во Францию, достаточно явиться во французское консульство в любой стране.
А Эрнест Брюдер - завербовался ли он в Австрии? Или к тому времени уже жил
во Франции? Как бы то ни было, скорее всего, его вместе с другими такими
же немцами и австрийцами отправили в казармы Бельфора и Нанси, где с ними
особо не церемонились. Потом - Марсель и форт Сен-Жан, там прием тоже был
не самый теплый. Затем - Средиземное море: маршалу Лиотэ тогда
потребовались тридцать тысяч солдат в Марокко.
легионеры получают премиальные. Большинство - немцы, австрийцы, русские,
румыны, болгары - находятся в таком бедственном положении, что не верят
своему счастью: премиальные, им? Они просто ошеломлены. Быстро запихивают
деньги поглубже в карманы, словно их могут отнять. Потом - учения, бег по
барханам в полной выкладке, бесконечные марш-броски под злым алжирским
солнцем.
учения даются тяжело: все они недоедали в отрочестве, питаясь по карточкам
все четыре года войны.
бей, усмирять еще не покоренные земли Марокко.
легионеров под командованием майора Ламбера сражается за Джебель-Хайан.
Март 1922-го. Сражение в Шуф-эш-Шерге. Капитан Рот. Май 1922-го. Сражение
в Тизи-Адни. Батальон легионеров под командованием Никола.
бои в Баб-Бриде; легионеры майора Нэжелена под массированным огнем взяли
форт Тальран. В ночь на 26-е батальон Нэжелена приступом захватил горный
массив Ишендирт. Июнь 1923-го. Сражение в Тадуге. Батальон Нэжелена
штурмом взял крепость. Под звуки горна легионеры водрузили на крепостной
стене трехцветный флаг. Сражение в Уэд-Атии; батальон легионеров Барьера
дважды предпринимает штыковую атаку. Под натиском батальона легионеров
Бухеншутца пали укрепления в горах к югу от Бу-Хамуджа. Сражение в
котловине Эль-Мер. Июль 1923-го. Сражение на плоскогорье Иммузер. Батальон
легионеров Катгена. Батальон легионеров Бухеншуща. Батальон легионеров
Сюсини и Женуде. Август 1923-го. Сражение в Уэд-Тамгиле.
родная Вена и каштаны на Гаупталлее? В карточке Эрнеста Брюдера,
"французского легионера 2-го класса", значится еше: "инвалид войны 100%".
В каком же из этих боев он был ранен?
Иностранном Легионе его, очевидно, освободили по ранению. Думаю, он никому
об этом не говорил. Да никому и не было до этого дела. Я уверен, что он
даже пенсии по инвалидности не получал. Французского гражданства ему так и
не дали. О его ранении упоминается только один раз - в той самой карточке,
одной из многих, что помогали полицейским проводить облавы во время
оккупации.
родившейся 17 апреля 1907 года в Будапеште. Я не знаю, где они поженились,
как звали их свидетелей. А как они познакомились? Сесиль Бюрдеи
перебралась из Будапешта в Париж годом раньше, с родителями, четырьмя
сестрами и братом. Они были евреи, выходцы из России, но в Будапеште семья
обосновалась, видимо, давно, где-то в начале века.
Вене, поэтому в поисках лучшей доли им пришлось отправиться на Запад.
первый месяц по приезде, все там же на улице Ламарка, трое из дочерей,
четырнадцати, двенадцати и десяти лет, умерли от тифозной горячки.
Севране на улице Льежар? А может, снимали комнату в гостинице в Париже?
После рождения Доры они обретались только в гостиницах.
различить на парижских улицах или на фоне предместья, где, как по чистой
случайности я выяснил, они когда-то жили. Зачастую адрес - это все, что
можно узнать о них. Так странно: точно известно место, но ничего о том,
как они жили; на этом месте белое пятно, глыба безвестности и безмолвия.
телефону. Она рассказала мне, что помнит о них - это воспоминания детства,
размытые и отчетливые одновременно. Дядю она запомнила добрым и ласковым.
Это от нее я получил хоть какие-то сведения об их семье. Она слышала, что
до гостиницы на бульваре Орнано Эрнест и Сесиль с дочерью Дорой жили в
другой гостинице. На какой-то улице, выходившей на улицу Пуасоньер. Глядя
на план Парижа, я называю ей улицы одну за другой. Ну да, улица Полонсо.
Однако ни о Севране, ни о Френвиле, ни о заводе Вестингауза она никогда не
слыхала.
