комнаты были отделаны старым деревом, окна закрыты тяжелыми металлическими
ставнями; в туалете нашел английскую зубную пасту, английское мыло.
ты заговорил по-русски, чего не делал четверть века, тебе крышка, одна
надежда и осталась -- на своих. Мыслитель сратый, русскую смуту вспоминал! А
чем она отличалась от тех, что были в Англии?..
После того как мы проведем цикл допросов, вы вправе вызвать адвоката: если
бы вы не были тем, кем были, мы бы дали вам право пригласить любого адвоката
уже на этой стадии следствия.
заключается в том, чтобы во время нашего диалога окончательно расставить все
точки над "i".
кто, где и как будет произносить эти, казалось бы, столь простые слова, но,
услыхав их, ощутил растерянность, не зная, что ответить...
рассматривая и оценивая с разных сторон не то что слово, но даже паузу,
взгляд и жест -- как свой, так и собеседника, -- Исаев был убежден, что
своим, вернись он на Родину, и отвечать не придется, там все знают... Однако
во время морского, столь страшного путешествия с "никс фарштеен" он
раскрепощенно, с душащей обидой и презрением разрешил себе наконец услышать
тот вопрос, который жил в нем начиная с тридцать шестого года, после
процесса над Львом Борисовичем и Зиновьевым: "А, собственно, кто теперь
знает обо мне, ееяи Каменев, Зиновьев, Бакаев и даже курьер Центра Валя
Ольберг -- враги народа?"
знал его отменно: Артузов, Кедров, Уншлихт, Бокий, Берзинь, Пузищшй, он
ощутил зябкую пустоту, словно окончательно порвалась пуповина, связывавшая с
изначалием; с осени тридцать девятого люди из Центра вообще перестали
выходить на него.
объективные -- находил, но сердце все равно жало, оно неподвластно логике и
живет своими законами в системе таинства под названием "Человек".
резидента НКВД в Париже, который выступил с разоблачением Ягоды, Ежова и
Сталина. Исаев хорошо знал Кривицкого,
туристском катере по тихим каналам, над которыми медленно стыли чайки; тогда
его отчего-то поразило, что они не кричали, как на берегу или в порту,
странно...
еще, Исаев затаился: "если он предал -- значит назовет имена Шандора,
Треппера и мое". Цепь, однако, продолжала функционировать; отозвали трех
товарищей -- видимо, боялись за них, но потом докатилось, что дома их
расстреляли...
не открыл имен товарищей по борьбе с нацизмом? Значит, действительно он ушел
по идейным соображениям? Предатель в разведке прежде всего открывает имена
друзей, но ведь Вальтер знал Яна, Кима, но ни словом не упомянул о них...
был схвачен; значит, он выбрал путь политической борьбы против террора, а не
измены?
нет ли какой-то связи между происходящим дома и тем, что ежечасно затевалось
в сером здании на Александерплац и в тех конспиративных квартирах, где он
мог появляться, не вызывая подозрения у руководства. Как никто другой, он
четко знал внутренние границы рейха: "это мое дело, это мой агент, это моя
информация -- не вздумай к ним прикоснуться; собственность".
партконференции из ЦК "за плохую работу" был выведен бывший нарком
иностранных дел Литвинов; иначе, как "паршивый еврей, враг НСДАП", его в
Германии не называли.
Штирлица и, бряцая стаканами, чтобы помешать постоянной записи всех
разговоров, которые велись тут по заданию Гейдриха, шепнул:
капитулировал по всем параметрам! Он подстраивается под наши невысказанные
желания, чего ж больше?!
что ответа может ждать только один день, дал адрес отеля -- не своего, а
того, что был напротив. Через пять часов неподалеку от парадного подъезда
остановился "паккард", вышли трое: заученно разбежались в разные стороны --
рассматривать витрины; тот, кто сидел за рулем, отправился к портье, пробыл
там недолго, вышел, пожав плечами, сел в машину и уехал; троица осталась.
псевдонимом, который тогда знала Москва, спросил, не приходил ли к нему,
директору Любекского отделения банка, господин высокого роста в бежевой
шляпе.
послал за ним человека? Возможно, он еще ждет такси.
"Метрополь", это наискосок, пусть оставит портье письмо моего друга, он же
принес мне письмо?
возвращаться рискованно, позвоните в посольство, назовитесь и оставьте
адрес, о вас позаботятся..."
билет в Берлин...
пришли те, кто хочет Гитлера? Кто же его хочет?
ощущением мерзкой гадливости к самому себе
который уже раз оправдывает себя, вымаливая у себя же самого индульгенцию,
меня всюду будут воспринимать как оберштурмбаннфюрера СС, врага, нациста,
губителя демократии... Я лишен права сказать, кто я на самом деле, потому
что враги начнут кампанию: "гестапо и НКВД умеют сотрудничать даже в
разведке, совместимость"... Вальтер Кривицкий ушел чистым... Я служил в
РСХА, я замаран тем, что ношу руны в петлицах и имею эсэсовскую наколку на
руке...
чтобы вернуться -- нелегально -- домой. И уничтожить там тех, кто предал
прошлое. Это высшая форма преступления -- предательство прошлого. Такое не
прощают. За это казнят... Ты способен на это? Или ты трус, спрашивал он себя
требовательно, с бессильной яростью.
фрагменты плана "Барбаросса", а затем в марте сорок первого получил шифровку
из Центра, поначалу испугавшую его, ибо никто не знал его нового адреса:
"Ситуация в Югославии складывается критическая, враги народа,
провоцировавшие дома репрессии, ликвидированы, просим включиться в активную
работу".
наутро проснулся все с той же мыслью: "Значит, ты все простил? Ты все забыл,
как только тебя поманили пальцем?"
он круто возразил себе: "Меня поманили не пальцем, я не проститутка, мне
открыто сообщили, что были репрессии и что с приходом нового наркома Берия
прошлое кануло в Лету: Марат -- Дантон -- Робеспьер; революция не бывает
бескровной...
протокола и перешел ко второму вопросу:
организации?
государствам. Мы придерживаемся традиций. Я должен записать ваш ответ.
кем-то в Швейцарии возле пансионата "Вирджиния", когда он искал несчастного
профессора Плейшнера: