Чтение 3–й страницы книги ~Потрошитель мозгов~

жил целый склад. Да это настоящий притон! Он насчитал товару на три с
половиной тысячи долларов. Инспектор взялся за следующую доску, но там,
где ожидал найти новые пакеты с наркотиком, увидел портативный магнито-
фон с мигающим желтым огоньком. Лента кончилась, и катушка без конца
вращалась, задевая хвостиком ленты за протяжное устройство. Некоторое
время он наблюдал, как крутится плешка, а потом заметил черный провод,
уходящий вниз через дырку, просверленную в полу. Магнитофон стоял на за-
писи.
Инспектор нажал "стоп" и поставил перемотку. Катушки быстро заверте-
лись. Магнитофон принадлежал торговцу наркотиками - они часто так де-
лают. Такая запись дает им шанс на защиту. Кроме того, так можно зарабо-
тать немного дополнительных деньжат - на шантаже. Ее можно использовать
как угодно.
Пленка перекрутилась. Уолдман снова нажал на "стоп", потом включил
воспроизведение.
- Привет, привет! Как я рад, что вы все здесь!- Голос был высоким и
сладким - такой часто бывает у "голубых".- Вам, наверно, страшно интере-
сно, что я вам приготовил.
- Деньжата.- Этот голос был грубее, глубже.- Капусту. Презренную зе-
лень.
- Конечно, дорогие мои. Разве я могу лишить вас средств к существова-
нию?
- Для дельца вы слишком откровенны. Слишком!- Это говорила девчонка.
- Тише, тише, драгоценные мои! Я художник. И мне много чего приходится
делать для того, чтобы выжить. Кроме того, и стены имеют уши.
- А не вы ли сами их приделали?
- Тише, не надо ссориться при госте.
- Это ему что-то нужно от нас?
- Да. Его зовут мистер Ригал. Он дал мне денег на всех. Много денег.
Хорошеньких, чудненьких денежек!
- Ну, нам-то хрен чего от них достанется.
- Наоборот - огромное количество. Он хочет, чтобы вы кое-что сделали в
его присутствии. Нет, Марла, раздеваться не надо, ему нужно вовсе не
это. Мистер Ригал хочет, чтобы вы как художники поделились с ним своими
творческими способностями.
- А что он делает с трубкой?
- Я сказал ему, что гашиш помогает развитию творческих способностей.
- Но он уже принял целую унцию. Сейчас совсем очумеет!
И тут раздался голос - ровный и монотонный, от которого у Уолдмана мо-
роз прошел по коже. Стоя на корточках возле магнитофона, инспектор по-
чувствовал, как у него сводит ногу. Где он мог слышать этот голос?
- Я не отравлюсь, если я правильно понял ваши слова. Более того, я по-
лностью контролирую свои чувства и рефлексы. Возможно, именно это сдер-
живает мои творческие возможности. Поэтому я курю больше, чем обычно,
точнее, больше того, что считается обычным в вашей среде.
- Красиво излагает, зараза!
- Вы употребили уничижительный термин, и я нахожу, что потворство по-
добному обращению может привести в дальнейшем к покушению на целостность
субъекта. Так что кончай с этим, ниггер!
- Ну-ну, милашки! Давайте по-хорошему. Пусть каждый из вас покажет ми-
стеру Ригалу, что умеет. А он посмотрит, как происходит процесс творчес-
тва.
Воцарилось молчание, было слышно только шарканье ног. Уолдман различал
какое-то невнятное бормотание. Кто-то попросил "красную", и инспектор
решил, что речь идет о краске. Потом женский голос, ужасно фальшивя, за-
пел. В песне говорилось об угнетении и о том, что свобода - это лишь еще
одна форма угнетения и что исполнительница хочет немедленно трахнуться с
тем, кому она поет, по это никак не затронет ее чувств. "Только тело,
малыш" - так, кажется, называлась песня.
Затем снова послышался монотонный голос:
- Я заметил, что художник во время работы остается абсолютно спокой-
ным, а певец, напротив, сильно возбуждается. Гомик, как ты можешь это
объяснить?
- Мне не нравится ваше обращение, но все идет так хорошо, что я не
стану обращать внимание на подобные пустяки. У меня есть объяснения на
этот счет. Творчество идет от сердца. Виды творчества могут различаться,
но в любом случае сердце, наше нежное сердце всегда является центром лю-
бого творческого процесса.
- Неверно.- Снова этот ровный, приглушенный голос.- Все творческие им-
пульсы испускает мозг. Сам организм - печень, почки, кишечник или сердце
- не играет никакой роли в творческом процессе. Так что не лги мне, пе-
дик несчастный!
- Гм. Я вижу, вы настроены на оскорбительный тон. Просто так говорится
- сердце. На самом деле сердце как орган тут совершенно ни при чем.