частица. Но с Эрнестом и Сесиль Брюдер, с Дорой все было иначе. Всякий
раз, когда я оказывался в местах, где они жили, меня не покидало ощущение
пустоты: будто чего-то не хватало. В то время на улице Полонсо было две
гостиницы. Одна, в доме 49, принадлежала некоему Рукетту. В справочнике
она значится как "Отель-Бар". Другая помещалась в доме 32, хозяин - некто
Шарль Кампацци. У этих гостиниц не было даже названий. А сегодня нет и
самих гостиниц.
надземной линии метро. Начинал свою прогулку от площади Бланш. В декабре
центральный газон пестрел ярмарочными балаганчиками. По мере того как я
приближался к бульвару Шапелъ, огни постепенно меркли. Тогда я еще ничего
не знал о Доре Брюдер и ее родителях. Помню, у меня было странное чувство,
когда я шел вдоль стены больницы Ларибуазьер, а потом над железнодорожными
путями, - как будто я попал в самый темный район Парижа. Но это была
просто игра контраста: после чересчур ярких огней бульвара Клиши -
бесконечная черная глухая стена и сумрак под сводами метро...
убегавшее, вероятно, из-за железнодорожных путей, соседства Северного
вокзала и грохота проносящихся над головой поездов метро... Мне казалось,
никто не мог осесть здесь надолго. Это был перекресток дорог, откуда они
уходили на все четыре стороны.
быть, в их архивах я найду имя Доры Брюдер, если, конечно, сад и школы еще
существуют.
Оран.
все эти годы до войны. С каких пор Сесиль Брюдер работала "меховщицей" или
"швеей по найму", как значится в карточках? Племянница сказала, что она
устроилась в какое-то ателье, кажется, на улице Рюиссо, но точно не
помнит. А Эрнест Брюдер - был ли он по-прежнему рабочим, уже не на заводе
Вестингауза, а где-нибудь в другом предместье? Или тоже нашел работу в
какой-то пошивочной мастерской в Париже? На карточке, составленной на него
во время оккупации, где я прочел: "Инвалид войны 100%" и "Французский
легионер 2-го класса", против слова "профессия" написано: "Нет".
свадьбы. Они сидят, положив локти на круглый столик. Она окутана белой
фатой, которая вроде бы завязана узлом у левой щеки и ниспадает до земли.
Он в темном костюме, . в белом галстуке-бабочке. А вот их снимок с дочерью
Дорой. Они сидят, Дора стоит между ними - ей года два, не больше. Вот
фотография Доры: ее сняли, очевидно, по случаю вручения школьных наград.
Здесь ей лег двенадцать, она в белом платьице и белых носочках. В правой
руке держит книгу. На голове у нее маленькая корона или, скорее, веночек
из белых цветов. Левая рука лежит на ребре большого белого куба с
геометрическим орнаментом из черных линий; видимо, этот куб поставлен
специально для декорации. Вот еще снимок, сделанный там же и в ту же пору,
может быть, даже в тот же день: нетрудно узнать плиточный пол и белый куб
с геометрическим орнаментом, на котором сидит Сесиль Брюдер. Слева от нее
стоит Дора в платье с воротничком, левая рука ее согнута и приподнята, -
очевидно, она собралась положить ее на плечо матери. Еще фотография Доры с
матерью - Доре тоже лет двенадцать, волосы короче, чем на предыдущем
снимке. Они стоят у старой стены - но, наверно, это тоже декорация
фотографа. Обе в черных платьях с белыми воротничками. Дора чуть впереди
матери, справа. Вот овальная фотокарточка, здесь Дора постарше - лет
тринадцать-четырнадцать, и волосы длиннее; на этом снимке они стоят все
трое, будто построившись в затылок, только лица повернуты к объективу.
Дора и ее мать в белых блузках, Эрнест Брюдер в пиджаке и галстуке. Вот
Сесиль Брюдер снята, вероятно, на фоне загородного домика. На первом плане
слева - стена, густо увитая плющом. Три цементные ступеньки, Сесиль сидит
на нижней. Она в светлом летнем платье. На заднем плане детская фигурка со
спины, голые ручки и ножки, черное трико или купальник. Не Дора ли это? За
деревянной оградой виден фасад еще одного домика - крыльцо и окошко над
ним. Где бы это могло быть?
что она стоит на крыше, точнехонько в луче света, а вокруг - тень. Она в