился огонь, с гудением вырывающийся через
трубу в черное небо, у Петрида появилось странное ощущение. Его мысли и
чувства словно отделились от него. Будто он наблюдал за кем-то другим в
подзорную трубу с одинокой вершины. И он стал размышлять о человеке, с
которым скоро встретится в итальянских Альпах. Который подготовил для
Ксенопского ордена сложный план движения через Северную Италию. Спираль,
которая, закручиваясь, неуклонно, но неуловимо вела через швейцарскую
границу.
Кампо-ди-Фьори. Отец настоятель ордена сказал, что Фонтини-Кристи были самым
влиятельным семейством в Северной Италии. И возможно, самым богатым.
Доказательством их могущества и богатства служат двадцать семь листков
бумаги в кожаном кошельке, который надежно прикручен к его груди. Только
очень влиятельный человек мог достать их. Но как ксенопские старцы вышли на
него? Какими путями? И почему некто по имени Фонтини-Кристи, по рождению
принадлежавший римско-католической церкви, оказал столь большую услугу
ксенопскому ордену?
давали ему покоя. Он знал, что находится в железном ларце, спрятанном в
третьем товарном вагоне: там было больше, чем могли представить себе братья
монахи.
взглянуть в очи Господу. Ему была необходима эта уверенность.
полотном рубахи. Вокруг ремней образовалась сыпь, натертая кожа припухла и
саднила. Наверное, скоро воспалится. Но не раньше, чем двадцать семь листов
бумаги выполнят свое предназначение. А потом уж не важно...
экспресс из Триеста. Связной из Сезаны выбежал из смотровой башенки и
приказал им отправиться без промедления.
с места, и они устремились на север, по направлению к Монфальконе, стараясь
не отставать от экспресса Ferrovia.
Офицер гаркнул что есть мочи Аннаксасу, чтобы тот быстро раздувал пары.
Пошел! Их товарняк, оказывается, идет в связке с венецианским экспрессом.
Эй, машинист, не теряй времени!
первый из двадцати семи листков Фонтини-Кристи. Диспетчер побелел и тотчас
преобразился в раболепнейшего слугу. Молодой священник заметил, как тот ищет
его взгляда, пытаясь определить уровень государственной власти, которую
представлял Петрид.
великолепен. Сила его состояла в простоте, власть над людьми основывалась на
страхе - угрозе мгновенного возмездия со стороны государства.
сверхсекретнейших инспекционных поездов итальянского министерства путей
сообщения, ревизовавшим итальянские железные дороги. Подобные составы
катались по всей стране и были укомплектованы служащими, которым вменялось в
обязанность выяснять и оценивать качество железнодорожного сообщения: они
готовили отчеты, которые, как поговаривали, ложились на стол самому
Муссолини.
ходило множество анекдотов, но смех смехом, а уважение уважением.
Итальянский железнодорожный транспорт считался лучшим в Европе. Успехи
достигались с помощью испытанных временем методов фашистского государства:
тайных проверок, осуществлявшихся неведомыми контролерами. Жалованье - или
его отсутствие - у служащих зависело от оценки esaminatori - контролеров.
Повышение-понижение по службе или увольнение часто были результатом
нескольких секунд наблюдения. Потому неудивительно, что стоило esaminatori
раскрыть свое инкогнито, и он мог рассчитывать на помощь работников железной