Имеется в виду сердце как символ души. А с физиологической точки зрения,
творчество, конечно же, идет от мозга.
- Какой именно его части?
- Понятия не имею.
- Продолжайте.
Уолдман услышал топот ног и решил, что это танец. Затем раздались ап-
лодисменты.
- Скульптура - вот наивысшее воплощение искусства.
- Больше похоже на детородный орган.- Тот же ровный, сухой голос.
- Это тоже произведение искусства. Вы бы поняли это, если бы вам дове-
лось поближе с ним познакомиться.- Хихиканье. Говорил гомосексуалист.
Дальше шли едва различимые просьбы передать папироску, очевидно, с га-
шишем.
- Ну, вот вы и получили, чего хотели.- Это сказал гомик.
- Что именно я получил?- Монотонный голос.
- Различные виды творчества. Пение. Танец. Рисунок. Скульптуру. Может,
хотите сами попробовать, мистер Ригал? Что бы вы хотели изобразить?
Только вам следует помнить, что творчество предполагает самобытность.
Самобытность и есть основная черта настоящего творчества. Ну, давайте,
мистер Ригал. Сотворите что-то свое!
- Но не скульптуру, не танец, не рисунок и не песню?
- О, это было бы восхитительно!- Голубой.
- Я не знаю, что сделать.- Бесстрастный голос.
- Давайте, я вам помогу. Часто творчество начинается с подражания уже
созданному, только в несколько измененном виде. Вы творите путем подра-
жания, только иными средствами. Например, преобразовываете рисунок в
скульптуру. Или наоборот. Посмотрите вокруг, найдите что-нибудь интерес-
ное и воплотите это иными средствами выражения.
Неожиданно раздались крики, звуки разрываемой плоти, треск ломаемых
костей и суставов, словно взрывались воздушные шарики, залетевшие слиш-
ком высоко в небо. Затем послышались дикие, отчаянные вопли певицы.
- Нет, нет!- Это было завывание, мольба, оставшаяся без ответа. Крак!
Жах!- и крики смолкли. От стены с хрустом отделился кусок штукатурки и
упал на пол. Послышался всплеск. Должно быть, он попал в лужу крови. Еще
кусок штукатурки, за ним - всплеск.
- Прекрасно.
Говорил все тот же ровный голос. На этот раз он эхом прокатился по ко-
мнате, потом захлопнулась входная дверь.
Инспектор Уолдман перемотал пленку до того места, где начались крики,
и снова включил магнитофон, на этот раз засекая время. Полторы минуты.
Все это сделал один человек, и всего за восемьдесят пять секунд.
Уолдман снова перемотал кассету и снова прослушал ее. Скорее всего,
убийца был один. На магнитофоне были записаны голоса четырех жертв - они
обращались к единственному гостю. Уолдман вслушался в запись. Казалось,
работали электроинструменты, хотя звука моторов слышно не было. Во-
семьдесят пять секунд!
Уолдман попытался встать на ноги, но его попело. Он слишком долге про-
сидел на корточках для своих пятидесяти лет. Старею, подумал он. В под-
вал вошел молодой патрульный с радостной приветливой улыбкой.
- В чем дело?- спросил Уолдман.
Лицо патрульного показалось ему знакомым. Тогда он взглянул на поли-
цейский значок. Так и есть. Он, должно быть, позировал для плаката, рек-
ламирующего службу в полиции. Вылитый полицейский с плаката, вплоть до
этой лучезарной улыбки. Но полицейский значок был ненастоящий. Дело в
том, что художник, нанятый по контракту полицейским управлением, выразил
свое пренебрежение к профессии, снабдив красавца с плаката значком, но-
мера которого никогда не существовало.
На значке патрульного, который так сладко улыбался инспектору, значил-
ся именно этот номер.
- Кто вы?
- Патрульный Джилбис, сэр.- Тот же ровный, монотонный голос, что и на
кассете.
- Отлично,- произнес Уолдман ласково.- Очень хорошо.
- Я узнал, что вы отправились на место преступления.
- Да,- ответил инспектор. Надо отвлечь подозреваемого, затем как бы
невзначай отвести его в управление, а там наставить на него пистолет.
Уолдман попытался припомнить, когда он в последний раз чистил оружие.
Полтора года назад. Ничего. Полицейскому револьверу все ни почем.
- Меня интересует, что вы хотели сказать, назвав место преступления
кошмарной сценой. Так написали газеты. Вы не упомянули элемент творчес-
тва. Как по-вашему, было ли это творческим актом?
- Конечно, конечно. Я в жизни не видел ничего более творческого. Все
ребята в управления восприняли это как замечательное произведение ис-
кусства. Знаете что, нам лучше поехать и обсудить это всем вместе.
- Не знаю, отдаете ли вы себе отчет в том, что ваш голос звучит преры-
висто. Это верный признак того, что вы лжете. Зачем ты лжешь мне,