буквально разметавший Кони-Айленд.
места. На сегодня занятия окончены. Учитесь у него! А сейчас часовая
медитация.
понял, что ему все-таки лучше уйти отсюда. Он задыхался от бешенства. Этот
человек был отныне его врагом.
***
он и предпочитал контрасты. Убранство его дома в Кенилворте, самом дорогом
пригороде Чикаго, было выдержано в черном и белом цветах, а лампы
расположены таким образом, чтобы создавать пляшущие острова света в океанах
глубокой тьмы.
входную дверь: за ней его встречала столь любимая им тщательно
аранжированная чересполосица света и тьмы.
медленно пошел через холл, то возникая в световом потоке, то снова исчезая в
тени. Как же все-таки хорошо дома!
ухоженных деревьев, летом пара соловьев, сверчки и цикады - и все.
шум утренней пресс-конференции. В гостиной он сразу же прошел к бару и
принялся смешивать себе бурбон с водой.
какой же вой поднимает пресса, когда сенатору вздумается изменить свое
мнение. Будто войну объявили! При этой мысли он улыбнулся: что ж, его
выступление действительно похоже на объявление войны. Да, он объявил свою
личную войну с больной экономикой Америки, с ужасающим сокращением расходов
на нужды слабых и убогих, с загрязнением окружающей среды.
думать об отставке. Да, чего только не сделаешь ради денег, ради
благополучной службы в частном секторе.
душе постоянно звучала данная им клятва, клятва избирателям. Эти люди
заслуживали лучшего.
довел до всеобщего сведения, что включается в борьбу за переизбрание на
следующий срок. И, Боже, как же они все завопили!
его. Поступивший в кровь алкоголь согрел, снял напряжение.
мягкость и толщину огромного, от стены до стены, ковра. Это ощущение
напомнило ему детство - он ведь всегда любил ходить босиком.
окном виднелось огромное озеро, волны его мягко набегали на берег. Порою,
когда не спалось, он подолгу всматривался в лунную дорожку на воде, и она
казалась ему лестницей в небо.
повернулся и вгляделся в пятна света и тени. Но никого не увидел, не
почувствовал никакого движения.
ici? - фраза на французском вырвалась из него
против воли.
живота неприятно напряглись. Что за дурацкая история? Надо прекратить ее раз
и навсегда!
police! - Ответом ему было
молчание. Он двинулся к телефонному аппарату, стоявшему на стойке бара.
командирский тон. Боже мой, подумал он.
comme ca? On etait pret a vous tout donner mais vous n?etiez pas fidele a
notre accord, - от этого тона Берки вспотел.
бесплотным голосом.
я совершил. Я... Я должен был защищать людей. Помогать людям, которым я
поклялся помогать, - Господи, как нелепо это звучит даже для меня, подумал
он. - Я... Я понял, что не могу поступить иначе.
шелковый. И Берки, сам не ведая, почему, начал дрожать. - Из-за вас были
приведены в движение определенные планы.
кандидатуру на следующий срок.
начала. И вы согласились. Мягкий, убеждающий голос был непереносим.
- Убирайтесь! Если вы полагаете, что я что-то вам должен, вы глубоко
ошибаетесь. Я - член сената Соединенных Штатов! - Он улыбнулся. Его
собственный голос, решительный и резкий, успокоил его. - Вы мне ничего не
можете сделать! - Он кивнул и направился к бару. - Кто вы такой? Вы всего
лишь бесплотный голос. Никто. - В баре у сенатора хранился никелированный
пистолет 22 калибра, была у него и лицензия на ношение оружия. Если он
сможет достать пистолет, противник запросит пощады. - Вы ничего не посмеете
сделать, - он почти приблизился к бару. - Взгляните правде в глаза и
отступитесь. - Ладонь сенатора скользнула по шершавой поверхности стойки. -
Обещаю, что забуду о вашем приходе.
широко распахнулись. Пространство перед ним словно бы разорвалось, а затем
взвизгнуло, будто тысячи зверюшек разом взвыли от боли. Он с усилием глотнул
воздух и упал на спину, потому что в грудь ему ударила волна чудовищной
силы.
завертелись с невероятной быстротой.
двинуться, но вновь раздался этот ужасный пронизывающий звук. Звук
припечатал его к стойке бара, и он увидел, как приближается смерть.
подползала все ближе и ближе, и от ужаса сенатор испачкал брюки.
глаза смерти. В полосе света тень приняла чьи-то очертания, она надвигалась.
обороняясь, и стакан с виски полетел к дивану, роняя блестящие, похожие на
слезы, капли. Сенатор прижал ладони к ушам, безуспешно пытаясь отгородиться
от звука.
ним, и кулак нападающего под особым углом и с особой мощью обрушился на его
нос, и переносица, словно снаряд, пронзила мозг.
понять, даже если бы был жив.
***
голоса. Она разбудила его, позвонив из каменного особняка губернатора.
помчался в особняк.
словно он собирался встать именно с этой ноги.
клетки, шея и лицо казались багровыми.
похолодевшей плоти. Лицо было лицом мертвеца - Трейси видел такие лица в
Юго-Восточной Азии. Белые, вьетнамцы, китайцы, камбоджийцы - неважно.
Внезапная смерть оставляла на всех лицах один и тот же отпечаток.
Мойры - это была блестящая женщина, не склонная ни к истерике, ни к
преувеличениям. Но физическое, реальное подтверждение того, что между нею и
Джоном было, удирало его в лицо, словно внезапно распахнувшаяся тяжелая
дверь. Значит, вот как... Господи, а ведь у них с Джоном были общие мечты.
Когда-то были! И вот ушли все эти мечты. Ушли прочь.
заставить взглянуть на мертвое тело Джона. Похоже, у Джона случился
сердечный приступ - все признаки говорили об этом. Но он хотел, чтобы Мойра
сама рассказала ему о том, что произошло.
руку.
покраснели. Он знал, что через несколько мгновений она отреагирует на его
Самойлова Елена
Жюль Верн
Афанасьев Роман
Пехов Алексей
Плотников Александр
Перумов Ник