что-нибудь еще...
заметил, как шевельнулись брови у Якубовского. Но тот ответил твердо:
Почему?
отказываюсь. Я был крайне раздражен и только погрозил Прусю.
руки на стол, будто хотел опрокинуть его на Романа Панасовича. С нажимом
сказал:
убивал!
восемнадцатого на девятнадцатое мая?
ее смерти я даже телевизор не включаю.
еще горел свет?
там. Я подошел - за смородиной никого. Но было уже темно, плохо видно, да
и к Прусю никто не ходил.
по хозяйству крутиться. Все время во дворе - увидел бы. Иногда кто-нибудь
из заготконторы заглянет - вот и все гости.
светилось?
усадьбе. Если не возражаете, конечно.
Козюренко. Он постоял на дорожке, ведущей к калитке, взошел на крыльцо.
Окна мансарды Пруся отсюда не увидел. Спустился в сад. Из-под яблонь было
видно и мансардное окно, и крыльцо соседнего дома. Якубовский мог
незаметно, прячась за кустами смородины, подойти к самому забору и
перелезть через него - не забор, а одно название...
невкусный и несладкий растворимый кофе и задумчиво рисовал на листе бумаги
чертиков. Они у него получались удрученные, худые и несчастные. Заметив,
что один из чертей чем-то похож на Якубовского, Роман Панасович скомкал
бумагу и с отвращением выбросил в корзинку. Вынул чистый лист, написал:
"Якубовский" - и поставил с обеих сторон по вопросительному знаку. Перешел
на диван, прилег, подложив под бок подушку. Это помогло сосредоточиться.
Еще раз освежил в памяти все детали - не допустил ли он где-то ошибку?
Корчеватскую на мотоцикле его товарищ. Это произошло около девяти утра во
вторник девятнадцатого мая. В восемь Прусь должен быть на работе, но не
явился, а без него не могли открыть подсобное помещение цеха. Входная
дверь дома Пруся была закрыта, но не заперта. Рабочий позвал Пруся и, не
услышав ответа, вошел в дом. Труп лежал в кухне у крышки над лазом в
погреб. Видно, убийца выбрал удобную позицию - за кухонной дверью: Прусь,
вылезая из подвала, непременно должен был повернуться к нему спиной.
Козюренко не было сомнения: падая, убитый зацепил свернутым полотном
крышку над люком в полу - на ней остались следы краски и ворсинки,
идентичные найденным в тайнике. Итак, убийца точно знал, за чем Прусь
спустился в подвал, и ждал его с топором. Потом он тщательно обыскал
погреб - об этом свидетельствовали чуть сдвинутые со своих мест вещи.
Убийца старался не оставлять следов, но все же несколько раз ошибся.
Наконец, он нашел тайник и открыл его, вероятно, ножом. Ничего не увидев в
нем, инсценировал ограбление: вывернул у Пруся карманы, снял часы, забрал
деньги (в тот день Прусь получил зарплату, вряд ли успел много потратить)
и исчез.
двенадцатью часами ночи. Перед этим Прусь распил с кем-то бутылку вина: на
журнальном столике возле тахты стояли два стакана - один пустой, в другом
было немного вина. На этом стакане еще во время первого обыска работники
милиции обнаружили отпечатки пальцев. Настораживало то, что человек,
убивший Пруся и шаривший потом в погребе, почти не оставил там следов, не
было и отпечатков пальцев - очевидно, действовал в перчатках. И вдруг
такой недосмотр. Хотя его могло что-то испугать, и у него уже не было
времени, чтобы подняться в мансарду и обтереть стакан.
не такие отношения, чтобы по-приятельски распивать в мансарде портвейн. Но
ведь гость Пруся мог уйти, не заперев дверь, и Якубовский воспользовался
этим. Только навряд ли он полез бы в погреб и искал тайник, а тем более -
картины...
над ними голову. Считал, что прежде всего его задача - найти человека,
пившего в тот вечер с Прусем портвейн, а также человека, которого заметила
дежурная заготконторы и с которым Прусь обедал в чайной.
гостинице "Красная звезда", дежурная не опознала "печеного яблока".
Восемнадцатого вечером из гостиницы выписались трое: двое львовян и один
житель Ковеля. Несколько часов назад спецпочта доставила их фотографии, и
теперь участковый уполномоченный вместе с работником областного управления
внутренних дел старшим лейтенантом Владовым, которого выделили в помощь
Козюренко, разыскивали тетку Марусю - вахтера заготконторы, которая
отдежурила свою смену и куда-то ушла.
партизанском отряде, в котором воевал Прусь.
Положение отряда осложняло то, что приходилось отбиваться и от
гитлеровских карательных частей, и от местных бандеровцев. Партизаны все
время маневрировали, иногда перебазировались в карпатские леса, где
отсиживались в особенно опасные зимние месяцы.
председатель сельсовета Войтюк. Он погиб во время нападения на
гитлеровский обоз. Пока партизаны нагружали возы, к гитлеровцам подоспело
подкрепление. Завязался бой, Войтюк с группой бойцов задерживал врага,
чтобы дать возможность партизанским подводам отъехать как можно дальше.
Потом партизаны разделились на группы и стали отходить к базе. Войтюк на
сборный пункт уже не вернулся. Последним, кто его видел, был Прусь. В
архиве сохранилось свидетельство Пруся: гитлеровцы подстрелили его коня, и
он начал разгружать подводу, чтобы спрятать ящики. В это время на него
наткнулись Войтюк с Ивасютой - бойцом их отряда. Командир уже был ранен и
приказал отступать: враги были совсем близко.
еще раз ранен. Однако Прусь не оставил его, нес на плечах почти полтора
десятка километров, но, к сожалению, спасти командира не удалось: Войтюк
умер у него на руках, и Прусь сам похоронил его.
Новый командир отряда представил Пруся к награде, и после освобождения
Львова тот получил медаль "За отвагу".