говорил басом и важно откашливался, а Таня весело хохотала.
хотя не понимал по-французски. Татьяне явно было хорошо. Она
наслаждалась. Наслаждалась ярким летом, игрой в теннис и
обществом молодого веселого тренера. Пожалуй, она совсем не
будет рада, если он сейчас к ней подойдет.
вообще, нужен ли он Тане? Нужен ли ей в свои сорок с
хвостиком, со своей мечтой написать супербестселлер и
привычками старого холостяка?
внезапно свалившимся на нее богатством... Он смотрел на юное
беспечное лицо и понимал:
просто "при нем". Ей хочется своей, веселой жизни.
Наполненной яркими событиями и волнующими приключениями.
не пара?
собирается так легко сдаваться. И отпускать Таню в бурное
море новых знакомств и приключений.
домой, повидать маму, друзей, - наверно, она обрадуется?
августа, рейсом "Эр Франс" ј 1944. В Шереметьеве-2 ее
"ab`%g +( мама, Юлия Николаевна, и отчим, Валерий Петрович.
себя совсем чужестранкой. В аэропорту ее сразу же неприятно
поразил тусклый свет. Он был совсем не таким ослепительным,
избыточно ярким, как в Орли, в аэропорту имени Шарля де
Голля, который она покинула всего четыре часа назад.
Казалось, родному Отечеству есть что скрывать в этом тусклом
свете. Есть чего стыдиться.
пол, совсем не обращая внимания на проходивших мимо
пассажиров с парижского рейса.
пограничникам стоят во всех аэропортах мира. Но везде они
расслабленные, радостно оживленные - в предвкушении новой
страны, занимательных впечатлений. В Москве очередь была
насупленная, напряженная, словно в кабинет к дантисту.
Может, эта напряженность происходила оттого, что женщины-
пограничницы никому не улыбались и, уж конечно, не
перебрасывались с пассажирами шуточками - как это заведено у
парижан.
"серпастый-молоткастый", хмуро взглянула на нее и сделала
отметку о прибытии.
рту пограничницы золотые зубы и ее ломкие, тусклые волосы.
"Бедные, бедные наши женщины! - подумала она. - Как вы
испортили себе волосы болгарскими шампунями да армянской
хной!" А второй мыслью было: "Какая же я все-таки
счастливая! Как мне невиданно, феерически повезло!"
рвалось из душного аэропорта на волю, на московские улицы -
туда, где ее ждут мама, отчим, друзья и воспоминания.
поцеловала в толстую щеку Валеру (от него, как всегда, пахло
хорошим одеколоном), и поняла, что вернулась домой. И словно
невидимый груз свалился с нее. Она почувствовала себя легко
и свободно.
чувство, что она наконец-то дома - усилилось. Сквозь
открытые окна в салон врывался теплый воздух. Таня с
наслаждением вдыхала его аромат. Нигде он не пахнул так, как
в Москве.
заднем сиденье.
водителем, он в машине не помещался.
нравится дома?
свернули с Садового кольца на шоссе Энтузиастов. Юлия
Николаевна закашлялась - она не любила этот район, в котором
нещадно дымили трубы заводов. А Таня блаженно повела носом:
она, как ни странно, скучала даже по этому дурацкому запаху.
засмеялись. А водитель такси обернулся и недоуменно взглянул
на странную пассажирку.
патологически любопытной старухой. Собственного сына,
многочисленных родственников и телевизора ей явно не
хватало. Жизнью жильцов своего дома она, казалось,
интересовалась больше, чем собственной. И даже знала по
именам Таниных подруг и поклонников.
обеденный стол возле окна. Ей нравилось неспешно попивать
чай и наблюдать за тем, что происходит во дворе. С третьего
этажа все отлично видно - не то что раньше, когда они жили
на семнадцатом. Двор у них был веселый и шумный. Хулиганили
дети, кучковались мужички - в компании с дешевой водкой и с
дешевыми же дамами сердца. В магазин по соседству подвозили
продукты, а на книжный склад, который располагался в том же
подъезде, - подозрительные тюки (явно не с книгами!).
жизнью, и ее чаепития частенько растягивались на часок-
другой.
было видно: все поразъехались на каникулы. Она машинально
отметила, что в магазин завезли хлеб - надо бы купить, пока
свежий. Нахмурилась - сосед со второго этажа опять моет свою
машину прямо под окнами. Надо позвонить куда следует.
Экологам. Или лучше в местное отделение. (Связываться лично
с горячим мужчиной Арменом Зинаида Васильевна боялась.) Она
уже совсем собралась перебраться в комнату, к телевизору,
когда под окном пискнули тормоза. Из "Волги" триумфально
высадилась ее соседка Татьяна, в компании с мамашей и каким-
то толстяком - его Зинаида Васильевна никогда не видела.
сумки. Толстяк их еле приподнял, а Татьяна со смехом
пыталась ему помочь.
что Татьяна свою квартиру купила. Купила, представьте себе!
Заплатила за нее двадцать семь тысяч долларов! Сопля, а
такими деньгами ворочает! Правда, как-то Татьяна сказала,
что с долгами ей за тыщу лет не рассчитаться. Так она ей и
поверила! Тем более что через год у этой девицы появилась
машина. Какая-то заграничная машина - даже Армен
рассматривал ее с огромным интересом и однажды лично
подкачал колесо.
слухи. Будто бы она получила огромное наследство -
интересно, от кого, от этого жирного, что ли? Будто бы нашла
себе американского жениха-миллионера. И укатила с ним куда-
то на Багамы.
пустая. А тут явилась, нате вам! Вот ее Андрей расстроится!
Nн вроде уже забыл эту вертихвостку.
охотно бегал к ней занимать соль или молоко, и однажды они
даже сходили вместе в кино. На том дело кончилось. На все
вопросы матери Андрей односложно грубил: "Не про меня баба!"
прокралась к входной двери. Может, услышит чего-нибудь, пока
они будут открывать дверь?
перед приездом дочери. Тщательно вымыла окна, вытерла залежи
пыли, пропылесосила ковры. Даже перестирала давно забытые
Таней кофточки. Квартира светилась свежей летней чистотой.
На столе сияли георгины. Холодильник был набит Таниной
любимой редиской и копченой колбасой. В ванной охлаждался
Максимов Альберт
Березин Федор
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Майер Стефани
Пехов Алексей