спящего. Кто-то щекотал ноздри соломкой и при этом надсадно сопел и чмокал
от предвкушаемого удовольствия. Данный факт бывшего хирурга страшно удивил
даже во сне: это что еще за ретро?! Дела давно минувших дней, преданья
старины глубокой!..
чихнул, проснулся и с ходу принялся шарить вокруг рукой, намереваясь
схватить супостата за патлы и с размаху треснуть передней частью черепа обо
что-нибудь твердое.
осмотрелся, пытаясь вспомнить, где он находится. Оказывается, все это время
он спал, сидя за большим деревянным столом из необструганных досок. Стол
стоял посреди просторной комнаты с бревенчатыми прокопченными стенами. Из
предметов интерьера, помимо стола, присутствовали три табурета, два топчана,
на которых в настоящий момент кто-то спал - из-под курток вытарчивали ноги в
ботинках, - и какая-то бутылка в углу на штативе, совсем не вписывающаяся в
окружающий ландшафт.
периодически чмокал. А из оконца рубленого, за которым моталась на ласковом
ветерке здоровенная хвойная лапа, в стол вонзался боевым лазером игольчатый
солнечный лучик. Аккурат в то место, где только что покоилась тяжелая голова
Григория Васильевича.
я те, баловник...
колбаса, буженина, ветчина в жестяных коробках, две пустых баночки из-под
черной икры, чипсы, хлеб "Бородинский", сыр "Голландский" и еще какие-то
заедки. А по центру стояли четыре бутылки: две пол-литровые пустые из-под
водки "Флагман", и две - из-под текилы. Вернее - одна совсем пустая, в
другой - жидкости на четверть.
и осторожно прислушиваясь к своим ощущениям. - Вот, значит, как...
охотились, под вечер сели поправлять здоровье. Водку с текилой он никогда не
мешает, а из его круга те килу больше никто не уважает. Значит, те, что на
топчане, уговорили по "Флагману". А он что-то разошелся: выел без малого
литр текилы и отрубился так, что ничего не помнит. Возраст, что ли,
сказывается? Раньше себе никогда такого не позволял. Голова тяжелая, словно
свинцом залили. И такая вонь в комнате стоит - как будто всю ночь медведей
пугали. Экое свинство-то! Вдобавок ко всему, от неудобного положения во
время сна ноги затекли так, будто их и нету вовсе. С этим надо кончать.
жадно заел ветчиной из жестянки. Переждал с полминуты, опять засадил, добил
ветчину и, откинувшись на спинку, довольно крякнул.
Подумаешь - возраст, похмелье, не правильный образ жизни! Вон как хорошо в
этом мире: солнышко ласково светит, за рубленым окном - море целебного
воздуха, до глубокой старости еще далеко, в средствах он не стеснен,
друзьями не обделен. В общем, из благ этого мира все у него есть - желать
нечего...
вдохновенно заорал во всю глотку:
Кар-р-рского моря, на обветренной щ-щеке-е-э-у!!!
ругань, кто-то побежал. Один из типов, что спали, прикрывшись куртками,
резко сел на топчане и недоуменно вытаращился на Григория Васильевича.
Второй просыпаться не пожелал - он все так же тихо стонал на выдохе, как-то
нездорово хрипя.
такой. На этом топчане, по всем канонам обычной охотничьей гулянки, должен
спать Пес. А на втором...
Рудина, появляясь в оконце. - Чего орешь-то? Гляди - народ перепугал.
оборачиваясь к "народу" - невесть откуда возникшим в дверном проеме двоим
коротко стриженным хлопцам, затянутым в кожу, с сильно заспанными личинами.
Переведя взгляд на свои ноги, Григорий Васильевич крепко зажмурился и закрыл
лицо руками.
протирая глаза и зевая во весь рот. - Че такое?
себя за щеку и попытался встать.
пристально глядя на топчан в углу. - Проблемы?
воскликнул Григорий Васильевич, окончательно поняв, что все происходящее с
ним - вовсе не кошмарный сон. - Чтоб мне сдохнуть! Господи, какой идиот!!!
Ног он не чувствовал потому, что два года жил в инвалидной коляске. Вот они,
ноги-то, под пледом, бесполезные высохшие отростки, которые никогда уже не
смогут ходить. И торчит он здесь вовсе не ради охотничьей забавы, хотя
заброшенный домик оборудован Псом. со товарищи именно для длительного
проживания в охотничьи сезоны. Толхаева привезли в эту забытую богом
сторожку, чтобы достать с того света нарвавшегося на пулю краснореченского
бандоса - Никиту.
с текилой и черной икрой. И текила, и икра - обязательные атрибуты прошлой
жизни - в настоящий момент для Григория Васильевича являлись этаким
разгульным празднеством организма. Прежнее состояние и благополучие канули в
Лету. Друзья тоже канули. И вообще - у Толхаева сейчас в целом мире нет
ничего. И никого. Кроме, разве что, вот этого грубияна Рудина, что
недовольно хмурится в рубленое оконце...
размазывать слезы по щекам. Надо же, расчувствовался, старый дурак, повелся
на ровном месте! Пожрал хорошей снеди, текилы употребил от пуза - и
вообразил себе невесть что...
задавал вопросы, метнулся к раненому, второй шустро достал из-за пазухи
пистоль и направил его на "черного хирурга", а третий, который спал на
топчане, хотя и не уловил сути ситуации, но, воодушевленный примером
соратников, также принялся лапать у себя под мышкой.
мгновенно усугубляясь ствольным срезом охотничьего карабина. - А ну. Масло,
ходи к дверям...
увидев, что "кожаный" ј 1 стащил с раненого куртку и пытается его тормошить.
- Куда ты, блядь, - грязными руками!!!
живой, теплый и помирать пока что не планирует. - Так ты...
топчану и грубо отталкивая радетельного соратника Никиты. - Я же русским
языком сказал - только медик! Остальные чтоб на пять метров не подходили!
топчану и щелкнул пальцами:
отдаленное отношение к медицине - в свое время закончил ветеринарный
техникум. Именно поэтому ему выпало выступать в роли сиделки при персоне.
Несостоявшийся ветеринар виновато потупился и протянул Толхаеву измятый
листок, на котором были проставлены почасовые отметки температуры.
пальцы гнуть, значит, мы научились... Где пяти - и шестичасовая отметки? Я
тебя спрашиваю - где?
- Сидел-сидел... и вдруг заснул. Как-то само собой так вышло...
ядовито проскрипел Толхаев. - А я теперь, значит, крутись, как хочешь,
выводи тебе анамнез и назначения, да? А он, может быть, коли ошибусь на
граммулечку, как раз от этого и загнется...
над незадачливой "сиделкой" с поднятыми кулаками. - Да я тебя, конь
фанерный...
чтобы капельницу разбили! Ну-ка, выметайтесь отседа - работать мешаете...
"черному хирургу", то ли боялись пропустить какой-либо особо важный момент.
Но от раненого удалились и притихли. Сгрудились в уголке, подальше от
топчана, и принялись тыкать под бока незадачливого коновала, шипя ему в уши
о грядущих перспективах.
набросал назначения. Затем легким педагогическим усилием вырвал "фельдшера"
из пылких дружеских объятий и минут десять подробно его инструктировал на
предмет ухода за раненым, требуя, чтобы тот делал пометки в блокноте.
"кожаному" ј 1 пакетик с искореженной латунной оболочкой. - Только на ночь,
не более двух часов. Погода пока вполне располагает. Керосинку без
надобности не палите - ему чистый воздух нужен.
просвет.