Чтение 3–й страницы книги ~Дунечка и Никита~

достигнуть подлеца, вывернуть его, вывернуть.

Степанов достал блокнот и записал: <Важно суметь вывернуть подлеца>.

- Не из <вечерки>, случаем?

- Нет.

- Скучны у нас судебные отчеты, как морковный пюрей.

Степанов снова вытащил книжечку и записал: <Старая сволочь, говорит
не <пюре>, а <пюрей>.

- А по прежней профессии вы кто? - спросил Степанов.

- Повар.

- Повар?

- Да, изволите ли видеть. Повар, с вашего позволения. Кормил прежних,
а после ублажал вегетарианцев нарпита. Так вы с неприятностями?

- Папаша, - сказал Степанов, - вам бы лучше на печке со старухой
сидеть...

Повар поднял пегие, торчащие вперед брови и тоскливо ответил:

- Старуха-то померла. Вот и грущу. А молодую брать - опасно,
жилплощадь высудит.

Степанову стало мучительно стыдно: и за то, что он так грубо сказал
старику, и за то, что в своей книжечке написал <старая сволочь>.

<Скорее-то сволочь - я, - отметил он про себя, - и не старая. А это
значительно хуже>.

В институте было полно студентов. На первом этаже метались
<режиссеры> - сегодня они сдавали мастеру этюды. На втором этаже в комнате
номер 13 сидел Немировский - преподаватель по классу фехтования и
сценического боя. По коридору, мимо комнаты 13, ходили актеры второго
курса и зубрили диамат.

- Сиди здесь, - сказал Никита Дунечке, - вот на этом стуле, и никуда
не уходи.

- Нет, - ответила Дунечка, - мне страшно одной. Они вон какие
волосатые.

- Это студенты. Перед экзаменами не стригутся, поняла? Сиди тут и не
рыпайся.

Никита пошел к двери. Дунечка, побледнев от волнения, пошла за ним
следом.

- Дуня, - сказал Никита, - я что сказал?

- Я тогда с тобой играть никогда не буду, - сказала Дунечка дрожащим
голосом. Она так всех пугала дома. Если ее наказывал отец или зазря ругала
мать, она начинала дышать носом, раздувала свои круглые ноздряшки и
говорила: <Ну ладно, я тебе больше никогда ничего не нарисую>.

Зачем вы стареете, люди? Зачем вы делаетесь разумными, взрослыми?
Зачем вы не пугаете друг друга тем, что <больше никогда ничего не
нарисуете>?

Никита вошел в тринадцатую комнату и сказал:

- Здравствуйте, Аркадий Борисович.

Напротив Немировского, высокого, тонкого, чертовски элегантного и
седого, стоял напарник Никиты Коля Курчаев.

- Здравствуй, друг мой. Ну, готов? - спросил он блестяще поставленным
голосом. - Что будем показывать?

- С-сцену драки, - сказал Коля. Он всегда заикался перед тем, как
начинал <работать> этюд.

- Я понимаю, что не объяснение в любви; нежность не по моей части.

Немировский уже тридцать лет ставил драки и фехтовальные бои во всех
московских театрах.

Никита повесил на спинку стула куртку и отошел к стене, туда, где был
разостлан серый продырявившийся мат. На нем дрались двадцать поколений
артистов. На этом мате дрались все - заслуженные и народные, лауреаты,
<звезды> и те, которые так и состарились на роли <кушать подано>.

- Давай, - шепнул Никита.

Коля кивнул и сделал шаг к Никите. В это время открылась дверь, и в
комнату вошла Дунечка.

- Никита, - сказала она драматическим шепотом, - поди-ка.

- В чем дело? - спросил Немировский. Он обернулся, увидел Дунечку и
спросил: - А это кто к нам пришел?

- Это племянница, - сказал Никита. - Что тебе, Дуня?

- Пи-пи хочется, - прошептала Дунечка.

- Привет! А ка-ка кет?

- Пока нет.

- Что хочет младенец? - спросил Немировский. - Что вы шепчетесь?

- Потерпи, - сказал Никита шепотом, - видишь, я занят.

- Мама мне не велит терпеть.

- Аркадий Борисович, на минуту, - сказал Никита, - возникла проблема
<пи-пи>.

Они вышли из тринадцатой комнаты, и Никита повел Дунечку в уборную.

- Зачем ты сказал им про <пи-пи>? - обиженно спросила Дунечка. - Как
только не стыдно. Я ведь шепотом тебе сказала...

- Поворчи мне, поворчи. Да, а в какую тебя вести? Привет! Не в
дамскую же.

- А в какую же еще? Я ведь девочка.

- А я мальчик.

- Ну и что? Ты ведь со мной идешь.

- Быть тебе Гегелем, - сказал Никита.

Он подошел к мужской уборной и, открыв дверь, крикнул:

- Есть тут кто?

- Конечно, - ответили ему.

- На выход! И постой у двери, я с племянницей иду.

- С кем?

Из уборной выскочил актер с четвертого курса, Романов.

- И чья это маленькая девочка, крошечка девочка?! - засюсюкал он.

- Не ваша, - ответила Дуня и пошла в открытую дверь первой.

- Ну, - спросил Немировский Никиту, - проблема изжила себя?

- Да, извините.

- Н-начали, - заикнулся Коля Курчаев.

Никита бросился на Колю. Коля увернулся, чуть коснувшись Никиты
бедром, ухватил его за кисть левой руки и перебросил через себя. Никита
упал. Коля бросился на него, но Никита выставил ноги, и Коля полетел через
Никиту. Мгновение они лежали неподвижно.

- Ритм, ритм! - крикнул Немировский. - Долго! Тянете!

Никита бросился на поднимавшегося Колю и обхватил его за шею.

- Стоп! - крикнул Немировский. - Драка! Пьяная драка! Снова!

Дунечка вошла в комнату незамеченной и замерла у двери.

Никита выбросил вперед правую руку; Коля поймал ее и снова швырнул
Никиту через себя. Дунечка сорвалась с места и стала молотить Колю
кулачками.

- Противный, противный! - закричала она.

Немировский сказал:

- Девочка, дяди шутят.

- Мы так играем, Дуня, - сказал Никита.

- Р-ребенок все испортил, - заикнулся Коля, - сейчас вышло бы хорошо,
я ч-чувствовал.

- Дуня, - сказал Никита, - Аркадий Борисович влепит нам по двойке, и
мы останемся без стипендии, поняла? Можешь ты посидеть одна спокойно или
нет?

- Нет, - ответила Дуня, - там ко мне пристают хулиганы.