кельнера. - Так что он за птица, говорите, этот Младенов?
Сидел в тюрьме. Потом его выпустили. Мы познакомились случайно, в одном
кабачке. Завязалась дружба. Человек он умный, был министром и опустился до
положения трактирного политикана. Однажды он сказал мне: "Если мне удастся
махнуть за границу, я стану асом парижской эмиграции". - "Это дело можно
уладить, - говорю. - Но при одном условии: что ты и меня возьмешь". Так
был заключен договор.
пачку "Филипп Морис".
выходец из пограничного села. Мне и раньше взбредало в голову
воспользоваться услугой друга детства, который мог перевести меня через
границу. Но такое случалось со мной, когда, бывало накипит в душе... Я,
господин Дуглас, до известной степени человек рассудка и не склонен к
фантазерству. Ну, перейду границу, а потом куда я, к черту, подамся?
Грузчиком стану в Пирее или что?
ответить на мой вопрос. Лицо его сейчас проступает в табачном дыму четко и
ясно. Туман у меня в голове рассеялся. Я отвожу глаза в сторону, и взгляд
мой падает на женщину, сидящую за соседним столиком. Минуту назад столик
пустовал, я в этом не сомневаюсь, и вот откуда ни возьмись там возникла
красавица брюнетка, в строгом темном костюме с серебряными пуговками,
стройные ноги, одна высоко закинута на другую.
о побеге обрели форму реального плана. Младенов и в самом деле стал
знаменем части политической эмиграции. В Париже его носили на руках, а при
нем и я устроился бы как-нибудь. Притом старик мне очень симпатичен.
используются разве что в корыстных целях.
одна на другую в трех метрах от меня. Может быть, они немного полны в
икрах, но изваяны превосходно. Томный взор женщины устремлен куда-то
вдаль, за дансинг, на меня она не обращает ни малейшего внимания.
взгляд на своего собеседника. - Никто у меня не спрашивал, заинтересован я
в построении социализма или нет, и я не желаю, чтобы мне его навязывали. А
вот что ему противопоставить, социализму, на этот счет никаких мнений у
меня нет, и вообще я пятака не дал бы за подобные великие проблемы. С меня
достаточно моих личных дел. Пускай каждый поступает так, как считает
нужным. Это лучшая политическая программа.
овладевают моими мыслями, словно навязчивая идея. - А если мое утверждение
звучит в ваших ушах как анархизм, тогда считайте меня анархистом. Мне все
равно.
полковник, опасаясь, что предмет моего созерцания за соседним столиком
снова вызовет у меня рассеянность.
великих идей, зато в практических делах на меня вполне можно положиться.
Вызвав через третье лицо своего приятеля в Софию, я дал ему для
поддержания духа некоторую сумму, и мы обо всем договорились. В
назначенный час мы с Младеновым очутились в условленном месте. Друг
детства оказался опытным проводником, и, не случись у нас небольшой
заминки, мы бы благополучно пересекли границу. Впрочем, вам все это,
вероятно, уже известно...
этот момент воздух сотрясает оглушительный твист и площадку снова
наводняют пары; они танцуют с таким увлечением, что я начинаю опасаться,
как бы при виде этих качающихся задов не заболеть морской болезнью.
Наблюдая за мной сквозь табачный дым, Дуглас, кажется, все еще изучает
меня.
Младенов большой политик, но тут он оказался трусом. Потеряв всякое
соображение, он побежал не туда, куда нужно. Прямо на него из зарослей
выскочил пограничник с автоматом в руках и, если бы я не выстрелил,
отправил бы Младенова к праотцам. Солдат упал. Я потащил Младенова за
собой, и мы спустились с обрыва на греческую территорию.
него с досадой - он закрыл собой соседний столик.
питье, но ради такого вечера можно сделать исключение.
указав на пустую бутылку. Человек в белом смокинге хватает ведерко с
льдом, исчезает как призрак, потом снова появляется, с виртуозной
ловкостью откупоривает шампанское, наполняет бокалы, кланяется и опять
улетучивается. Дама за соседним столиком медленно описывает полукруг
своими темными глазами, затем взгляд ее, транзитом минуя нас, устремляется
к входной двери.
вам признаться, господин Бобев, что именно этот инцидент при вашем
переходе через границу побудил меня вмешаться в дело и занять вашу
сторону. Вы не маленький и, несомненно, догадываетесь, что ваши показания
были соответствующим образом проверены. А так как мне свойственно из
малого делать большие выводы, я после этого решил, что, как человек
сообразительный, хладнокровный и смелый, вы можете быть нам полезны...
только, что Младенов преблагополучно добрался до Парижа. В то время как
меня целых шесть месяцев гноят в этой вонючей тюрьме.
улыбается полковник своими бледными губами.
взгляду, нечто заманчивое для вас может быть не только в Париже.
брюнетку. - Когда полгода не видишь женщину, то и самая затрепанная юбка
кажется богиней.
замечает Дуглас.
видно, забываете, что даже костюм у меня на плечах не принадлежит мне.
завтрашнем. Завтра вы проснетесь в чудесной вилле, с ванной, холлом, садом
и прочими вещами, и сможете есть и одеваться по своему вкусу.
любезно наполняя мой бокал.
профессиональной предосторожности. Придет время, будете ходить, где
захочется. А до тех пор, чтоб не было скучно, мы абонируем вам
какую-нибудь юбку.
что полковник Дуглас слов на ветер не бросает.
останавливается на баре, где на высоких стульчиках разместилось полдюжины
вакантных красоток. Разметав их всех взглядом, я снова перевожу глаза на
брюнетку, сидящую за соседним столиком.
бледная улыбка. - Понял, кому отдано предпочтение.
ему, тот угодливо улыбается и направляется к брюнетке. Подняв бокал,
человек в сером заговорщически подмигивает мне, даже не взглянув в сторону
соседнего столика. Он знает, что воля полковника Дугласа - закон.
видом выслушивает кельнера, потом презрительно усмехается и говорит
что-то, должно быть, не особенно приятное, что тут же доверительно
передается седоволосому. Полковник недовольно хмурит свои соломенные
брови, отпивает из бокала и смотрит в мою сторону.
профессиональных, хотя я готов держать пари, что это именно так. Придется
вам переключиться на бар.
соблазняет, и все же я чувствую, что задет отказом брюнетки. Дуглас тоже,
Лукин Евгений
Лукьяненко Сергей
Громыко Ольга
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Херберт Фрэнк