Чтение 3–й страницы книги ~Шифрованный счет~

когда услышишь, что скажу. Я, правда, еще не решил, стоит ли открывать эту
тайну, но если ты будешь хорошо себя вести...

Гюнтер смотрел недоверчиво, но то ли блеск глаз Карла, то ли его
убежденность и взволнованность подтверждали, что говорит правду, и Гюнтер,
отставив чашку с кофе, наклонился к Карлу.

- Ну?.. - спросил кратко.

Карл не спеша закурил сигарету.

- Хотел бы ты иметь миллион?

Гюнтер засмеялся.

- Кельнер, кофе! - помахал рукой. - Миллион чего: долларов или фунтов
стерлингов? Или ты хочешь подарить мне миллион швейцарских франков? Я не
гордый и возьму любой валютой, даже в динарах или рупиях!

- Миллион западногерманских марок, - оборвал его Карл.

- Могу и в марках, - продолжал иронизировать Велленберг. - Прекрасная
валюта, которую можно обменять в любом банке. Мечта моей жизни - миллион,
я кланяюсь вам, о Ротшильд, за щедрый подарок!

- Подарка не будет, - быстро возразил Карл. - Деньги придется
зарабатывать.

- Ха! - воскликнул Гюнтер зло. - Я могу работать всю жизнь и не
заработаю миллиона. Если фортуна не захочет немножко побаловать меня...

- Может быть, она тебя уже балует, - засмеялся Карл. - Не могу ничего
гарантировать, но послушай... - И стал рассказывать о существовании
"тройки", скрыв, откуда он узнал о ней.

От иронии Гюнтера не осталось и следа.

- Ого! - вытаращил глаза. - И сколько лежит на твоем шифрованном
счету?

Карл знал, что Гюнтер спросит об этом. Он заранее продумал все
возможные повороты разговора и решил не открываться до конца.

- Тебя устраивает миллион? - сказал так, чтобы положить конец
нежелательным вопросам.

- Конечно... - Гюнтер понял, что его отодвигают на задний план, но не
обиделся. Подумал: на месте Карла он поступил бы так же, возможно, не дал
бы и миллиона, игра стоила свеч и за сто, и за пятьдесят тысяч, даже
меньше. Велленберг жадно глотнул горячий кофе, который принес кельнер. - А
откуда?..

Карл нашел в себе силы, чтобы сказать спокойно и на первый взгляд
безразлично:

- Данные, которые у меня есть, достоверны. Их переслал в письме мой
отец. Ты, наверно, слыхал это имя - его звали Франц Ангель.

Слова слетели с его уст, и ничего не случилось: Гюнтер продолжал
отхлебывать кофе, и в его глазах не было ни любопытства, ни удивления, он
обладал выдержкой, этот самый Гюнтер Велленберг, или просто сумел сыграть,
ведь на самом деле был талантливым драматическим актером. Но о чем бы ни
думал Гюнтер, Карлу импонировали его выдержка - удивление, особенно
сочувствие, были бы сейчас некстати.

Помолчав несколько секунд, продолжил, наигранно улыбаясь:

- Ты понимаешь, я не могу гордиться таким предком, но что
поделаешь...

- Брось! - прервал его Гюнтер. - Давай лучше не говорить об этом. Что
было, то было, меня не интересует источник твоей информации. Был бы твой
отец хоть самим сатаною, это не повлияло бы на мое отношение к тебе!

Гюнтер протянул Карлу руку, тому показалось - несколько театрально,
но все же от всего сердца пожал руку другу, словно присягал на верность.
Спросил бы сейчас Гюнтер имена "тройки" - назвал бы, не задумываясь, но
Гюнтер не спросил, хотя вопрос и вертелся у него на языке.

- Итак, мы договорились, - сказал Карл. - Я назову двоих из "тройки".
Не потому, что не доверяю тебе, просто если ты будешь знать всех троих,
тайна перестанет быть тайной. - Это прозвучало немного неубедительно, но
Карл не мог придумать более подходящего аргумента. Он действительно
доверял Гюнтеру, но какое-то подсознательное чувство подсказывало: не
следует открываться до конца! Чтобы перевести разговор на другое, добавил
деловым тоном: - Конечно, ты должен понимать, что нет никаких гарантий и
вся наша... э-э... миссия может оказаться напрасной...

- Я не требую, чтобы ты дал мне расписку на миллион, - хрипло
засмеялся Гюнтер. - Однако имей в виду: мои финансовые возможности...

Но Карл и без этого знал, что у Велленберга никогда не бывает денег.

- Затраты я беру на себя, - остановил его. - Может быть, все будет в
порядке, и мы быстро... Однако на всякий случай у меня есть несколько
тысяч франков.

- О-о! - удовлетворенно воскликнул Гюнтер.

Карл перегнулся к нему через столик, зашептал:

- Первым в списке стоит Рудольф Зикс. Бывший группенфюрер СС.
Известно только, что его брат живет сейчас в Загене. Это недалеко от
Кельна. Мой "фольксваген" на ходу, если не возражаешь, послезавтра можно
тронуться.

