АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Ты не спросил, может, ей что-нибудь надо?
- Нет-нет, ей ничего не надо.
- А остальным?
- Они заказали еще десять бутылок "Крюгга".
Эртер пожал плечами.
- Меня это не касается.
Зонахидзе, не обращая внимания на новобрачную и на их разговор,
настойчиво повторял:
- Ну... Степа... Вы помните Степу?
Он был так возбужден, что в конце концов я ответил ему с загадочной
улыбкой:
- Да-да. Немного.
Он обернулся к Эртеру и торжественно произнес:
- Он помнит Степу.
- Я так и думал.
Официант, не двигаясь, стоял возле Эртера, и вид у него был
растерянный.
- Месье, мне кажется, они займут спальни... Что делать?
- Я же говорил, эта свадьба плохо кончится... Ладно, старина, пусть
себе... Нас это не касается...
Новобрачная по-прежнему неподвижно сидела за столиком. Только руки
скрестила.
- Интересно, чего она там сидит в одиночестве? - сказал Эртер. -
Впрочем, нас это совершенно не касается.
И он махнул рукой, точно отгоняя муху.
- Вернемся к нашим баранам, - сказал он. - Значит, вы подтверждаете,
что знали Степу?
- Да, - вздохнул я.
- Стало быть, вы принадлежали к их компании... А отличные были ребята,
черт возьми, да, Поль?
- Да уж... Но все исчезли, - подавленно произнес Зонахидзе. - Вот
только вы, мсье... Я рад, что нам удалось вас... локализовать... Вы были в
компании Степы... Поздравляю... Та эпоха куда лучше нашей... а главное -
люди были иного сорта, не то что теперь...
- Главное - мы были моложе, - усмехнулся Эртер.
- Когда, в какие годы? - спросил я с бьющимся сердцем.
- Да мы все путаемся в датах, - сказал Зонахидзе. - Во всяком случае,
до потопа...
Он внезапно помрачнел.
- Бывают же совпадения... - сказал Эртер.
Он встал, подошел к невысокой стойке в углу и вернулся к нам, листая
газету. Потом протянул ее мне, указывая на объявление:
"Дочь, сын, внуки, племянники и внучатые племянники, а также друзья -
Жорж Сашер и Степа де Джагорьев - с прискорбием извещают о кончине Мари де
Резан, воспоследовавшей 25 октября, на девяносто втором году жизни.
Погребение на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа после отпевания в
кладбищенской часовне 4 ноября в 16 часов.
Заупокойная служба девятого дня состоится 5 ноября в русской
православной церкви: Париж, XVI округ, ул. Клод-Лоррен, 19.
Специальные уведомления рассылаться не будут."
- Так, значит, Степан жив? - спросил Зонахидзе. - Вы с ним видитесь?
- Нет, - сказал я.
- И правильно. Надо жить настоящим. Ну что, Жан, коньячку напоследок?
- Сейчас.
С этой минуты они, казалось, потеряли всякий интерес к Степе и к моему
прошлому. Но это уже не имело значения. Я напал на какой-то след.
- Вы не дадите мне эту газету? - спросил я с деланным безразличием.
- Конечно, - сказал Эртер.
Мы чокнулись. Итак, от того, кем я был когда-то, остался лишь смутный
силуэт в памяти двух барменов, да и то заслоненный наполовину фигурой
некоего Степы де Джагорьева. А об этом Степе они ничего не слышали со
времен "потопа", как выразился Зонахидзе.
- Значит, вы частный детектив? - спросил Эртер.
- Уже нет. Мой патрон ушел на покой.
- А вы? Продолжаете этим заниматься?
Не отвечая, я пожал плечами.
- Как бы то ни было, я рад с вами познакомиться. Приходите, вы всегда
будете здесь желанным гостем.
Он уже встал и протягивал нам руку.
- Простите меня... Я вас выставляю, мне надо заняться бухгалтерией... А
тут еще они... только оргий мне не хватало...
Он кивнул в сторону пруда.
- До свиданья, Жан.
- До свиданья, Поль.
Эртер задумчиво посмотрел на меня. И сказал, растягивая слова:
- Теперь, когда вы встали, у меня в памяти возникает совсем другой
человек...