Ганс-Юрген Зикс ходил по кабинету, размахивая сигарой. Такая уж у
него была привычка - обдумывая что-нибудь важное, мерить кабинет наискось
неторопливыми шагами и вдыхать ароматный сигарный дым: все знали, если в
кабинете господина Зикса накуренно, хозяин принимает важное решение.

Визит швейцарского журналиста насторожил Зикса. К местным газетчикам
уже давно привык. Им охотно давал интервью и вообще поддерживал контакты с
газетами, рассчитывая, что упоминание в прессе его имени будет
способствовать популяризации фирмы готовой одежды Ганса-Юргена Зикса, а
без рекламы во второй половине двадцатого века тяжело продать и стакан
газированной воды.

Господин Зикс ничем не выказывал своей заинтересованности: продержал
швейцарского журналиста с полчаса в приемной и встретил сухо, всем видом
подчеркивая, что он человек деловой и не тратит время на пустословие. Но
уже первые вопросы юноши, который назвался Карлом Хагеном, обеспокоили
владельца фирмы и даже взволновали его - господину Гансу-Юргену Зиксу
пришлось сделать усилие, чтобы отвечать ровно, доброжелательно и под конец
улыбнуться и пожать журналисту руку.

Сейчас Зикс вспоминал все детали разговора - он на самом деле был
важным и мог иметь совсем неожиданные последствия.

Журналиста интересовала совсем не фирма, не ее продукция и связи, он
расспрашивал о старшем брате Ганса-Юргена - бывшем группенфюрере СС
Рудольфе Зиксе. Конечно, наглеца можно было сразу выставить из кабинета,
господин Зикс и хотел так сделать, но осторожность, как всегда, взяла верх
(ну чего бы добился, выбросив журналиста?), и он вступил в игру,
предложенную господином Хагеном: отвечал недомолвками на недомолвки, сам
задавал неожиданные вопросы, старался вызвать журналиста на откровенность.
Дело в том, что они с Рудольфом ждали из Южной Америки людей от
обергруппенфюрера СС Либана, и появление швейцарского журналиста
(возможно, и не журналиста) казалось очень и очень подозрительным.

Сейчас хозяин кабинета обновлял в памяти подробнейшие детали
разговора.

Тот пройдоха с корреспондентским удостоверением знал, что Рудольф
Зикс живет недалеко от города в имении и, как человек душевнобольной, не
имеет никаких контактов с внешним миром. Собственно, такие сведения он мог
получить даже у портье отеля, где остановился - ни для кого ни секрет,
когда-то в этом небольшом городе судьбу группенфюрера СС обсуждали на всех
перекрестках, но со временем забыли: даже левые журналисты, которые в свое
время пытались опровергнуть заключение врачей, давно уже угомонились
(прошло ведь столько лет!), - и вдруг этот визитер из Швейцарии накануне
прибытия людей Либана...

Непрошенный гость пытался убедить его, что начал писать книгу то ли
по истории национал-социализма в Германии, то ли о бывших деятелях СС и
что в связи с этим ему крайне необходимо увидеть господина Рудольфа Зикса,
одного из высокопоставленных эсэсовских генералов, которые живут и поныне.

Другой на месте Ганса-Юргена Зикса поверил бы корреспонденту, однако
у него был большой жизненный опыт, и он знал: настоящий проныра всегда
обеспечит себе тыл и придумает такую версию, что и комар носа не подточит.

"Однако ж, - вполне резонно заметил Ганс-Юрген, - знает ли господин
журналист, что Рудольф Зикс - человек больной, и контакты с ним разрешены
только врачам да обслуживающему персоналу?!"

Журналист ответил, что он в курсе дела, более того, знает, что
группенфюрер иногда вспоминает много интересного, и, в конце концов, можно
обратиться к врачебной помощи.

"Нет, - решительно встал Ганс-Юрген Зикс. - Я не могу дать разрешения
на разговор с братом, ибо всякие воспоминания отрицательно влияют на его и
без того расстроенную психику".

Гость откланялся. Он держался почтительно, но это еще больше
насторожило господина Зикса.

Ганс-Юрген стал размышлять, что он потеряет, если пресса пронюхает о
контактах их фирмы с людьми Либана?

Во-первых, они разнесут это по всему свету, что может повредить
деловой репутации фирмы "Ганс-Юрген Зикс и Кo". Во-вторых, Рудольф и эти
южноамериканцы будут обсуждать проблемы возвращения в Федеративную
Республику Германии некоторых эмигрантов и их детей, что в конечном итоге
способствовало бы активизации деятельности существующих и созданию новых
реваншистских организаций. В-третьих, этот пункт, очевидно, следовало бы
передвинуть на передний план, согласно предварительной договоренности
именно через фирму "Ганс-Юрген Зикс и Кo" в Западную Германию будут
переправляться капиталы для финансирования этих организаций - эсэсовцы
успели положить значительные суммы на счета южноамериканских банков.

Одни только проценты от этих операций разожгли аппетит хозяина фирмы,
а он знал, что не ограничится одними процентами.

Итак, любая гласность могла привести к непоправимым моральным -