- Кто же? - спросил Зонахидзе.
- Один постоялец из отеля "Кастилия", который всегда возвращался поздно
ночью... когда мы там работали...
Зонахидзе в свою очередь окинул меня взглядом.
- А что, - заметил он, - может, вы и жили когда-то в "Кастилии"...
Я растерянно улыбнулся.
Зонахидзе взял меня под руку, и мы направились к выходу. В зале стало
еще темнее, чем раньше. Новобрачной в бледно-голубом платье за столиком
уже не было. Когда мы вышли, с той стороны пруда до нас долетели всплески
музыки и смех.
- Прошу вас, - обратился я к Зонахидзе, - если вам не трудно, напомните
мне мелодию песни, которую заказывал этот, как его...
- Степа?
- Да.
Он стал насвистывать первые такты. Потом остановился.
- Вы хотите встретиться со Степой?
- Может быть.
Он с силой сжал мне руку.
- Скажите ему, что Зонахидзе часто думает о нем.
Его взгляд задержался на мне.
- Кто знает, может, Жан и прав. Вы были постояльцем отеля "Кастилия"...
Постарайтесь вспомнить... отель "Кастилия", улица Камбон...
Я повернулся и открыл дверцу автомобиля. Кто-то съежился на переднем
сиденье, прижавшись лбом к стеклу. Я наклонился и узнал новобрачную. Она
спала, бледно-голубое платье задралось выше колен.
- Надо как-то от нее избавиться, - сказал Зонахидзе.
Я легонько потряс ее, но она не просыпалась. Тогда я обхватил ее за
талию и с трудом вытащил из машины.
- Не можем же мы бросить ее прямо на землю, - сказал я и, подняв, отнес
на руках в ресторан. Голова молодой женщины откинулась на мое плечо,
светлые волосы ласкали шею. Пряный аромат духов напоминал мне что-то. Но
что?
3
Было без четверти шесть. Я попросил шофера такси подождать меня на
улочке Шарль-Мари-Видор, а сам пошел пешком к улице Клод-Лоррен, где
находилась русская церковь.
Двухэтажное строение с тюлевыми занавесками на окнах.
Справа тянулась широкая аллея. Я встал на противоположном тротуаре.
Первыми у входа в дом, со стороны улицы, остановились две женщины. Одна
из них, темноволосая, коротко стриженная, была в черном шерстяном платке.
На голове другой, сильно накрашенной блондинки, красовалась серая шляпа,
по форме напоминавшая мушкетерскую. Я слышал, что они говорят
по-французски.
Подъехало такси, из него с трудом выбрался совершенно лысый, тучный
старик с набрякшими мешками под узкими монгольскими глазами. Он пошел по
аллее.
Слева, свернув с улицы Буало, ко мне приближалась группа из пяти
человек. Две немолодые женщины вели под руки старичка, бледного и
хрупкого, словно из гипса. За ними шли двое мужчин, наверное отец и сын,
очень уж они были похожи друг на друга - оба в серых элегантных костюмах в
полоску, - отец выглядел как-то фатовато, у сына были белокурые волнистые
волосы. Их догнала машина, откуда вылез другой старик, подтянутый и
быстрый, в пелеринке из плотного сукна, с седыми волосами ежиком. Выправка
у него была военная. Не он ли Степа?
Все они вошли в церковь через боковой придел, в конце аллеи. Мне
хотелось пойти за ними, но мое присутствие среди этих людей наверняка
привлекло бы внимание. Меня все больше мучила тревога, что я так и не
угадаю, кто из них Степа.
Справа поодаль остановился автомобиль. Из него вышли двое мужчин, потом
женщина. Один мужчина, очень высокий, был в темно-синем пальто. Я перешел
улицу и ждал, пока они поравняются со мной.
Они подходят все ближе, ближе. Мне кажется, что высокий, прежде чем
свернуть в аллею вместе с остальными, бросает на меня пристальный взгляд.
Сквозь витражи окон, выходящих на аллею, видны горящие свечи. Он
наклоняется, чтобы пройти в дверь, слишком для него низкую, и во мне
возникает уверенность, что это и есть Степа.
Страницы: 1 2 [ 3 ] 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
|
|